Александр Жаворонков - Российское общество: потребление, коммуникация и принятие решений. 1967-2004 годы

Описание информации, послужившей основой для книги, вы найдете в Приложении 1, где дается перечень «цитируемых» исследований из баз данных «INSYS» и «UNIVERSUM». Огромный объем интегрированной информации позволил представить в книге только некоторые интегральные таблицы, графики, модели и социальные карты и диаграммы. Обычно используемые в социологии двухмерные или трехмерные распределения ответов на вопросы почти не приводятся, однако если вывод по ним формулируется в тексте книги, то он может быть проверен на данных тех исследований, список которых следует в приложении. Методы получения результатов описываются при подаче статистических данных, и, таким образом, вывод эксперимента (натурного или ex-post-facto) можно в случае необходимости проверить, во-первых, в рамках этих же баз данных, во-вторых, на информации иных исследований при сходных параметрах, в-третьих, при проведении новых исследований. Это одни из важнейших принципов анализа в данной книге.

В заключение я выражаю глубокую благодарность всем, с кем мне довелось общаться при работе над книгой. Базы данных создавались в основном в течение 25 лет, а книгу я начал писать 15.09.2004 г. и закончил вчерне 26.12.2005 г., хотя работа над ней взяла старт сразу же после доклада на II Всероссийском социологическом конгрессе 01.10.2003 г. К этому меня подвинули А. И. Антонов и В. А. Борисов. Решающим толчком оказалась поддержка идеи книги и ее заказ М. Н. Дымшицем. Я очень надеюсь, что его долготерпение окажется вознагражденным. Огромное значение имела помощь Э. И. Бутаева и А. И. Лумпова. Совместная работа с ними над полученными в книге поверхностями позволила осуществить принципиальный прорыв в описаниях второй главы. Оригинальность ситуации с написанием отдельных параграфов состояла в том, что заранее, хотя все казалось ясным, структура изложения не планировалась. Она многократно менялась в процессе работы, когда очередной логический вывод требовал полного переосмысления уже описанного когда-то результата, обращения к базе данных вновь и переработки информации и полученных таблиц. Когда потребовалось проверить выводы в режиме физического времени, В. Г. Андреенков и В. Д. Патрушев предоставили файлы исследований бюджетов времени за 1986 и 1993 гг. Образовался своеобразный методический семинар, в процессе которого обкатывались выводы и выбрасывался «интеллектуальный брак». Ту же роль выполнили и лекции по вторичному анализу в ГУГНе перед студентами 4 курса, реакцию которых на результаты анализа я видел.

В этом «семинаре» приняли участие Е. М. Авраамова, Е. М. Акимкин, А. И. Антонов, Н. Г. Аристова, В. А. Борисов, Э. И. Бутаев, А. А. Давыдов, Е. Н. Данилова, С. Е. Кухтерин, О. М. Маслова, А. Ю. Согомонов, Н. В. Романовский, Н. И. Ростегаева, Л. Н. Федотова, И. Д. Фомичева, О. Н. Яницкий. Я глубоко признателен коллегам за поддержку и заинтересованность в этой работе. Кроме того, практически каждый новый вывод обсуждался с Эдуардом Измаиловичем Бутаевым, а Володя Павлов поддерживал меня до последних своих дней. Надо сказать, что некоторые идеи, косвенно отраженные в последней главе мы начали обсуждать с ним еще в 1973 г., а методику последнего Всесоюзного исследования «Правда»-1991» мы разрабатывали практически вместе. Володе принадлежит и первый опыт просчета со мной волнообразного характера концентрации определенных конкретных форм жизни на возрастной шкале. Он подходил к этим проблемам с точки зрения социальной психологии, замеряя, например, волну интереса к театру в досуговом поведении, но взаимообогащение различных подходов от этого только выигрывало.

Таким образом, эта книга – результат двухлетнего активного диалога автора с коллегами и экспертной системой в компьютерных базах из миллионов ответов респондентов. Хотя раньше, начиная с 1978 г., мной были созданы несколько сотен страниц многомерных таблиц по отдельным исследованиям первого и второго таганрогских исследований, Всесоюзных проектов и зондажей, сквозной анализ потребовал сделать все заново. Два студента-дипломника ГУГНа ИС РАН А. А. Гнутов и А. С. Топорков оказали большую помощь, проведя самостоятельно и вместе со мной в процессе курсовых и дипломных практик по апробированным методикам три контрольных замера в Тамбове и Москве в 2004 – 2006 гг. Все расчеты в книге, таблицы и диаграммы выполнены лично автором. Неоценимую помощь в течение последних десяти лет оказывали программисты А. Л. Королев и Р. Б. Богрычев(постоянно) и В. А. Афанасьев, Д. Ю. Васюра (в решении ряда сложнейших задач).

