Посмотpим на новых собственников не с такой пpотивной стоpоны. Является ли буpжуазным их отношения с pабочими? Ни в коей меpе. Вот, не платят pабочим заpплату – для буpжуа такое пpотивоестественно. Не заплатить за купленный товаp (каким является для буpжуа pабочая сила) – немыслимое дело. У нас же это сплошь и pядом. Потому, что нашим «хозяевам» заводов совеpшенно чуждо мышление буpжуа. Как же они могут пpевpатить свой pежим в «буpжуазное» госудаpство?
Дpугое столь же обычное явление: новые хозяева, вопpеки всем pыночным законам и даже вопpеки пpиказам Ельцина, не только не отшвыpнули все социальные службы заводов (жилье, детсады, пионеpлагеpя и пp.), а даже увеличили pасходы по их содеpжанию – ввиду кpаха госудаpства. Сегодня на одно только жилье многие акционеpные общества тpатят больше, чем весь их годовой доход (некоторые предприятия в 2-3 раза больше своего дохода) – проедают основной капитал. «Хозяева» знают, что люди не в состоянии платить за жилье, но у них не поднимается pука отказать им в помощи, да и побаиваются. Опять-таки, это несовместимо с пpинципами буpжуазии и ее госудаpства. Это – откат к уродливому феодализму: мужик на барщине бесплатно спину гнет, зато барин о нем порадеет.
Не будем пытаться опpеделить, что за социальный стpой у нас возник и может ли он существовать долгое вpемя (на деле строя еще нет, пока что мы живем в состоянии социального хаоса с элементами разных порядков – от советского до рабовладельческого и даже первобытно-общинного). Одно ясно: попытка «по плану» создать у нас капитализм пpовалилась. Буржуазии не возникло, а потому не сложилось и буржуазного государства.
Вспомним, что либералам, разрушившим царскую Россию в феврале 1917 г., не удалось создать новую, буржуазную государственность даже несмотря на то, что в России уже имелась более или менее развитая буржуазия. Тогда государство разваливалось на глазах, и уже в октябре большевики просто «подобрали» власть. Сегодня такого распада еще нет только потому, что целы многие структуры советского государства. Хотя бы ракетные войска стратегического назначения. Без них Олбрайт совсем иначе заговорила бы с Россией.
Таково мое мнение по сути сделанного Н.Биндюковым заявления. Теперь о том, что оно будет означать на практике – если КПРФ от него не откажется. Скажу о моих личных чувствах. Учитывая, что значительную часть КПРФ составляют люди моего возраста и старше, могу предположить, что я в моих чувствах буду не одинок.
Что меня заставляет расходовать оставшийся мне в жизни запас сил и времени на работу в оппозиции? Чувство, что я не уберег то, что мне было поручено – достойное жизнеустройство нашего народа и независимость Родины. Всему этому нанесен страшный удар. Но удар этот еще не смертелен, врага можно остановить. И мы ведем тяжелые бои в отступлении, цепляясь за каждый рубеж и ожидая подкреплений. Я уверен, эти подкрепления придут, надо только продержаться. Исход борьбы еще не решен. Становления государства, в котором моему народу не будет места, еще не произошло. И пока я в это верю (а я в этом уверен хладнокровно), мои усилия имеют смысл.
Если же мне докажут, что вся война проиграна и советский строй убит, ничего похожего мы не восстановим, а должны будем вести «нормальную классовую борьбу в буржуазном государстве», я уйду. Приму все будущие проклятья внуков и правнуков – и уйду. Пусть уж молодые ведут свою классовую борьбу – сначала за лучшие условия продажи своей рабочей силы, а потом и до политических требований когда-нибудь дойдут. Но это будет уже другая эпоха, за которую я не отвечаю. Свою войну, как мне объявила КПРФ, я проиграл.
Вот какие чувства породит новая программа КПРФ, если в ней будет записан вывод Н.Биндюкова и его экспертов. Я им, конечно, не верю. Но если они на съезде возьмут верх, они нанесут оппозиции большой ущерб. Бывает, что политическая партия, чтобы мобилизовать людей, искажает суть вещей, вселяет надежды. Но выдвигать неверный тезис, который к тому же разоружает, деморализует большую часть партии и ее союзников – это уникальный шаг. Не надо его делать!
1997
Заговор масонов или «эффект бабочки»?
Чтобы осмыслить происходящее, мы, не отдавая себе отчета, используем те «инструменты мышления», которыми нас снабдили за годы жизни. Это – образы, понятия, термины, логические приемы. Нас обучали познавать и объяснять мир родители, окружающие, а потом школа, пресса, искусство. Кое-кто вырывался из общего потока, мыслил парадоксально, казался гением, но большинство следовало установленным, привычным правилам.
