Именно это, при всей очевидной выгодности союза с бронированными орлами каган-бека и торговли с пухнущими роскошью городами, отталкивало славян от общения с былыми союзниками. Как там у Стругацких: "Мерзость, не прикасаться!". Но общаться приходилось. Кошерища упорно и очень настойчиво навязывали соседям свое общество.
2. Сказание о дани.
За Почай с детьми угоняют мать,
И толпою — жен, и гурьбой — сестер!
За Почай, за Почай все, что можно взять,
А что взять нельзя — то в костер!
В. Максимов "Это было на Почай-реке".
Не так давно археологи открыли цепь белокаменных крепостей на высоких мысах правого берега Дона, Северного Донца, Оскола. Археологи уверенно полагают, что цепь эта продолжалась и далее, возможно, до Днепра, но граница незалежной и самостийной Украйны стала и границей этого научного открытия. Одну твердыню от другой отделяли 10-20 километров — можно сказать, стояли они почти вплотную. Под стенами крепостей нашли могильники — кладбища наемников каганата. Среди воинских погребений нашли немало женских. В армии каган-бека, как в сегодняшней израильской, служили и женщины. И у них, и у мужчин талии охватывали пояса в серебряных бляшках. Каганат был щедр к наемникам, среди которых можно распознать выходцев из черных болгар, печенегов, мадьяр и прочих степняков.
Но что они делали на правом, западном и северо-западном берегу рек? Оберегать хазарские пределы было гораздо удобнее на другом берегу, превратив сами реки в дополнительный, естественный оборонительный рубеж. На правом же берегу место не защитной заставе, а форпосту натиска, боевому прикрытию и для переброски войск на вражеский берег, и для отступления.
На кого наступали хазары?
"Вплотную к этой линии, — пишет археолог С. А. Плетнева, открывшая хазарские укрепления. — с севера и запада подходили поселения славян". Мы же скажем по-иному — это цепь хазарских крепостей вплотную подходила к славянским землям, стояла на них. Из них совершались разбойные рейды небольших шаек служилых кочевников, а в случае большой войны они прикрывали переправы армад бронированной конницы.
Идриси, восточный автор того времени, сообщает: мадьяры, вассалы хазар, регулярно ходили в набеги на славян и угоняли множество пленных. Их потом продавали грекам на крымских рынках. Базой таких налетов и были крепости на хазарской границе.
Вот так, и никак иначе, каганат "защищал" славян от набегов кочевников, создавая из последних военные поселения на славянских границах. Хазария действительно прекратила набеги, превратив их в регулярный террор бронированных орд. Разумеется, никакой "набег" никакой кочевой ватаги не может оказаться настолько разрушителен, как многолетний, целенаправленный, расчетливый, регулярный грабеж силами огромного государства. Теперь кочевники не уходили зимовать к морю, не тратили времени и сил на длительные кочевья туда и обратно. В любой день года ворота любого из разбойничьих гнезд могли распахнуться пастью тьмуглавого гада, и извергнуть на селения славян несущую разрушение, смерть и рабство живую лаву. Не отсюда ли легенды о чуде-Юде? Даже если бы сильное славянское княжество сумело бы срубить одну голову — то есть осадить одну крепость, — гарнизоны соседних немедленно могли прийти на помощь осажденным. На месте одной головы вырастало три.
Откуда у степняков умение строить крепости? Что за "огненным пальцем" отращивал себе головы чудовищный гад? Отчасти — еще хорезмийское наследие, вывезенное эмигрантами-рахдонитами. Но было и другое. В IX веке в каганат прибыл с дружественным визитом византийский инженер в чине спафарокандидата, патриций Петрона из знатной семьи Каматиров. Именно Петрона Каматир спроектировал печально знаменитую Белую Вежу — Саркел, и ряд других хазарских крепостей. Так славяне Приднепровья впервые близко познакомились с достижениями византийской цивилизации.
Русские былины сохранили память о хазарском нашествии:
Из этой из земли из Жидовския,
Проехал Жидовин могуч богатырь.
("Илья Муромец и Жидовин")
Со восточной было стороны
От царя было иудейского,
От его силы жидовския
Прилетела калена стрела.
("Федор Тырянин")
"Ветры злые с восточной стороны" из знаменитого "То ни вечер…" дуют из тех, давно минувших веков. А "калена стрела" — один из символов объявления войны, вроде копья, которое метнул в древлян маленький Святослав.
В былинах отразилась победа над каганатом в Х веке, победы Олега Вещего и Святослава Храброго. Но было и иное. От "каленой стрелы" до крушения Хазарии прошло полтора столетия.
