Сначала, однако, нам хотелось бы проиллюстрировать степень надежности информации этих двух исследований (псковского и российского). Если таганрогские исследования давали представление о процессах, идущих в стране с некоторым опережающим «лагом» в 10 – 15 лет, то Псковское исследование можно сопоставить единым набором показателей с Всесоюзным исследованием образа жизни 1986 г., в том числе и с распределением этих показателей по РСФСР 1986 г. Затем с учетом результатов можно сравнивать РФ 1993 г. и с Псковом и с РСФСР 1986 г.
Возьмем для начала «контур» отношения к различным сторонам жизни.
Из графика видна принципиальная тождественность оценок изменений жизни за 5 лет в исследовании бюджетов времени в г. Пскове и во Всесоюзном исследовании «Образ жизни-1986» (как в целом, таки в подвыборке, представляющей РСФСР). Более того, оценки изменений в Пскове ближе к оценкам «страны» и «республики» в целом, чем к оценкам по городам, представляющим собой областные центры РСФСР (исключая «миллионники») и города областного подчинения. Из содержательных аспектов следует отметить плотность поля оценок изменений в улучшении материального благополучия, питания и насыщения рынка одежды, некоторую дифференциацию относительно средней оценки по изменению жилищных условий и резкую дифференциацию в зависимости от типа общности негативных изменений в работе транспорта, сферы бытовых услуг и культурно-просветительных учреждений.
Рис. 4.1. Сравнительный анализ оценок по однотипным вопросам двух исследований: Всесоюзного исследования образа жизни 1986 г. (nСССР-86 = 10035, nРСФСР-86 = 5206, nгорода типа Псков-86 = 2129) и исследования бюджетов времени Псков-1986 (nПсков-86 = 2396). Всякая точка диаграммы фиксирует отклонение оценки у каждого респондента от средней, исчисленной по всему ряду семи оценок у этого респондента [шкала оценок «пятибалльная», следовательно, максимально возможное отклонение на плюс = +2, на минус -2 (без затруднившихся дать оценки)]
Хорошее сходство демонстрирует и социально-демографическая структура сравниваемых ансамблей.
Это говорит о том, что Псков, наряду с Таганрогом, представляли собой хорошие полигоны для пилотажных исследований общества в целом и принятия реально взвешенных социально ориентированных решений.
Итак, без особого греха можно сопоставить изменения в бюджетах времени Пскова 1986 г. и РФ 1993 г. как раз в период «шоковой» «терапии», сравнив после этого оценки «изменений за последние пять лет» по стране за 1986 и 1993 гг.
При сравнении бросается в глаза постоянство картины в целом. Если мы возьмем все 196 форм деятельности, по которым замерялись в течение недели суточные затраты времени у каждого человека в Пскове 1986 г. и по стране в целом в 1993 г., то окажется, что среднее число форм заметно упало: с 14,6 на человека до 11,3 при стандартном отклонении 3,639 против 3,030. Минимум изменился с 3 на 4, максимум сократился с 26 форм до 22. Вариация признака «количество используемых» форм жизнедеятельности возросла с 25,0 % до 26,3 %. При этом значения энтропии по распределению людей в обоих ансамблях (2396 человек – Псков, 1206 – РФ) по ячейкам, фиксирующим определенное число используемых форм жизни осталось тем же, равным 0,851 (если взять значения энтропии по 165 вариантам временных затрат, то оно также практически одинаковое: 0,802 в 1986 г. и 0,813 в 1993 г.). Между тем показатели эксцесса и скоса говорят о вытягивании в целом активности по формам затрат времени из плосковершинного распределения к нормальному и увеличении правостороннего скоса.
* Еще более разительно сходство массивов разных исследований по семейному положению. Состоят в браке – РСФСР – 71 %, Псков – 71 %, разведены – 6 % и 8 %, разошлись – 1 % и 1 %, вдовые – 10% и 10%, никогда не состояли в браке – 9 % и 9 %, в незарегистрированном браке – 3 % и 1 % соответственно. Если мы возьмем половозрастную структуру населения в расчете на образование (группировка «возраст» X «пол» X «образование» по РСФСР из Всесоюзного исследования и такая же группировка по независимому псковскому массиву), то при уровне значимости 99,95 % коэффициенты взаимной сопряженности двух одинаковых матриц разных исследований составят: Пирсона: 0,782 – 0,767, Крамера-Чупрова: 0,319 – 0,313, сопряженности: 0,616 – 0,609 соответственно порядку перечисления массивов. Нормированная энтропия в матрице в 140 клеток со 114 степенями свободы составляет по всем клеткам матрицы по РСФСР 0,889, а по Пскову 0,881, а по заполненным клеткам матрицы 0,913 и в том и в другом случае. Плотность важнейших социальных структур почти тождественна в обоих массивах.
Однако картина резко меняется, как только мы начинаем рассматривать затраты времени в отдельных ареалах, по возрастным группам и слоям в зависимости от уровня благосостояния, а также по полу в наиболее репродуктивном для пар возрастном интервале от 18 до 36 лет.
Из наиболее ярких изменений нужно отметить следующие.
