Но есть и еще один немаловажный аспект данной проблемы. Ни для кого не секрет, что наша страна сегодня занимает одно из ведущих мест в мире по уровню коррупции. Начиная эксперимент по внедрению ЕГЭ, его разработчики настойчиво убеждали нас в том, что это позволит снизить уровень коррумпированности при поступлении в вузы. По их мнению «теневой образовательный рынок» должен был сократиться многократно.
Что же мы видим на самом деле? На коллегии был представлен вариант перевода ЕГЭ на региональный уровень по автоматизированной информационной системе «Экзамен», разработанной коммерческой структурой «КРОК Инкорпорейтед». По данной методике в 2005 году ЕГЭ проводился в 5 регионах страны (в этом учебном году планируется в 10 регионах). Суть данной методики примитивно проста. Больше не будет единых государственных обезличенных бланков, имеющих несколько степеней защиты. Все бланки ЕГЭ будут печататься непосредственно в пунктах проведения ЕГЭ в регионах и будут именными: вплоть до указания точного места, на котором будет сидеть сдающий экзамен выпускник, и номера его варианта. Если учесть, что проверку и обработку данных ЕГЭ будет осуществлять все та же коммерческая структура — «КРОК Инкорпорейтед», возникает не просто лазейка, а целые ворота для коррупции. То есть мы видим, что уровень коррупции не сокращается, а переносится на другие этажи. И это чревато для России тяжелыми последствиями. Потому что может наступить момент, когда манипуляции с оценкой знаний учащихся станут достоянием широкой общественности. И это непременно приведет к подрыву мирового авторитета российского образования в целом и выталкиванию егоза пределы мирового образовательного сообщества. Ибо, никто не пожелает признавать российские документы об образовании, полученные мошенническим путем.
Следующий девиз ЕГЭ гласит: «Повышение качества». И это весьма проблематично. Ибо повышение качества осуществляется в процессе обучения школьника. Если тестирование использовать, как рабочий инструмент учителя, то его нужно проводить планомерно и неоднократно на протяжении всего курса обучения. Иначе все теряет свой изначальный смысл. Ибо говорить о какой-либо корректировке после окончания учеником школы совершенно бесполезное занятие. Никогда разовая итоговая оценка знаний не работала на повышение качества этих знаний. Если же речь идет о повышении качества работы учителя, то на данные процессы влияют совершенно иные факторы. И уж тем более никак не может эта тестовая викторина показать просчеты и недостатки в работе педагога. Таким образом, лозунг «Повышение качества» никак не соотносится с фактом проведения единого государственного экзамена.
Ну и, наконец, третий лозунг ЕГЭ «Эффективность управления» вообще не имеет никакого отношения к оценке знаний учащихся. По самому своему определению не может ЕГЭ влиять на эффективность управления. Потому что, во-первых, сдается он не по всем предметам. А, во-вторых, тестовая система оценки знаний никогда не давала качественных показателей, без которых невозможно определить наиболее слабое управленческое звено.
Еще один миф, связанный с разработкой и внедрением ЕГЭ, — повышение уровня доступности высшего профессионального образования для молодежи из отдаленных регионов страны и из малообеспеченных семей. На самом деле к решению данной социальной проблемы ЕГЭ так же не имеет никакого отношения. Ибо, главная задача заключается не в том, чтобы сдать экзамен в вуз и поступить туда на обучение. Будущий студент должен иметь социальные гарантии успешно закончить обучение в вузе, получить желаемую работу по специальности и стать полноценным производителем материального и интеллектуального продукта.
Долгое время к ЕГЭ привязывали другое новшество — ГИФО. Это государственные именные финансовые обязательства, которые; по мнению разработчиков проекта, должны были частично покрыть расходы на обучение студента в вузе. Однако идея ГИФО, похоже, уже окончательно похоронена. Во всяком случае, об этом механизме больше никто всерьез не вспоминает. Сегодня речь идет об образовательных кредитах и субсидиях. Законопроект об этом давно и безнадежно завяз в стенах Государственной Думы, гуляет по думским кабинетам и, скорее всего, в ближайшее время в свет не выйдет.
