Вспомним Хайдера в Австрии, который в предвыборной гонке лишь безобидно покритиковал евреев, показав, что интересы Австрии для него важнее еврейских, и его партия «Свободы» неожиданно для себя получила пятую часть голосов всех австрийцев, до этого, казалось бы, молчаливо соглашавшихся с существующим положением дел. Или вспомним выборы 2002 года в Германии. Правые, которые устроили торжественное аутодафе и изгнали из своих рядов «антисемита», осмелившегося сказать, что Израилю надо бы вести себя поприличнее, получили вдвое меньше голосов, чем на предыдущих выборах, на которых они не клялись в своей верности евреям. А социал-демократы, которые до самых выборов не стали изгонять не только из партии, но и с поста министра юстиции женщину, назвавшую Буша Гитлером, победили. Победили несмотря на то, что по итогам своего жалкого правления страной должны были эти выборы проиграть. То есть, даже сегодня нельзя сказать, кто из европейцев и что думает по еврейскому вопросу.
267. А в те годы в европейских СМИ была ещё масса чисто национальных изданий и радиостанций, европейцы были ещё не так забиты своим «комплексом вины» перед «несчастными евреями». Вот такой пример предвоенных лет.
Гитлер принял в Германии комплекс законодательных мер, ограничивающих право евреев по занятию профессий, особо ими любимых. Кроме этого, настойчивой антиеврейской пропагандой евреи стимулировались к выезду, причём к выезду в Палестину. Англичане согласились принимать в Палестине по 1500 очень бедных евреев в месяц и неограниченное число евреев с 1000 фунтов стерлингов. По расчётам немцев, выехать должно было всего-навсего 200 тыс. человек, и эти евреи хотели выехать, но хоть с деньгами, хоть без них, они ни в коем случае не хотели выезжать в Палестину, где им предстояло заниматься производительным трудом. А другие страны наотрез отказывались их принимать. Представители, как считается, самой гуманной профессии — английские медики — предупредили правительство, что объявят забастовку, если оно впустит в страну хотя бы одного еврея.[294]
Наконец, по этому пустячному вопросу (напомню, что в это же время эмиграция из Польши почти 2 млн. поляков не встретила в мире никакого протеста) США собрали во Франции конференцию 32 стран летом 1938 г. Много дней дипломаты рассказывали друг другу историю своих стран, заканчивая выступления отказом от приёма евреев. Отказывались не только европейские страны, отказывались даже те страны, которые в это время активно принимали эмигрантов со всего мира, скажем, Австралия или сами инициаторы конференции — США. Причём, не было ни грамма антисемитизма, т. е. никто не был против евреев из-за их внешнего вида, обычаев или религии. Наиболее точно причину сформулировали представители Коста-Рики, Гондураса, Никарагуа и Панамы в своём совместном заявлении: «Ни одно из четырёх государств не может взять на себя финансовую заботу об устройстве хотя бы одного беженца. Коммерсантов и интеллектуалов у нас и так уже сверх меры, для нас это нежелательные элементы».[295] (Хотел бы я посмотреть сегодня на страну, которая заявила бы, что ей не нужны еврейские коммерсанты и интеллектуалы. Наверное, уже через неделю её бомбили бы США как «ось зла»). Но отсюда, между прочим, и следовало, что Европа, сурово поступая с еврейскими «коммерсантами и интеллектуалами», должна была опасаться их, когда те ворвутся в Европу вслед за русскими казаками и индийским сипаями.
268. Кроме того, консолидация сил для защиты от еврейского нашествия была не просто идеей, не пустым теоретизированием, а хорошо зарекомендовавшим себя оружием в битвах психологической войны. Поясню.
После советско-польской войны, когда Красная Армия потерпела от поляков жестокое поражение на своём Западном фронте, командовавшая этим фронтом военная бездарность Тухачевский издал цикл своих лекций, в которых оправдывался и, в частности, заявлял, что красным не хватило немного времени, чтобы по всей Польше поднялось восстание крестьян и пролетариата против войск Пилсудского. Действительно, Красная Армия передавала помещичью землю крестьянам, национализировала банки, предприятия. Логично было ожидать, что трудящиеся Польши дружно поддержат Красную Армию. Но эта логика была кажущейся, и нужного результата получено не было.