Некоторые науки предоставляют социологии готовые количественные показатели анализа целых подсистем человеческой деятельности. Например, демография – количество детей, рожденных в той или иной когорте, рассмотренном на шкале времени или в различных этнических группах. Однако два важнейших показателя, используемых в этой книге, – социальной активности человека и его информированности о тех или иных областях социальной жизни, – апробированных количественных эквивалентов измерения при начале работы еще не имели.

Важнейшим результатом предварительного анализа информации проекта «Общественное мнение» было выявление устойчивости распределений больших масс людей в сложных социальных структурах, которые представляли интегральные образования. При этом особенно проявилась связь количественно-качественных характеристик институционализированных форм по активности деятельности в социальной среде.

Еще в 1973 г. была получена общая картина распределения деятельности населения по использованию средств массовой информации и пропаганды на институциональном уровне. Сама идея была весьма проста. Так как обмен свойствами и способностями индивидуумов носит предметный характер и протекает в различных институциональных формах социальной среды, то за отдельными частными формами и их качественным разнообразием стоят суммарные социальные потребности, в данном случае – в информации, средства удовлетворения которых могут быть представлены на полюсах «общество» и «знание об обществе» в интегрированном виде. Сфера деятельности выступает при этом как совокупность актов поведения личности, рассмотренных на уровне институциональной структуры. Так, можно допустить, что сфера приема информации населением из системы информационно-пропагандистских средств представлена шестью «элементарными» формами контакта с институциональными поставщиками этой информации: чтение газет, просмотр телепередач, прослушивание радио, лекций, политинформаций, посещение политзанятий. Уже здесь каждая из «элементарных» форм социальных институтов выступает в известной мере как нечто синтезированное, безразличное к свойствам и функциям предмета, на который направлена деятельность, к мотивам присвоения предмета или к конкретному каналу – поставщику информации (скажем, к теме информации или ее функциям – «дать сведения», «развлечь», мотивам – «снять напряжение работы», «сориентироваться в социальной обстановке», «убить время», и т. п.).

Полученная в то время структура, однако, не была выдержана в строгости из-за недостатков машинной обработки. Средства массовой устной пропаганды в ней были объединены в один пласт, тогда как каждое из этих средств имело статус самостоятельного социального института. В 1976 г. этот недостаток был исправлен, была получена комплексная структура включенности населения, во-первых, в информационные средства в целом как в структуру прямого потока информации от органов власти к населению, во-вторых, в каналы выражения общественного мнения как структуру обратного потока, в-третьих, в формы общественной работы по созданию текстов массовой устной пропаганды и регуляции общественных процессов через политические организации, пронизывавшие в то время все поры общественного организма (как, впрочем, и сейчас, только в других формах).

Таблица расчета на каждую тысячу взрослого населения числа используемых сочетаний видов деятельности из шести по два (используют – не используют) позволяет увидеть комбинации представленных в мышлении элементарно форм деятельности, которые и есть реальные слепки и сгустки человеческой активности в социальной среде. Кластерный анализ или логическая классификация, давая более дробные разбиения, мешают анализу. Здесь система в целом на ладони (табл. 1.1).

Во-первых, данный результат уже с 1976 г.[15] делает беспочвенными рассуждения не только о характеристиках, но и о существовании отдельных аудиторий радио, телевидения, газет. «Чистая» аудитория телевидения составляет 0,4 % взрослого населения, радиоканалов – 0,4 %, газет – 0,3 %, лекций – 0,1 %, а соответствующие «чистые» аудитории политинформаций и политзанятий не обнаружены. Можно ли всерьез рассуждать об «аудитории телевидения», составляющей 4 человека на тысячу, не берусь судить. Важнее другое: 5 человек на каждую тысячу – «абсолютная не-аудитория» информационно-пропагандистских средств. Охват ими носит всеобщий характер[16]. Четвертая часть аудитории в то время – это аудитория всех шести информационных средств (24,2 %). Треть населения использует пять средств информации. При этом из семи различных сочетаний из шести по пять только одна форма дает почти четыре пятых этой третьей части аудитории (255 человек из 321 – 79,4 %), принимающих информацию из пяти средств: используют каналы радио, телевидения, газет, лекций, политинформаций. 226 из каждой тысячи принимают информацию четырех средств. При этом одна из 15 форм сочетаний из шести по четыре (154 человека на 1000, читающих газеты, принимающих информацию радио и телевидения и посещающих лекции) дает 68,1 % от всех принимающих информацию из шести по четыре. Среди 155 человек, ведущих прием из трех средств одна форма из 20 сочетаний (и газеты, и радио, и телевидение) дает 70,3 % от этой группы. Из 4 %, использующих два средства, сочетания «газеты и радио» или «радио и телевидение» составляют 3,2 % или 87,5 % группы в 4 %.