До сих пор настораживает экспертов и качество разработки контрольно-измерительных материалов (КИМов). В них постоянно обнаруживаются ошибки и неточности. А это означает, что никто не может при такой ситуации гарантировать объективность оценки по ним. К сожалению, ошибок при разработке КИМов не удастся избежать до тех пор, пока в России не появятся, наконец, полноценные, отработанные на всех уровнях образовательные стандарты. Именно на эту задачу сегодня Министерству образования и науки и Федеральному агентству по образованию надо направить все свои силы вместо того, чтобы постоянно латать дыры при проведении ЕГЭ.
Есть еще целый ряд факторов, заставляющих весьма осторожно подходить к внедрению ЕГЭ. Это и весьма слабая технологическая проработка самого процесса, и неподготовленность кадров, и слабая материально-техническая база пунктов приема ЕГЭ, и высокая затратность всего процесса. Так в 2005 году непосредственно на проведение ЕГЭ только из Федерального бюджета было затрачено 543,4 млн. рублей, а всего за все годы «эксперимента» из государственного бюджета на ЕГЭ было потрачено около 370 миллионов долларов.
При такой ситуации торопливость, с которой Министерство образования и науки России во главе с господином Фурсенко пытается узаконить ЕГЭ в качестве основного и единственного инструмента для поступления выпускников школ в высшие учебные заведения страны, вызывает недоумение.
И это настраивает на весьма пессимистический лад. Так как в данном случае тайфун по имени «ЕГЭ» грозит захлестнуть своей стихийной волной всю систему российского образования и выбросить нашу страну на задворки мировой экономики».
Дочитав последние строки, Алена Леонидовна надолго задумалась. Потому что все это наводило на довольно грустные размышления. А ведь эксперты, много лет выступавшие против введения ЕГЭ в штатном режиме, кажется, во многом были правы. И теперь это проявилось с полной отчетливостью. А Пустовалова, которую не только студенты, но и многие преподаватели за глаза называли на факультете «старой каргой», говоря о не ком прозрении, была очень близка к истине.
Жаль только, что прозрение это всегда наступает слишком поздно.
Она еще раз перелистала статью Воронцова и решительно двинулась к своему рабочему столу, на котором уже лежала подборка статей по поводу ЕГЭ из официальной «Российской газеты».
Заваленный ЕГЭ Новые правила приема загнали вузы в тупик
Ирина Ивойлова. «Российская газета» — Федеральный выпуск № 4961 (137) от 28 июля 2009 г.
Вчера вузы вывесили первые списки абитуриентов — кандидатов на зачисление. Приемные комиссии стонут: им приходится отыскивать будущих студентов из десятков тысяч абитуриентов.
Некоторые вузы захлестнул настоящий абитуриентский вал. Причем самый большой наплыв — туда, где зачисляют только по результатам ЕГЭ и не проводят собственных вступительных экзаменов. Всего таких вузов 24.
В МГИМО, где есть обязательный дополнительный экзамен по английскому языку, подано лишь 3678 заявлений. А РГГУ, где для поступления на большинство специальностей достаточно свидетельства ЕГЭ, — 62 тысячи!
В МГУ, который проводит собственные испытания, картина привычная: на мехмате, к примеру, конкурс около четырех человек на место. Зато в МЭСИ на специальность «психология» на одно место претендует 14 человек, на «статистику» — 100, а на «государственное и муниципальное управление» — 214! Для сравнения возьмем и АНХ при правительстве РФ, где тоже надо сдавать лишний экзамен: здесь даже на самую престижную специальность «национальная экономика» конкурс как минимум в десять раз меньше, чем в МЭСИ.
То, против чего во многом был задуман ЕГЭ, а именно — экзамен при поступлении, сейчас в каком-то смысле стал палочкой-выручалочкой для этих 24 вузов: спас приемные комиссии от десятков тысяч поступающих и помог распознать тех, кто действительно хочет и способен учиться.
Ректор МГЮА Виктор Блажеев высказывается откровенно: «Я даже не знаю, что мы делали бы без вступительного испытания».
Всего абитуриентов в МГЮА — 10 тысяч. Это смешная цифра для ответственного секретаря приемной комиссии МЭСИ Елены Завражной: через ее руки прошло 32 000 заявлений.
— Приемная комиссия работает по 12 часов в день, включая выходные, — рассказывает она. — Мы превысили все сметы на покупку канцтоваров, трижды уже докупали скоросшиватели, ручки, бумагу… Чтобы абитуриенты не толпились, завели электронную очередь. И все равно задыхаемся от работы. Сейчас одни ребята понесут подлинники, другие будут забирать документы — придется как-то разводить эти толпы.