1. Резко возросли трудовые затраты населения в целом и особенно у пенсионных возрастов и в группах среднего и высокого достатка[99].
2. Время на досуг выросло только в младших возрастах и в группе со средним достатком. В группах с низким и высоким уровнем достатка оно сокращается, а в группах относительно низкого и высокого уровней затраты на досуг стабильны (но это не значит, что конкретные формы досуга не меняются).
3. В целом в 1,7 раза сократились затраты времени по уходу за детьми: при этом наиболее резко они сократились как раз у возрастных групп, обеспечивающих воспроизводство населения и у всех групп по достатку, исключая самых обеспеченных. Последнее не может даже чуть-чуть улучшить демографическую ситуацию в связи с малым объемом этой группы и в 1986 и 1993 гг. – 1,1%.
4. Резко возрастают затраты времени на домашний труд, на удовлетворение физиологических потребностей, на информационный прием во всех без исключения возрастных и по достатку группах.
5. Рост затрат времени на домашний труд происходит параллельно с резким сокращением объема пользующихся сферой бытовых услуг: с 18,3 % в 1986 г. до 7,9 % в 1993 г. При этом сокращение ареала рынка услуг и их числа сопровождается повышением временных затрат на услуги у меньшего числа людей. Среднее количество услуг чуть сокращается (с 1,53 на пользующегося до 1,44), энтропия падает с 0,362 до 0,247 по всему объему предлагавшихся и сопоставимых услуг и растет с 0,588 до 0,771 по числу реально используемых форм, т. е. уменьшившееся число потребителей распыляется в более узком пространстве активности (раньше минимальное число услуг было 1, а максимальное – 5, спустя 7 лет это соотношение составляет 1:3). Этот процесс имеет ту качественную особенность, что в 1986 г. бытовыми услугами пользовались преимущественно малоимущие слои населения (и пенсионеры, и люди малого достатка, тогда как люди с высоким достатком снижали время затрат на использование форм этой сферы). В 1993 г. положение меняется: люди малого достатка сводят до минимума, а люди высокого доводят до максимума использование сферы бытовых услуг. Время затрат возрастает параллельно стоимости услуги при сокращении ее жизненного ареала.
При анализе, с одной стороны, средних затрат времени в группах по достатку в различных сферах, а с другой – веса групп по достатку, был отмечен в который раз феномен, который мы засекли еще в исследованиях рынка 1970 гг. (он, кстати, отмечен и в исследовании 2004 г. при попытке внедрения нового товара на рынок мясомолочной продукции). Группы низкого и высокого уровней достатка, сконструированные на одном и том же ряду вещей в три десятка потребительных стоимостей, практически не меняют веса в стартовой и финишной точках замера: 3,4 % – 3,6 % «бедные», 1,1 % – 1,1 % «богатые». А вот относительно бедные и богатые резко меняют свои веса, вырастая за счет группы «середняков»: 12,1 % – 72,1 % – 11,3 % составляли в 1986 г слои соответственно довольно низкого, среднего и довольно высокого уровня достатка. В 1993 г. они составляют 16,0 % – 65,1 % – 14,3 %. Это значит, что изменение потребностей наиболее интенсивно происходит в реагентных группах, в переходных слоях, находящихся на «конусе» распределения в средних зонах присвоения предметного мира. Именно для части этих слоев имеют несомненную значимость моменты престижа в поведении и фактор моды.
Прежде чем показать ту же закономерность на процессе реального чтения газетных материалов-сообщений, еще раз обратимся к отмеченным закономерностям в центральном социальном ядре. Мы отобрали две когорты мужчин и женщин в замерах 1986 и 1993 гг., состоявших в браке и имевших от одного до трех детей до 18 лет. Затраты времени на уход за детьми упали у мужчин, имеющих одного ребенка, – в 1,7 раза (0,82 часа против 0,47), имеющих двух детей – в 1,7 раза (1,14 часа против 0,67), у мужчин, имеющих трех, они сошли на нет (2,45 часа против 0,00). Затраты времени на уход за детьми упали у женщин, имеющих одного ребенка, – в 1,03 раза (1,78 часа против 1,73), имеющих двух детей – в 1,4 раза (2,74 часа против 1,38), у женщин, имеющих трех, – в 2,2 раза (2,29 часа против 1,05). Экономическая политика наносит удар по семьям, где нормы детности выше средней. Сокращение поля родительского ухода оказывается исходным моментом беспризорности и сиротства при живых родителях. При этом я не берусь считать подобно чиновникам из комитета по национальной безопасности, сколько миллионов детей лишены родительского попечения. Методы счета могут зависеть от люда, охочего до увеличения кровавых денег, которого в России пока больше, чем детей-сирот[100]. Задача не в том, чтобы искать средства на решение проблем, а в том, чтобы не создавать проблемы экономической политикой, в результате которой самая богатая страна мира начинает походить на черную дыру гегелевской дурной бесконечности падения в пропасть. Деньги на решение проблем лежат в саморазрешении проблем, а не в создании условий, которые будто бы решают общественные проблемы, а на самом деле плодят социальный слой, паразитирующий на необходимой для его существования стагнации общества.
