Судя по всему, Медведев поначалу просто растерялся. В фильме «Потерянный день» (Студия «Альфа», Тверь 2012) приводится его телеинтервью, где он вспоминает, как ему доложили о начале конфликта, и говорит буквально следующее: «Я подумал – надо проверить. Говорят – они используют «Град». Ну, хорошо. Жду новой информации». Надо было не ждать, – все уже было ясно, а действовать в соответствии с «планом Путина» 2007 года. Путин настаивал на этом в своих звонках из Пекина. А Медведев почему-то не торопился, хотя грузины уже били прямой наводкой по Цхинвалу и по нашим миротворцам. Под огнем грузинских залповых минометов «Град» и орудий, бивших прямой наводкой по жилым кварталам и больницам, под гусеницами танков агрессора погибали ни в чем не повинные мирные жители, многие из которых имели российские паспорта, гибли беспомощные старики, женщины, дети. Каждая минута промедления вела к новым жертвам, но приказ задействовать «план Путина» поступил только в 23 ч. 52 мин. 7 августа, практически через сутки после начала массированного обстрела и через два часа после первого залпа грузинского «Града». У миротворцев, которые находились под огнем грузин все это время, как у наших пограничников 22 июня 1941-го, все еще не было приказа стрелять по агрессору. Не была поднята авиация, которая должна был действовать по «плану Путина». Не нашли вертолетов с приборами ночного видения, которые могли нанести удар по установкам «Град». И готовая к боевым действия 58-я армия Шаманова не торопилась с марш-броском из Владикавказа на Цхинвал. Ждали приказа. А его все не было.
Между тем в начале того конфликта обстоятельства в немалой степени сложились в пользу России. После летних учений 58-я армия, у которой был большой опыт боевых действий в Чечне, не успела еще вернуться в казармы и оставалась в Северной Осетии фактически в полной боевой готовности. Более того, не была еще распущена и специально созданная для этих учений группа штаба Северо-Кавказского военного округа, которая смогла быстро задействовать пять полковых тактических групп из состава разных дивизий для боевых действий в Южной Осетии. Без этого вряд ли удалось бы сорвать блицкриг Саакашвили. Управление войсками осуществлялось не штабами этих дивизий, а через группу штаба СКВО. Таким образом, решения принимались быстрее, согласованность действий различных видов и родов вооруженных сил повысилась. Такую структуру впоследствии использовали в Министерстве обороны РФ, когда принялись реформировать армию и создавать мобильные бригады вместо дивизий и полков. Отмечу также, что в ходе тех учений, кстати, российская армия отрабатывала задачи по охране Рокского тоннеля, соединяющего Север Осетии с Югом. Были приняты дополнительные меры по его защите от нападения диверсантов и с воздуха, в том числе всеми средствами ПВО. Именно поэтому ни спецназовцы, ни ударная группировка грузинских войск не успели до подхода наших войск взорвать его.
Между тем в военном ведомстве в отсутствие Сердюкова наблюдался полный разброд. Дотошные журналисты из «Московского комсомольца» узнали вот что: «Нападение Грузии застало Генштаб врасплох, и генералам было, конечно, не до информационных технологий. Министра обороны не могли найти по телефону больше 10 часов (выделено мной. – В.Б.). Без него нельзя было принять никаких важных решений. Видимо, поэтому начальник Генштаба сначала заявил, что раз на месте находится командующий войсками округа, то пусть он и принимает решения самостоятельно, исходя из обстановки. Но потом, видя, что дело плохо – грузины слишком быстро дошли до Цхинвала, стал звонить одному из своих им же уволенных замов – бывшему начальнику Главного оперативного управления Генштаба (ГОУ ГШ) Александру Рукшину и просить: вернись хотя бы на пару суток, надо оказать помощь, ведь новый начальник ГОУ еще не назначен. Рукшин отказался. И не только из обиды по поводу увольнения. Оказалось, что ему не с кем было работать – почти всех офицеров ГОУ ГШ отправили в отпуск (еще одна параллель с началом Великой Отечественной), так как новый глава строительного главка затеял переезд ГОУ в другое здание на Ленинградском проспекте.
