Как показала практика, эта тактика была абсолютно верной. Во Вьетнаме бойцы Фронта национального освобождения Южного Вьетнама применяли именно такую тактику. Нельзя было сказать, что вьетнамские партизаны полностью контролировали ту или иную территорию. Там не был создан аппарат новой власти, не собирались налоги, не проводилась коллективизация. Все выглядело совершенно иначе. В принципе территорию партизанских районов контролировали сайгонские марионетки и американцы. Они ее плохо ли, хорошо ли, но контролировали. Но из-за того, что основные коммуникации в районе были нарушены, невозможно было поддерживать этот контроль постоянно. А в борьбе с вооруженным противником необходим постоянный контроль над местностью.
Представьте: в деревню в партизанском районе прилетают из Сайгона или из провинциального центра американские «джи-ай» на вертолетах. Они высадились, установили пост, назначили старосту, попробовали собрать налоги, кого-то арестовали и улетели. Тут же из джунглей выходят партизаны, ликвидируют пост (это плевое дело – на каждую деревню гарнизонов не напасешься), вешают старосту и предателей – и американский контроль заканчивается. Смысл такой тактики в том, чтобы продемонстрировать местному населению, что формальное начальство – далеко и летает на вертолетах. Ему хорошо – оно прилетело и улетело, а вам здесь жить. Ведь партизаны – все время где-то здесь, под боком. Только «начальство» улетело – они вышли и кого надо наказали и, если им надо, ушли назад. До «начальства» далеко, его власть эфемерна, а власть партизан близка и реальна. Официальная власть связана формальными процедурами. У нее – рутина, писанина, бюрократия. Любое решение требует согласования. А здесь неизвестно кто ночью вышел из джунглей, убил, приклеил на дверь записку с приговором – и жаловаться некому. Какая власть реальная, какая формальная? Формальная власть – в центре, реальная – в лесу.
Смысл такой тактики в том, что противник, силы которого во много раз превосходят силы партизан, бесплодно расходует свои материальные и людские ресурсы, постоянно раз за разом устанавливая контроль над одной и той же точкой, одним и тем же населенным пунктом.
Третий этап партизанской войны Мао Цзэ-дун назвал «деревня захватывает город». К тому моменту, когда официальные власти начинают выдыхаться в бесконечной борьбе с герильей, они пытаются сосредоточить все свои силы в крупных городах, в стратегических центрах, на важнейших военных базах. Противник полностью утрачивает стратегическую инициативу. В партизанской войне самое главное – это не утрачивать инициативу. Вы создали базу – инициатива в ваших руках, поскольку до этого момента на данной территории очага сопротивления не было, и власти были уверены, что все в порядке. Выход за территорию базы и создание партизанского района – опять овладение инициативой. При этом желательно сначала создать несколько баз, чтобы при потере одной базы иметь возможность отходить на другую. Противник может сосредоточить крупные силы, окружить базу и ее разгромить. Чтобы сохранить инициативу, нужно отходить на другую заранее подготовленную базу. В этом случае потеря базы не станет поражением. Мао Цзэ-дун называл это «стратегическим отступлением».
Отступление в партизанской войне не является поражением. Партизан действует по принципу: «появился – ударил – отступил». Если вы потеряли базу и отошли на другую базу – это совершенно нормальное явление, будни герильи. Стратегическое отступление в герилье это не то же самое, что потеря крупного стратегического рубежа в нормальной позиционной войне. Там это означает поражение, а для партизан основной задачей является не защита базы, а максимальное изматывание противника, нанесение врагу максимального урона и сохранение собственных сил. Пока противник доберется до следующей базы, куда вы отвели значительную часть своих сил, пока он очистит этот второй партизанский район от ваших «бандформирований» – за это время можно подготовиться к следующему стратегическому отступлению (или, наоборот, наступлению). К перемещению на третью (а возможно, и назад – на первую) базу. Пока правительственные силы готовятся захватить вторую базу, можно вернуться на ту базу, которую они уже захватывали.