Полтора столетия хазарской дани.
Поляне заплатили дань мечами. По преданию, хазарские мудрецы истолковали эту дань, как предвестие грядущего поражения каганата в борьбе с киевскими князьями. Любопытно, что и историки желают видеть в летописном сказании некую аллегорию. Между тем дань оружием в раннем Средневековье была обычнейшим явлением. Канут Великий, король Дании, брал с Норвегии дань секирами. Варины, предки варягов, платили королю остготов, Теодориху, дань мечами, как и поляне кагану.
Но стократ тяжелей, — даже если помнить, чем был меч для воина-язычника, — стократ тяжелей и страшнее легла дань на другие славянские земли: Северу, Вятичей и Радимичей.
В Лаврентьевской и Ипатьевской летописях записано, что хазары брали от "дыму" (не то от дома, не то от родовой общины) "по беле веверице". Историки долго спорили, как понимать эту запись. Не то по "беле (серебряной монете) и веверице (белке)", не то "по белой веверице". Сошлись на том, что первое маловероятно.
Но в XV веке в Московском княжестве, в землях тех самых вятичей, штраф за синяк составлял пятнадцать беличьих шкурок. То есть русский с русского, и не с дома, не с общины, а с одного человека, и не в качестве дани, а в уплату за синяк брали в пятнадцать раз больше. А ведь и лесов, и белок за полтысячи лет стало меньше, и цена их меха должна была, соответственно, возрасти. Зная то, что мы знаем о хазарах — можно ли вообразить такую мизерную дань?
Но сохранилась другая летопись, Радзивилловская. И написано в ней иное. Такое, что поневоле понимаешь других летописцев. Так и представляешь, как монах в келейке неверяще глядит на древние строки, и переправляет по своему разумению — на ту самую "белую веверицу".
А написано было: "По белой девице от дыма".
И рядом, на миниатюре, чтоб никто не ошибся, не принял за случайную описку — стайка девиц и старейшина, склонившийся перед надменным хазарином.
Вот это как раз очень похоже на то, что мы знаем о каганате. Вспомните — Хазарией правил клан работорговцев. Что для них было естественней такой дани — и выгодной, и сокрушающей гордость данников, приучающей их к всевластию посланников каганата и собственному бесправию?
А теперь, уважаемый читатель, если вы еще не поняли, или не поверили, что хазары были в глазах славянских соседей чудовищами, постарайтесь примерить на себя. Попытайтесь представить, что это вы, заслышав голос бараньих рогов-шофаров, идете к воротам — впускать в родное селение сборщиков дани. Идете и гадаете, кого они уведут. Сестру? Дочь? Невесту? Представьте, как это — жить год за годом в ожидании этих страшных дней. Представьте, каково было смотреть в глаза матерям девушек, которым выпадал безжалостный жребий. И каково было давить в душе мерзопакостное облегчение — нынче увели не твою! И знать, что когда-нибудь ты зашаришь по лицам сородичей отчаянным взглядом — "Дочку же! Доченьку…" — и увидишь тень этого, недодавленного облегчения. И какой бабий вой стоял в такие дни над тремя славянскими землями…
Виновники этого не могли быть людьми. Не "искажение", не "наслоение", не "эпическая фантазия". Леденящий кошмар высшей правды, обнажившей непотребство мутировавшей, выродившейся чужой души. Души, делавшей ее обладателей много омерзительней и страшнее, чем змеиная чешуя и огнедышащие головы. "Налетало чудо-Юдо коганое, требовало себе на обед красну девицу"…
3. Черниговские напасти.
А въстона бо, братие, Киевъ тугою,
А Черниговъ напастьми.
"Слово о полку Игореве"
Тому, о чем я собираюсь рассказать в этой главе, пока нет археологических свидетельств. Но поискать стоит, если верно все то, что мы знаем о славянах, о людях вообще. Бережливые хозяева каганата не зря тратились на белый камень крепостных стен, — ни одна другая граница Хазарии не была так укреплена! — и серебряные пояса наемников. Еще в VII веке византиец Маврикий писал о наших предках: "Этот народ никакими силами невозможно принудить к повиновению в своей земле". И вот этот народ заставили платить дань женщинами! Да славянские земли должно было трясти лихорадкой отчаянных постоянных восстаний! Отчаянных — потому что племенные ополченцы с рогатинами и топорами, и умелые, но малочисленные дружинники мало что могли поделать против орд кочевых вассалов каганата и бронированных лав его наемников.
