Эта книга и о тебе, читатель, о твоем и моем мире, о первой поистине глобальной империи. История подсказывает, что, если мы не изменим ход повествования, оно закончится трагически. Империи не живут вечно. У всех империй был трагический конец. Стремясь к расширению своих владений, они уничтожают многие культуры, а потом сами приходят в упадок. Ни одна страна или союз нескольких стран не могут бесконечно процветать за счет эксплуатации других.
Эта книга была написана для того, чтобы мы задумались и изменили нашу жизнь. Я уверен, что, когда достаточно людей осознает, как нас эксплуатирует экономический механизм, возбуждающий неутолимую потребность в природных ресурсах, и в результате создает системы, взращивающие рабство, мы больше не сможем терпеть это. Тогда мы пересмотрим нашу роль в этом мире, где единицы купаются в роскоши, а большинство задыхается в нищете, грязи и насилии»[171].
Бесцеремонность Запада по отношению к другим странам год от года возрастает прямо пропорционально ослаблению России. Первой его мишенью, когда СССР дышал на ладан, был Ирак, который вторгся в Кувейт. И началось: уничтожение посевов, бомбоубежищ, целых деревень.
Затем была Сербия, внутри которой возник этнический конфликт. Запад поддержал того, кто был выгоден, и разбомбил того, кто был потенциальным союзником России – Сербию. Если взаимоотношения Ирака и Кувейта были конфликтом двух стран, то в случае с Сербией Запад вмешался уже во внутренние дела суверенного государства.
Следующий пункт западного «миротворчества» – Афганистан. Страну бомбили просто без доказательств, из-за подозрения, что там есть террористы. Предлог настолько надуманный, что даже западные политики вынуждены лишь делать вид, будто верят, что афганцы таранили небоскребы в Нью-Йорке.
Затем была оккупация Ирака. Если в Афганистане не существовало признанного мировым сообществом правительства, то Ирак – суверенное государство, с признанным мировым сообществом правительством, без внутреннего этнического конфликта и не находящегося в состоянии войны с соседями. Предлог для войны был настолько смешон, что, видимо, его вообще придумали по старой традиции, в соответствии с которой для войны нужен повод.
На заседании Совета Безопасности ООН 5 февраля 2003 года госсекретарь США К. Пауэлл демонстрировал неясные размытые кадры с изображением объектов, где якобы может производиться химическое оружие. Затем Пауэлл, потрясая пробиркой с белым веществом, прочитал лекцию о вреде Саддама Хусейна для человечества. Это было настолько наглядно, что в то время никто даже не задался вопросом, как Пауэлла пронес в ОНН пробирку с отравляющим веществом, что будет, если его рука дрогнет. В ООН запрещено проносить любое оружие, за исключением тех предметов, которые представляют собой муляж, просто воспроизводят внешний вид оружия. Впоследствии Пауэлл извинился за дезинформацию Совета Безопасности ООН. Но кому сегодня нужны эти извинения.
Логично предположить, что для следующей агрессии вообще повод искать не станут.
Когда авиация НАТО бомбит Ирак, Сербию, Афганистан, и они не в состоянии ни защититься, ни нанести ответный удар, такую «войну» можно сравнить только с покорением европейцами африканских племен, вооруженных пиками с каменными наконечниками.
«После Второй мировой войны … Соединенные Штаты совершали в среднем около 1,15 интервенций в год; эта цифра увеличилась до 1,29 во времена холодной войны. После падения Берлинской стены эта цифра увеличилась до 2 в год»[172].
В политике Запада, под предводительством США, очень четко прослеживается тенденция, как и у любого преступника, чем больше остаются его действия безнаказанными, тем агрессивнее преступник становится.
Вообще же порабощение Афганистана – это точка отчета новой эпохи, точнее, старой эпохи колониализма. Запад впервые после развала колониальной системы сверг власть в стране и поставил марионеточное правительство. Американцы даже не стали себя утруждать поиском союзников в Афганистане. Из США был привезен человек (Карзай), и назначен президентом. Карзай долгое время проживал в США, имеет связи с ЦРУ, а его семья владеет сетью афганских ресторанов в Чикаго, Сан-Франциско, Бостоне и Балтиморе.