Пилсудский в ответ на брошюру Тухачевского издал свой небольшой труд под названием «1920 год», в котором ехидно высмеял Тухачевского, в том числе и за наивность в этом вопросе. «Что же касается меня, то я, — писал Пилсудский, — утверждаю, что, осуществляя свою цель — отделить Варшаву от Советов возможно большим пространством, — я действовал как человек, который настолько хорошо знал театр военных действий, что как на самой местности, так и для каждого живущего на ней человека я был своим, а не чужим, и говорили со мной на совершенно понятном для меня языке. Поэтому я отлично видел, что громадное, подавляющее большинство населения относилось с глубоким недоверием, а зачастую и с явным недоброжелательством к Советам и к их государству, усматривая в них — справедливо или несправедливо, это также для стратегии безразлично — господство невыносимого террора, получившего название „еврейского“. Поэтому-то я в течение всей войны никогда не боялся, что буду иметь в своём тылу какое-либо восстание».
То есть, на все комбинации большевиков с пролетарским единством и экспроприированными коврижками поляки Пилсудского ответили очень просто — они убеждали население, что на Польшу идут толпы москалей, возглавляемые жидами, и эти жиды будут беспощадно вырезать поляков. И эта простая идея пересилила лозунг «Пролетарии всех стран, объединяйтесь!»
269. Таким образом, пропагандистская идея у немцев была очень недурна, а ценность её особенно повышалась тем, что никакой другой идеи просто не было. Осталось подыскать подходящее еврейское злодейство, такое злодейство, которое бы потрясло Европу и заставило каждого европейца дрожать за свою жизнь. Поэтому весной 1943 г. немцы начинают раскапывать специально подготовленные могилы ими же расстрелянных в 1941 г. польских офицеров и начинают вопить на весь мир, приглашая желающих взглянуть на эти еврейские зверства. Ввиду исключительной важности этой пропагандистской кампании для судьбы Германии, Геббельс лично и непрерывно руководил немецкой и вассальной прессой в деле Катыни, и на его инструктажах евреи с его уст не сходили. Начиная с 6 по 30 апреля Геббельс дал по катынскому делу нацистской прессе обширные инструкции, примерно на 40 машинописных страницах. В них он лишь один раз упоминает Сталина. Зато евреи у него именинники:
«…прежде всего, заклеймим цинизм английских евреев, советские союзники которых способны на отвратительные поступки…
…чтобы эти еврейские негодяи, заключившие совместный сговор между Лондоном и Москвой…
…За каких дураков эти нахальные еврейские болваны считают европейскую интеллигенцию…
…Более глупого тупые евреи в Москве действительно ничего не могли придумать…
…Под тяжестью этих обвинений евреи могут произносить лишь бессвязный лепет…
…Наряду с ТАССовскими евреями и англичане придумали махинацию…
…В прессе следует прежде всего показать, как в данном случае действовали евреи…
…Такого идеального случая соединения еврейского зверства с отвратительной еврейской лживостью мы ещё не знали во всей военной истории…
…Было бы совершенно неправильно предполагать, что мы подавляли нашу заграничную пропаганду тем, что внутри страны включаем еврейский вопрос в катынское дело. И фюрер придаёт значение тому, чтобы еврейский вопрос был связан с катынским делом. Соответствующее указание для прессы было дано уже вчера в дневном пароле.
…Если евреи в Кремле выдумывают такую сказку, то это знаменательно для того душевного состояния, в котором сейчас находятся советские властители…
…Здесь нам снова предоставляется случай направить внимание немецкой и мировой общественности на евреев, высказав следующее: „Теперь евреи снова придумали махинацию! Снова они действуют своими давно известными методами: замалчивать вещи, которые им не подходят. Еврейское агентство прессы, придумавшее эту махинацию, довольно дерзко и нагло, в открытую признаёт намерение евреев убить молчанием и похоронить без шума катынское дело, после того, как уже было разбито столько фарфора. Это чисто по-еврейски. Таким путем думают затушевать исчезновение 12 тыс. польских офицеров“. Соответствующий пункт должен быть включен сегодня в лозунг дня…»
И наконец:
«…Глубокое впечатление, которое произвело всё это дело на польский народ, необходимо изображать снова и снова…».[296]