В том здании когда-то размещался генштаб давно распущенного Варшавского Договора и теперь там ни документов, ни карт не найдешь. «Что я, по глобусу буду воевать?!» – возмущенно сказал один из генералов ГОУ. Потом Рукшину стал звонить министр обороны, но он и ему ответил: нет, я вам больше не подчиняюсь. Единственно, кому Рукшин подчинился, так это Путину. После его звонка генерал приехал в Генштаб и взял управление операцией на себя. К тому времени уже прошли сутки. Только тогда начались хоть какие-то скоординированные действия. Были подавлены, а затем и уничтожены грузинские радиолокационные станции, которые наводили ПВО на наши самолеты. Это, конечно, должны были сделать первым делом, но авиация ведь командующему округом не подчиняется. На ее применение он должен получить приказ из Генштаба. Его не было. Вот и оказалось, что рядом, в Ростове, стояли вертолеты со средствами РЭБ и не использовались. В результате в первые же часы грузины уничтожили сразу четыре, по данным МО РФ, а по другим данным – семь наших самолетов. (См. «Московский комсомолец», 11.09.2008).
13 сентября в журнале Moscow Defense Brief российский эксперт Саид Аминов написал, что четыре российских самолетов были сбиты при помощи российского же зенитно-ракетного комплекса «Бук-М1» (разработка началась еще 13 февраля 1972 года в НИИ Приборостроения им. В. В. Тихомирова). Оружие, хоть и не новое, но мощное. Причем обучение применению «Бук-М1» грузинские военные прошли на Украине, и боевые действия грузины могли вести только при контроле со стороны украинских военных инструкторов. Россия в ходе конфликта потеряла еще три самолета – один Су-24МР 8 августа, один Су-24М 10 или 11 августа и один Су-25 9 августа, а также, возможно, один Ми-24. Как утверждает Аминов, оба Су-24, предположительно, были поражены грузинскими средствами ПВО «Оса-АК/АКМ» или переносными зенитными ракетными комплексами (ПЗРК), а Су-25, по ряду сообщений, стал жертвой ошибочного «дружественного огня» российских войск. «Еще минимум один российский Су-25 получил попадание ракеты грузинского ПЗРК, но смог благополучно вернуться на базу. В свою очередь, как сообщалось, ПВО российских войск сбила три грузинских Су-25». Из членов экипажей сбитых российских самолетов двое (пилоты Су-24МР и Ту-22МЗ) попали в плен, а затем были освобождены по обмену 19 августа. «По неофициальным сведениям, пять российских летчиков (пилот сбитого «дружественным» огнем Су-25, штурман экипажа Су-24МР и три члена экипажа Ту-22МЗ) погибли», – сообщал Moscow Defense Brief.
Поняв, что Медведев вообще может проиграть эту войну, Путин 8 августа срочно вылетел из Пекина во Владикавказ и взял на себя вновь функции главнокомандующего. Только после того, как 9 августа Путин приступил к руководству операцией, говорил в фильме «Потерянный день» генерал Болдырев, командующий Северо-Кавказский военным округом, его план 2007 г. стал выполняться. Но для отпора агрессору, против которого до прихода наших войск сражались только российские миротворцы и осетинские добровольцы, были потеряны целые сутки. Первые подразделения 58-й армии вошли в уже наполовину разрушенную столицу Южной Осетии только в два часа дня 9 августа.
Генерал Балуевский, подытоживая уроки того конфликта, сказал в фильме «Потерянный день»: «Я полагаю, что Медведев побоялся ответственности. Поэтому и команда не была дана. Я уверен, – если бы не пинок ему от Путина из Пекина, а потом уже отсюда, все бы очень печально кончилось…» Видимо, Саакашвили и его покровители в НАТО как раз и рассчитывали на то, что никакого отпора агрессии со стороны России не будет. Но просчитались. Как только по Рокскому тоннелю прошли на Цхинвал передовые части 58-й армии, в рядах агрессора началась паника. Марионеточная армия позорно драпала до самого Тбилиси, бросая по пути оружие, своих раненых и убитых. При желании русские войска могли спокойно пройти до Тбилиси и установить там тот режим, который уже никогда не смог бы досаждать России. Но в «плане Путина» это, видимо, не было предусмотрено.
Урок конфликта в Южной Осетии был усвоен. Путин понял, что его «великий визирь» Медведев был хорош для подковерных операций в стенах Кремля, но для боевых операций никуда не годился, как бы он там ни хорохорился перед журналистами. Заодно его насторожило стремление прежде «тихого Димы» приписывать себе заслуги, по праву принадлежащие самому Путину, которому надо отдать должное за то, что он вовремя перевел рычаги управления боевыми действиями в Южной Осетии на себя. 24 декабря 2008 г. на встрече с корреспондентами ведущих телеканалов РФ Медведев, подводя итоги первого года своего президентства, так описал свою роль в этом конфликте: «В тот момент, когда реально заработали ракетные орудия, начали стрелять танки, и мне было доложено о гибели наших граждан, в том числе миротворцев, я ни минуты не колебался и отдал приказ на поражение и ответные действия». Теперь мы знаем, как оно было на самом деле. «Колебался» Медведев почти сутки.
