время своей предвыборной кампании в 2016 году сравнила Путина с Гитлером, это ни в коем случае не означает, что в России возвращается тирания Сталина или Николая I.
Постоянно испытывая угрозу анархии из-за своей географии и экономических элит, которые не всегда слишком патриотичны, Россия тем не менее может рассчитывать на необычайно стойкий народ, готовый и желающий многим пожертвовать ради своей Родины.
Когда учреждения работают, как сегодня, при усиленной федеральной системе (знаменитой вертикали власти), которая объединяет зачастую отдаленные и крайне неравнозначные провинции и народы самых разных культур и религий, Россия, не подавляя их, вновь стала страной, которая имеет вес на международной арене [113].
Никто не будет отрицать того факта, что Китай – сильное и даже авторитарное государство. Китай сталкивается с теми же проблемами, что и Россия, но по демографическим, а не географическим причинам. В то время как Россия должна следить за огромными территориями, Китаю приходится управлять многочисленными человеческими массами на ограниченном полезном пространстве. И Китай, и Россия считают пагубными времена слабого правительства и анархии. Для них нет ничего более достойного доверия, чем «социальное согласие», которое поддерживается просвещенным правительством, опирающимся на компетентную и честную правящую бюрократию. Так и следует рассматривать руководство президента Си Цзиньпина с момента его прихода к власти. Сознавая опасность, которую таит в себе экономический спад и преображение экспортной промышленной экономики, использующей дешевый низкоквалифицированный труд, в потребительскую экономику, основанную на высококлассных услугах, с одной стороны, и социальную напряженность, которую может вызвать взрыв капиталистического неравенства и старение населения, с другой стороны, режим смыкает ряды с очищенной коммунистической партией, ориентированной на свои основные принципы. И здесь, несмотря на некоторые проявления общественного протеста, которые всегда широко освещаются западными СМИ, режим может положиться на вертикальные и эффективные институты: партию, армию, школы, парламент, губернаторов провинций, высшее образование, крупные компании, Центральный комитет и Государственный совет – все приведены в боевую готовность. При этом страна не превращается в огромный лагерь перевоспитания, как иногда пишут западные СМИ: китайцы продолжают путешествовать, учиться и работать за границей, не ставя под сомнение легитимность государства.
Сила Соединенных Штатов – их институты власти, армия и доллар
А что же Соединенные Штаты? В последние годы США перенесли два удара – экономический и символический. Если США и сохраняют экономическое лидерство в номинативном плане (25,3 триллиона долларов ВВП в 2019 году), опережая Китай (20,6 триллиона), то, исходя из расчета по паритету покупательной способности (ППС), они потеряли первое место [114]. По данным МВФ, в 2019 году Китай уже превзошел США с показателем ППС 25,3 триллиона долларов против 20,5 триллиона долларов. И тенденция в целом неблагоприятна для США.
И второе. После более или менее хаотичного президентства Трампа и событий в Капитолии 6 января 2021 года Соединенные Штаты Америки ощутили серьезный удар по своему лидерству в качестве мирового воплощения демократии и моральных ценностей. Зрелище того, как оба зала заседаний парламента осаждает разъяренная толпа, разрушило их репутацию за рубежом на многие годы, как и цензура в отношении действующего президента и миллионов его сторонников такими крупными социальными сетями, как Facebook, Twitter и др. Несмотря на все претензии, которые можно было бы адресовать Трампу, это явная агрессия против свободы слова, как ее и расценили не западные страны.
Но, несмотря на эти беспорядки, Соединенные Штаты обладают большим дополнительным преимуществом – возможностью полагаться на свои надежные институты. Американская Конституция, гарант федеральной системы и системы демократического представительства, является лучшим активом Соединенных Штатов, которому доллар, экономика и армия обязаны своей стабильностью. Американская Конституция оправдала себя за почти два с половиной века и позволила стране выстоять и выйти более сильной из всех кризисов: войны 1812 года с Великобританией, Американо-мексиканской войны 1845–1848 гг., Гражданской войны и мировых войн. Что касается институтов европейских государств, то они не выдержали испытания войной (революционная Республика, Первая и Вторая наполеоновские империи, фашистские диктатуры) или внутренних кризисов (прусская, австро-венгерская, российская и итальянские монархии, французские Третья и Четвертая Республики…). Ни поражение во Вьетнаме, ни расовые конфликты не поставили под сомнение авторитет Конституции больше, чем такие популистские президенты, как Эндрю Джексон в прошлом или Дональд Трамп в последнее время. На самом деле основные претензии в отношении Конституции США касаются ее несоблюдения, а не желания заменить ее.
Вдохновленная институтами Римской республики до такой степени, что были скопированы сами их названия (Сенат, Капитолий, архитектура Белого дома и т. д.), американская Конституция является идеальным ответом на потребности современной имперской республики, как уже в 1973 году должным образом объяснил Раймон Арон [115]. Она так же эффективна по вертикали, как и по горизонтали. Она способна координировать работу низших эшелонов (коммуны, графства, штаты) с высшими эшелонами (федеральный и международный уровни) и облегчать коммуникацию между различными слоями общества (элиты и граждане). Она также предусматривает сосуществование различных религий, культур, меньшинств и социальных классов. Как общество Соединенные Штаты могут быть более жестокими, чем Европа, но это никогда не приводило к тому, чтобы ставить под вопрос структуру его институтов.
Эта стабильность институтов и способность Конституции адаптироваться, особенно благодаря возможности внесения поправок, не имеют себе равных в современной истории, за исключением Великобритании. Даже Швейцария, известная своей стабильностью, приняла федеративную систему только в 1848 году и не вводила прямую демократию до конца XIX века. Поэтому американские институты пользуются тем преимуществом, что плавно ведут страну – не рискуя тем, что ее архитектура будет оспорена в стиле «желтых жилетов» даже в самых страшных беспорядках – в эпоху постмодернизма, постправды и постдемократии.
Второй актив Соединенных Штатов – их военный потенциал. США по-прежнему с большим отрывом являются первой мировой военной державой с оборонным бюджетом, который намного больше, чем у кого бы то ни было, а в сумме с бюджетами других стран НАТО в два или три раза превышает бюджеты Китая и России (около 1 триллиона USD против 250 миллиардов). С 800 военными базами по всему миру и присутствием ВМФ почти в каждом море военное господство США все еще бесспорно, несмотря на вызов, брошенный новым российским гиперзвуковым оружием и растущим оборонным бюджетом Китая.
Третьим козырем США безусловно является их валюта, которая служит международной резервной валютой для торгового и финансового обмена, что дает Соединенным Штатам возможность влиять и оказывать давление на любую страну или корпорацию, которую они посчитают нарушителем введенных ими в одностороннем порядке санкций или недобросовестным конкурентом. Это дает им очень сильное и непропорциональное средство давления на все
