Кухня электрическая, но в большой комнате как правило, есть дровяная печь, украшенная изразцами или чугунным и медным литьем. В общем, она «для души» и играет роль камина. Под настроение семья собирается у печи и, расположившись у открытых дверок, любуется пламенем горящих дров, вдыхая аромат поленьев с горьковатым привкусом дымка.
Мебели, да и вообще барахла очень мало, но то, что есть, — обязательно из натурального дерева с обивкой из натуральных кожи, шелка, шерсти. По поводу барахла следует сказать, что в домах людей редко бывает что-либо, что используется не каждый день. Скажем, посуды ровно на семью, для гостей ее берут напрокат в общинном клубе. Там же возьмут мебель, раскладушки и добавочное постельное белье, любые средства механизации кухонных работ. Там же берут книги, туда же их относят после прочтения, в том числе свои. Правда, в домах довольно много различных художественных и ювелирных поделок. Изнутри дом оставляет впечатление простора и заполненности. Следует сказать, что обилие художественных изделий вызвано большим количеством людей, увлекающихся их изготовлением, но если у авторов получается действительно нечто особенно радующее глаз или впечатляющее, то тот, кто это приобрел, размещает произведение в общинном клубе (о котором ниже) либо в любом открытом общественном месте. Там же размещаются различные частные коллекции. Из-за подобной традиции общины в какой-то степени являются музеями того вида, каким его создают увлекающиеся в данной общине люди.
Немного отвлекусь. В империи замки на дверях (исключая двери госучреждений и армии) есть только в местах, которые могут представлять опасность для некомпетентных людей, особенно для детей. На остальных дверях — защелки. Скажем, если вы приехали поздно, то в гостинице вас никто не встретит, вы сами выберете понравившийся свободный номер и сами заселитесь. Владельцы магазинов никогда не закрывают двери. Вы, в принципе, в любое время суток можете взять там то, что вам требуется, даже не беспокоя хозяина по телефону. Потом расплатитесь. Воровства нет не из-за силы полиции и жестокости судов, а из-за того, что оно унижает людей в их собственных глазах.
Но вернемся в дом. Единственное, что вы обязательно встретите в квартирах (помимо мощнейшей, но компактной компьютерной техники и средств связи), — это шерстяные ковры на полах в холодные сезоны года. Вызвано это тем, что в домах у людей, несмотря на их исключительную теплоизоляцию, довольно холодно по сравнению с нашими сегодняшними квартирами. Люди считают диким зимой обогревать дома так, чтобы можно было ходить в трусах, а летом включать кондиционеры, чтобы можно было не снимать пиджак. Кондиционеров, кстати, и нет, они очень редко встречаются на особо ответственных рабочих местах и в палатах для тяжелобольных.
В квартире легко держать любую температуру, но с осени и до весны люди держат ее на уровне +15 °C, когда они в доме, и +5 °C, когда их нет (правда, нагреваются дома очень быстро: люди дистанционно усиливают обогрев за 15–20 минут до того, как откроют входную дверь).
Конечно, если в доме есть больной, тогда другое дело, но здоровые надевают свитеры, ходят в шерстяных носках и не собираются обогревать все пространство вокруг себя, если они способны обогреть себя теплом собственного тела. Повторю: нет ни государственных, ни общинных постановлений на этот счет, люди вольны иметь в домах любую температуру воздуха, но большинство имеют именно такую, как я сказал. Люди считают, что они не должны слишком дорого обходиться природе.
Когда среднесуточная температура на улице устойчиво поднимается за 10 °C, распахиваются все окна, ставятся противомоскитные сетки, и воздух в домах практически не отличается от воздуха улицы. (Правда, днем в домах прохладно.) Летом люди часто предпочитают и работать и спать на улице (скажем, уйти в лес к припасенному гамаку и спальному мешку и выспаться там). Люди считают, что жить в термосе нельзя; климат меняется, природа меняется, и люди должны испытывать на себе все изменения, чтобы тоже меняться в выбранном природой направлении.
Теперь несколько слов об устройстве общин. Описанные дома строятся так, чтобы они составили квадрат или прямоугольник с огородами и сараями внутри. Внутренняя часть — это сугубо хозяйственная часть, иногда в центре ее находится производство, на котором община работает (если его техногенные факторы не мешают людям жить).