Таким образом, по логике Мао, партизанская война – это бесконечная игра в поддавки. Которая партизанам в кайф, а для правительства – вечная головная боль. Потому что у правительства отчетность, формальный подход, если армейский генерал отрапортовал о взятии населенного пункта, а там вновь появились партизаны, то с генерала начальство, конечно, спросит – за то, что он мается дурью и не может никак захватить одну эту несчастную партизанскую базу. И вот, когда на третьем этапе партизанской войны правительственные войска тотально утрачивают стратегическую инициативу, города начинают «самозамыкаться» и постепенно терять связь друг с другом. Тогда основная цель партизан сводится к максимальному разрушению коммуникаций между этими правительственными анклавами, чтобы они не могли общаться друг с другом, перебрасывать воинские соединения на помощь друг другу и вообще проводить согласованные действия. После чего партизаны начинают давить поодиночке территории, контролируемые врагом. Партизанские силы переходят к крупным стратегическим операциям по захвату укрепленных пунктов противника. Как правило, это означает, что в начале гибнут наиболее удаленные от столицы гарнизоны правительственных войск, а в конце партизаны занимают столицу.
Именно по такой схеме действовали все победившие партизанские движения после окончания II Мировой войны. Если обратиться к конкретным примерам, то мы увидим, что, скажем, на Кубе боевые действия полностью соответствовали описанной выше схеме. Вначале был создана база в Сьерра-Маэстре. Потом – две базы. Затем – партизанский очаг в соседней провинции. Таким образом, возник партизанский район. Затем был открыт «второй фронт» – новая база в Камагуэе, а вокруг нее сформировался второй партизанский район. После чего были проведены два стратегических похода в сторону Гаваны. По той же схеме действовала и победоносная сандинистская герилья. Вначале на севере страны на границе с Гватемалой были созданы последовательно одна, две, три партизанские базы. Затем весь север был превращен в партизанский район. После чего сандинисты попытались перейти к третьему этапу – стратегическим походам и захвату города Масая. Из Масаи сандинистов, как известно, выбили. Оказалось, захватывать города на этом этапе еще слишком рано. Тогда сандинисты открыли «второй фронт» на юге, создали партизанский район на границе с Коста-Рикой. И таким образом взяли Сомосу в клещи. И лишь вслед за этим перешли к стратегическому наступлению на Манагуа.
И наоборот: там, где случались отступления от классической схемы, разработанной председателем Мао, – там герилья терпела поражение. Например, в Колумбии после создания партизанского очага был создан партизанский район – Республика Маркеталия, который был целиком превращен в «освобожденную территорию», то есть по сути в самостоятельное государство. Там партизанами была установлена местная революционная администрация, проведена аграрная реформа, введено новое законодательство и т.д., и т.п. Все это было хорошо, но преждевременно, поскольку партизанская армия была вынуждена защищать весь этот район по периметру – как в современной позиционной войне. Кончилось это тем, что правительственные силы при поддержке американцев смогли прорвать оборону партизан и рассечь Маркеталию на несколько частей. А после этого правительственным войскам удалось вновь загнать партизан в сельву и отбросить герилью до уровня нескольких мелких очагов, то есть на первую стадию.
Таким образом, очевидно, что непонимание стратегии партизанской войны, разработанной Мао, неизбежно ведет к поражению сельской герильи – даже если партизан поддерживает местное население, даже если успешно удалось провести аграрную реформу и крестьяне поголовно готовы воевать на стороне повстанцев. Поддержка местного населения – это еще не все. Как правило, у партизан постоянно не хватает технических средств и сил для ведения современной войны. У партизан нет авиации, как правило, нет тяжелой техники и артиллерии, партизаны ограничены в мобильных людских ресурсах, в то время как перемещение из очага в очаг, с базы на базу означает, что ты постоянно можешь набирать новых бойцов вне зоны непосредственных боевых действий.
До середины 60-х годов, до обновления тактики партизанской войны, до создания Карлосом Маригеллой теории городской партизанской войны, учение председателя Мао о «народной партизанской войне» оставалась последним словом в теории герильи. И лишь в 60-х, в Бразилии, в Уругвае («тупамарос») и Аргентине ("монтанерос"), а затем уже и в Европе (РАФ, «Красные бригады» и т.д.) на практике был опробован новый тип революционной войны – городская герилья. Фактически никаких принципиальных новаций в стратегии ведения сельской партизанской войны со времен Мао Цзэ-дуна сделано не было. Во Вьетнаме развитие теории партизанской войны Во Нгуен Зиапом заключалось в основном в приспособлении ее к местным условиям. Во Нгуен Зиап исходил из того, что Вьетнам – это страна, узкой полосой протянувшаяся вдоль побережья, где вдоль всей страны проходит всего одна стратегическая шоссейная дорога. Только на крайнем юге страны стратегические дороги расходятся нормальной сетью. Поэтому достаточно перерезать эту стратегическую дорогу лишь в одном месте, чтобы вызвать серьезные нарушения в жизнедеятельности государственного организма.
