Вместо того чтобы развивать систему резервной мобилизации граждан в армию на случай потенциальных конфликтов, Минобороны продолжает политику заполнения казарм людьми. При этом дедовщина никуда не исчезает. Важно понимать, что дедовщина не «случайное явление» в отдельных частях, а сознательно культивируемая и поощряемая офицерами система криминального управления личным составом через контроль старослужащих над новобранцами. С этой криминальной практикой должно быть покончено раз и навсегда. Армия в России должна перейти на контрактный принцип комплектования.
Отмена всеобщей воинской повинности — непростое, но необходимое решение. Сегодня модно говорить о развитии «человеческого потенциала» России как главной задаче политики государства. Но трудно представить себе более серьезного удара по человеческому потенциалу страны, как обращение в призывное рабство цвета нации, молодых людей в наиболее дееспособном возрасте.
Переход армии на службу по контракту а-ля Путин выглядит либо профанацией, либо саботажем: уровень оплаты труда контрактников мизерен: в то время как средняя зарплата по России в 2007 году превысила 12 тыс. рублей в месяц, среднемесячное денежное довольствие солдат-контрактников не превышает 6–8 тыс. рублей.[20]
Забытая, плохо вооруженная, плохо оплачиваемая, бесквартирная армия, небоеспособный призывной контингент, дедовщина — таковы характеристики российских Вооруженных сил по итогам путинского правления. России необходима полноценная военная реформа.
Суть военной реформы не только в смене способа комплектования Вооруженных сил. Контрактная армия — не синоним профессиональной. Суть в том, что России нужна современная, хорошо вооруженная, боеспособная и компактная армия, способная защитить страну. Сегодняшняя армия этим критериям не соответствует.
Для того чтобы достичь поставленной цели, необходимо, во-первых, адекватно вооружить армию. России необходима внятная концепция долгосрочного военного строительства, предполагающая построение принципиально новых, современных и эффективных Вооруженных сил.
Для этого армии необходим режим большей открытости, усиление гражданского контроля над Вооруженными силами, прежде всего в части системы финансирования закупок новых вооружений и ценами поставок. Необходимо разрушить непрозрачную, коррумпированную систему закупок вооружений, отказаться от монополизма, обеспечить открытость военного бюджета по всем статьям кроме новых видов вооружения и секретных разработок, публиковать бюджет закупок в Интернете (как это делает американское военное ведомство), установить конкурентные правила закупок вооружений.
Необходимо оперативно перейти на комплектование Вооруженных сил исключительно по контрактному принципу — сначала высокотехнологичных родов войск и видов ВС, а затем и остальных. При переходе на контрактный принцип комплектования преимущество должно быть отдано созданию новых базовых частей параллельно существующим, для того чтобы очистить новые боевые соединения от груза негативных традиций прошлого — неуставных отношений, коррупции.
Необходимо резко повысить денежное довольствие контрактников, обеспечив соответствие оплаты уровню выполняемых ими профессиональных задач. Оплата труда контрактников должна быть примерно на 20 % выше среднероссийской зарплаты — при таком уровне оплаты армия конкурентоспособна на рынке труда. Военнослужащие-контрактники должны иметь возможность приобретать в рассрочку жилье и после 10 лет службы получать его в собственность бесплатно.
Мы должны безотлагательно начать полномасштабную военную реформу, предполагающую прозрачность, гражданский контроль, перевооружение и переход Вооруженных сил на службу по контракту. Пока финансовые возможности государства еще позволяют это. У Путина уже был шанс попробовать — но он по сути забыл о российской армии в крайне благоприятный период нашей истории. Если мы хотим быть надежно защищенными от угроз, к власти должны прийти другие политики.
Плохие дороги — вечная российская история. Однако в последние годы, когда на страну пролился дождь из нефтяных доходов, страна наконец получила шанс модернизировать дорожное хозяйство. Но шанс этот был растрачен.
В годы правления президента Путина дорожное хозяйство деградировало фантастическими темпами. За время его президентства Путина общая протяженность автодорог с твердым покрытием снизилась примерно на 50 тыс. километров, с 750 до 700 тысяч километров. Происходило это в основном за счет деградации дорог, которые формально приписаны к категории обладающих твердым покрытием — например, гравийные или щебеночные, — но на практике быстро изнашиваются. Таких дорог в России более трети, и если их регулярно не ремонтировать, твердое покрытие они теряют.