Снаружи прямоугольника домов расположена их чистая (парадная) часть. Здесь аккуратно сделанные тротуары и дороги. Община обычно состоит из нескольких таких блоков домов. Считается, что численность общины не стоит поднимать выше 1200–1300 жителей: если число граждан общины переваливает за 1000, люди становятся плохо знакомыми друг с другом и это может сказаться на качестве принимаемых ими совместно решений.
В одном из наружных углов территории застройки общины расположена водозаборная скважина питьевой воды (или туда подходит водовод) и центральная котельная. В противоположном по диагонали углу — очистные сооружения канализационных стоков и устройство для их переработки. Трассы, напоминаю, проходят по полуподвальным помещениям домов и легко обслуживаются.
В центре общины расположен общинный клуб, магазин, детсад, иногда административные здания, как правило, общие для многих общин, к примеру, суд, военкомат и т. д.
Школы и больницы обслуживают граждан 20–50 общин и располагаются обычно отдельно, в местах, удобных для всех. Рядом с общинами, редко — в 2–3 км, проходит линия узкоколейки и находятся станции. Это основное средство передвижения.
Дополнительным средством являются маленькие автомобили на трех человек с электро- или инерционным двигателем и автоводителем. Их вызывают по телефону в аренду, дают автоводителю маршрут и тот сам ведет автомобиль, если взявший его этого делать не хочет. А если человек сам его ведет, то автоводитель подсказывает ему наиболее выгодный маршрут и страхует от аварий. Но такие автомобили, как правило, используются в общинах на местах бывших больших городов, где много туристов и вообще людей, плохо знакомых с местностью. В глубинных общинах их мало и они редко задействуются. До станции человек всегда доедет на велосипеде, который, кстати, также оборудован автоводителем, на нем можно ехать с закрытыми глазами или, к примеру, что-нибудь читать.
В таких общинах при магазине есть джипы и микроавтобусы-фургоны на их базе; в случае перевозки бытовых грузов их арендуют. Если человеку нужно попасть в пункт, к которому очень извилистый маршрут или это место очень далеко от железных дорог, то он вызовет нечто вроде дельтаплана или летающей тарелки и долетит на них, но этот способ передвижения считается расточительным.
Надо сказать, что люди не тратят свою мозговую энергию на выбор маршрута. Если им куда-то требуется срочно прибыть, то они сообщают об этом единому транспортному агенту (компьютеру). Тот через несколько секунд выдает два варианта пути (экономичный и быстрый), которые начинаются с точного времени, когда нужно сесть на велосипед, чтобы доехать до ближайшей станции, или к какому времени вызвать дельтаплан. Если ни один вариант человека не устраивает, то он дополнительно сообщает и желательное для него время в пути; тогда компьютер оптимизирует ему и такой вариант.
Если путешествует группа (а молодежь часто группами выезжает провести вечер в клубах порой очень далеких общин), то транспортный агент подаст спец-поезд.
Но к путешествиям мы еще вернемся, а пока я расскажу о еде.
Едят люди в подавляющем объеме то, что производит природа данной местности. И это не из-за экономии. Природа (с помощью человека) акклиматизировала здесь данные растения и животных. Здесь же акклиматизируются и люди. Питание местными продуктами — это способ приспособления к природе.
Правда, человек в своих увлечениях продвинул к северу очень многие растения, которые раньше там не росли, тем не менее это местные продукты.
В связи с этим пара слов о приусадебных участках, которые имеет каждая семья. На них (как правило, но необязательно) выращиваются самые разнообразные овощи, причем в количествах, достаточных для семьи. Вопрос: а почему бы общине не иметь общий огород, ведь это экономичнее? Это так, но и овощи — это не цель, а цель — человек. На общем огороде он будет стеснен другими людьми и не сможет сажать то, что хочет, не сможет лично экспериментировать, боясь навредить другим. А на своем участке он свободен. (Кстати, массовый картофель выращивается общиной, как правило, совместно.)
Но вернемся к еде. В ней много хлебобулочных продуктов, овощей и фруктов местного произрастания. Требования к еде — минимум не от природы, минимум консервантов и, Боже упаси от гадости для придания ей красивого вида. Разочарую любителей: в империи на витринах нет 100 сортов колбасы — там живут умные люди. Производство колбасы тщательно просчитывается, чтобы, как только она сварится, прокоптится или созреет, ее немедленно съели. Даже мясо стараются не хранить, не замораживать; забили — и сразу на кухню. Люди не терпят около продуктов никакой синтетики: ни в оболочке колбас, ни вакуумного хранения, минимум консервных банок.