Только благодаря поддержке Советского Союза, как моральной, так и материальной, страны третьего мира совершили национально-освободительные революции и сбросили иго колониализма. Прошло немногим более 10 лет после развала СССР и все вновь возвращается на круги своя: марионеточные вожди, войска западных держав, жестоко расправляющиеся с туземцами, контроль над ресурсами стран западными компаниями и т. д.
Осталось только ждать возврата к эпохе рабства и торговли людьми, точнее, узаконивания этого процесса, ведь сам «процесс уже пошел». Уже сегодня существует вполне «нормальное» обычное рабство – люди в цепях работают на плантациях. Как минимум 27 млн работников в бедных странах сегодня – это новые рабы, трудящиеся сугубо принудительно. Уже есть плантации с рабским трудом, работающие на поставки сырья, например, для «Нестле»[173]. О современном рабстве, тщательно скрываемом, изощренном и от того еще более жестоком и унизительном, нежели это было в глубокой древности, подробно описано в книге: Кевина Бэйлза «Одноразовые люди. Новое рабство в глобальной экономике»[174].
Согласно докладу по торговле людьми, предоставленном в апреле 2006 года Международной организацией по миграции, в мире ежегодно от 2 до 4 млн людей продаются и покупаются в пределах своих государств и примерно 600–800 тыс. переправляются в другие страны. Руководитель московского бюро Международной организации по миграции М. Гетчелл говорит, что нынешние объемы торговли людьми «превышают трансатлантическую работорговлю прошлых веков», когда из Африки в Америку вывозили негров[175].
«В настоящее время более 200 млн. человек стали жертвами современных форм рабства. Для сравнения: за 400 лет из Африки в Америку было вывезено всего 12 млн. рабов».
Древнегреческий миф о демократии
Обман прочно вплетен в ткань капиталистической системы, мы об этом уже говорили. Но особенно явственно обман и лицемерие проявляется в сфере политики как внутренней, так и внешней. Обман обусловлен институтом так называемых «свободных выборов» – краеугольного камня демократии.
Собственно демократия как власть народа зародилась как обман и продолжала обманом оставаться на протяжении всего своего существования. Первой демократией традиционно считают афинскую. Наверное, данная демократия была не первой, но уж точно самой известной. Наличие термина «рабовладельческая» в определении «рабовладельческой афинской демократии» уже наводит на некоторые размышления.
Женщины – половина народа – в управлении не участвовали, рабы и иностранцы, естественно, тоже. Из всего населения античных Афин – 400 тыс. человек – правом голоса могло бы обладать лишь 30 тыс., т. е. 7,5 %. В действительности существовали еще и различные избирательные цензы, короче говоря, реально участвовать в демократическом процессе могли бы не более 5 %. Это вынуждены признать и сами сторонники демократии:
«…республики – редкие исключения. Более того, все они были весьма далеки от нынешних демократий с их принципом «один человек – один голос». Для всех этих случаев было характерно господство элит. Так, в античных Афинах избирательное право (как пассивное, так и активное) имело не более 5 % населения города»[176].
Итак, 5 % населения могли бы пользоваться правом голоса. А сколько реально участвовало в управлении? 2,5 %? 1 %?
Сегодня в понятие «демократия» вкладывают несколько иное содержание, чем вкладывали в него древние греки. Теоретически народ может принимать участие в управлении, но это участие может быть только двух типов. В первом случае власть имущие управляют народом в своих интересах, во втором – народ управляет власть имущими в своих интересах. Последний тип правления именовался в Древней Греции охлократией (от греч. толпа). Аристотель презрительно называл охлократию господством черни, формой правления, основанной на меняющихся прихотях толпы, постоянно попадающей под влияние демагогов. А вот когда власть имущие управляют народом в своих интересах, это есть подлинная демократия.
Нынешняя демократия в вопросах управления обществом мало отличается от афинской, с той только разницей, что тех, кто действительно руководит, сегодня значительно меньше, а людей, думающих, что они что-то решают, значительно больше. По данным американских ученых А. Алмонда и С. Вербы, в США только 1 % населения может в какой-то мере воздействовать на решения, принимаемые руководством страны, через членство в партиях, и 4 % – через участие в других организациях, включая профсоюзы[177].