Вообще-то сокращение протяженности дорог с твердым покрытием совсем не подобает стране, претендующей на статус «великой державы»; даже в некоторых странах Африки состояние дорог лучше, чем в России. По уровню развития автодорожной сети Россия чрезвычайно отстала. Общая длина автодорог с твердым покрытием в России в 1,6 раза ниже, чем во Франции, в 2 раза — чем в Японии и в 10 раз ниже, чем в США. Лишь примерно 35 тыс. км автодорог относятся к дорогам высших категорий (с шириной проезжей части свыше 7 метров и расчетной скоростью движения свыше 100 км/ч, т. е. не менее чем двухполосные дороги с нормальным покрытием). В Финляндии суммарная длина дорог с твердым покрытием и нормальной шириной больше, чем во всей России!
Только 40 % федеральных автодорог соответствует нормативным требованиям по качеству покрытия, ширине полосы и другим параметрам. Многие из федеральных трасс способны пропускать не более 40–50 тыс. автомобилей в сутки — при реальном потоке в 100 и более тыс. автомобилей. Путь от Москвы до главного морского порта страны — Новороссийска — занимает почти двое суток, тогда как по нормальной широкополосной европейской автостраде полторы тысячи километров можно проехать за 15 часов.
Дорожная сеть плохо связывает между собой города и регионы, многие автодороги заканчиваются на границах субъектов РФ. Это крайне важно: пока у нас нет эффективной интегрированной опорной дорожной сети, Россия остается раздробленной, ее территориальное единство во многом условно. Плохо интегрированная транспортная система препятствует выравниванию экономического положения регионов, превращает многие из них в искусственно-депрессивные.
Российское дорожное хозяйство остро нуждается в модернизации. Однако система финансирования ремонта и строительства дорог в России при Путине практически развалилась. Ввод новых автодорог упали с 6,6 тыс. км в год в 2000 году до всего 2,4 тыс. км в 2006 г. Почти вдвое увеличился износ основных фондов в дорожном хозяйстве: с 26 % в 2000 г. до 46 % в 2005 году. При этом финансирование автодорожной сферы даже выросло — если в 2000 году расходы консолидированного бюджета на дорожное хозяйство составили около 60 млрд рублей, то в 2006 году перевалил за 220 млрд рублей![21] Нетрудно подсчитать, что цена ввода километра новых дорог за это время выросла в 10 раз, с поправкой на инфляцию — в 5 раз. Масштаб разворовывания средств в дорожном строительстве, таким образом, увеличился впятеро.
Государственные деньги, которых стало заметно больше благодаря доходам от экспорта нефти, съедает коррупция. Хваленый Инвестфонд, который правительство рекламировало чуть ли не как главный двигатель инфраструктурного развития, оказался растрачен самым странным образом: из выделенных на конец 2007 года 7 млрд долларов 4 миллиарда направлены на содействие реализации коммерческих проектов крупных финансово-промышленных групп в Восточной Сибири и сооружение нефтехимического комплекса в Татарстане. Это вообще-то вполне коммерческие проекты, не нуждающиеся в госфинансировании и никак не связанные с развитием инфраструктуры общенационального значения. Что касается дорожных проектов, то почти все средства Инвестфонда, направляемые на эти цели, — 2,5 млрд долларов — получат проекты, связанные с Санкт-Петербургом: Западный скоростной диаметр и петербургский Орловский тоннель, а также скоростная дорога Москва-Петербург.
Санкт-Петербург, конечно, нуждается в инфраструктурной модернизации. Но и вся остальная страна — тоже. Можно было на деньги Инвестфонда построить нормальные современные магистрали, связывающие между собой крупнейшие города Центральной России — Москву, Самару, Нижний Новгород, Пермь, Воронеж. А деньги раздали олигархам и региональным питерским проектам.
Гораздо эффективнее привлекать к финансированию дорог частный капитал. Однако при Путине частный бизнес в инфраструктурной сфере был разгромлен, долгосрочные контракты с инвесторами — пересмотрены. Например, можно вспомнить историю с аэропортом Домодедово, который модернизировала группа «Ист Лайн»: в результате в России появился первый современный, просторный аэропорт. Однако после модернизации путинские чиновники добились пересмотра условий договора с «Ист Лайн» в свою пользу. Этот случай (не говоря уже о деле «ЮКОСа» и других случаях пересмотра государством своих обязательств и отъема активов у инвесторов) очень сильно повлияли на мотивацию поведения частных инвесторов: они боятся, что государство нарушит предоставленные инвесторам долгосрочные гарантии сразу же, как планируемые объекты будут построены и станут приносить доход. После этого ожидать частных инвестиций в автодорожный сектор всерьез не приходится. Сектор финансируется только за счет бюджетных денег, которые в основном разворовываются.