Сейчас у нас господствует способ мышления, перенесенный из науки и вбитый в наши головы школой. На обочину оттеснено мышление художественное, поэтическое, а религиозная мысль встречается совсем редко, даже у отцов Церкви – дело ведь не в том, чтобы ввернуть пару церковно-славянских оборотов. Но инструменты научного мышления, в отличие от поэтического и религиозного, сравнительно недолговечны, они должны обновляться с каждым крупным изменением (кризисом) научной картины мира. После Коперника и Галилея человек, продолжавший считать, будто Солнце вращается вокруг Земли, а она окружена хрустальными сферами, переставал понимать и то, что происходит в политике и экономике. Потому что и в политике, и в экономике перешли (сами того не замечая) на понятия, перенесенные из законов Ньютона.
Начиная с XVIII века авторами крупнейших социальных идей, увлекших массы, становились люди, которые улавливали изменение картины мира и переводили их на язык обыденной жизни. Это казалось чудом – у людей «открывались глаза». В этом был источник силы Маркса, а потом Ленина. Я знаю, что многих читателей раздражает, что я с таким упорством стараюсь обратить внимание на тот факт, что Ленин заставил партию вникнуть в кризис научной картины мира, который произошел в начале ХХ века. Понимаю, что в водовороте страшных событий последних лет рассуждения о способе мышления казались отвлеченными. И мы попали в очень трудное положение. В последние 30 лет происходит новая перестройка картины мира и возникли новые «инструменты мышления». Основная масса тех, кто поддерживает оппозицию, этих инструментов не освоила. А их противники, в среднем более молодые и имеющие у себя на службе большие научные силы – да, освоили. Поэтому в войне за умы тех, кому меньше сорока, они выигрывают – вопреки той страшной жизненной реальности, которую создали. Наши слова не убеждают молодых, ибо мы опираемся на образы той картины мира, которая уже стерта в их умах.
Конечно, это преимущество демократов временное, но сегодня время очень много значит. Если глядеть в суть конфликта, то как раз демократы следуют идеологии, совершенно враждебной новой картине мира, они пошли на огромный обман. Но дело-то в том, что он им удается, ибо «инструменты» глухи к морали, а инструментами они владеют. И даже не то чтобы обман им удавался – мы не можем выразить правду в доходящих до сознания словах.
Изложить я хочу один частный вопрос, но решился сделать такое длинное вступление, чтобы видно было, какая за этим вопросом общая проблема. Вопрос в том, что причины слома советского строя люди объясняют себе двумя несовместимыми способами или их комбинацией – и все это не убеждает. И тогда человек резонно желает поставить на этом крест, принять существующий порядок и пытаться как-то в нем барахтаться, не слушая оппозицию.
Вот два «крайних» объяснения поражения СССР. Первое: объективные причины, несоответствие производительных сил и производственных отношений, кризис и т.д. (это «теория объективных законов общественного развития») Второе: заговор империалистов и предательство верхушки КПСС (это «теория заговора»). Комбинация этих факторов дает: советский строй был тяжело болен, а предательство верхушки привело его к гибели.
Эта промежуточная формула выглядит правдоподобнее крайних, и она чаще всего употребляется. Я думаю, пора признать, что все три тезиса загоняют нашу мысль в тупик. Это хуже, чем просто неверное объяснение. Что стоит за крайними тезисами? То представление об обществе, что вытекало из представления о мире как ньютоновской машины (механицизм). Этот взгляд господствовал до начала ХХ века (до кризиса в физике), но по инерции он влияет на наше мышление до сих пор. Из него вышло само понятие «объективных законов», сходных с законами Природы.
То, что такие законы существуют – вера, которую очень трудно рассеять. Никаких доказательств их существования нет. И уже когда эта вера внедрялась в общественную мысль, были ученые, которые взывали к разуму. В экономике их называли «реалистами». Они говорили, что в экономике нет никаких «объективных законов», самое большее, тенденции. В реальной жизни эти тенденции проявляются по-разному в зависимости от множества обстоятельств. Приводили такую аналогию. Камень падает вертикально вниз согласно закону Ньютона. Слабые воздействия вроде дуновения ветерка (флуктуации) не в силах заметно повлиять на скорость и направление движения камня. А возьмите сухой лист. Он, конечно, тоже падает – но вовсе не согласно закону. Падать – его тенденция. В реальной жизни при малейшем дуновении лист кружится, а то и уносится ввысь. В жизни общества все эти дуновения не менее важны, чем законы.
