возобновили работу Оборонной консультативной комиссии по обсуждению вопросов сотрудничества между Вооружёнными силами США и Исламской Республики Пакистан и диалог по вопросам ядерной безопасности, замороженные после проведения ИРП испытаний ядерного оружия. В 2004 году Пакистану был предоставлен статус «союзника США вне НАТО». Стратегия США в Афганистане и Пакистане, принятая Бараком Обамой в 2009 году, предполагает развитие отношений с Пакистаном и его участие в борьбе с терроризмом. В рамках стратегии США в АфПаке объявлено о создании так называемого Пакистанского противоповстанческого фонда величиной $ 2,8 млрд В 2002–2007 годах США были подписаны соглашения о продаже Пакистану продукции военного назначения на $ 4,55 млрд На Стратегическом саммите в октябре 2010 года была одобрена военная помощь ИРП и 27 экономических проектов общей стоимостью $ 7,5 млрд
Противоречия между США и Турцией по проблемам БСВ велики, хотя и не являются непреодолимыми. Анкара, будучи непостоянным членом Совета Безопасности ООН, не поддержала санкции против Ирана в связи с его ядерной программой и заключила с ИРИ соглашения в энергетической сфере, но согласилась на размещение на турецкой территории элементов американской системы противоракетной обороны. В то же время политика Эрдогана, в том числе в рамках его отношений с Россией, рассматривается Вашингтоном как несбалансированная. Закупка Турцией, страной НАТО, российских систем С-400 вызвала введение против оборонного сектора этой страны и части его руководства американских санкций. Не присоединившись к США в Ираке в 2003 году, Турция воюет с боевиками на территории иракского Курдского автономного района (против отдельных курдских организаций в координации с Ираном). Наладив контакты с ХАМАСом и «Хезболлой», последовательно ухудшая отношения с Израилем, она является «пятой колонной исламского мира в блоке НАТО».
В Сирии формально вступившая в контртеррористическую коалицию во главе с США Турция поддерживает с «Исламским государством» и другими радикальными группировками тесные связи, выступая как их тыл в борьбе за раздел Сирии и свержение президента Асада. Имперские амбиции Анкары в Африке и на БСВ противоречат интересам Соединённых Штатов. В то же время экономические связи и военно-технические отношения Турции с Америкой последовательно развиваются, она участвует в коалиционных силах в Афганистане и Ливии, военные базы на её территории могут быть использованы США и там хранится американское ядерное оружие. США явно стремятся избегать конфликтов с Турцией, полагая её слишком сильным для непосредственного американского давления региональным игроком.
В отношениях с Ираном США, готовясь к столкновению, которое провоцирует конфликт ИРИ и Саудовской Аравии, длительное время предпочитали в качестве инструментов борьбы с иранскими ядерными разработками ужесточение экономических санкций и подрывную деятельность, включая поддержку оппозиции, диверсии, хакерство и др. невоенные меры воздействия. При этом возможности для диалога США с ИРИ, как показал 2015 год, были открыты всегда. Резкая смена курса в отношении Ирана, проведённая президентом Обамой, была воспринята региональными союзниками США как предательство.
Израиль, на территории которого размещён американский радар, контролирующий воздушное пространство ИРИ, а также склады армии США, запасы вооружений и боеприпасов на которых превышают $ l,8 млрд является ведущим партнёром США в сфере производства вооружений и военной техники. При этом, вопреки традиционной точке зрения, автоматическая поддержка Штатов во время войны Израилю не гарантирована. Запрет президента Обамы на поставки с упомянутых складов боеприпасов во время военных конфликтов Израиля с движением ХАМАС подтвердил это. Приход к власти в Вашингтоне администрации Джозефа Байдена означает с точки зрения интересов Израиля возвращение ко временам Обамы. Тем не менее уровень присутствия в американской экономике и политическом истеблишменте Израиля и его поддержка американскими избирателями уникальны для БСВ. Это даёт Иерусалиму некоторую свободу действий. ЦАХАЛ, спецслужбы и военно-промышленный комплекс Израиля интегрированы в общую с США систему. При этом израильская армия не только способна действовать на уровне американской, но по ряду направлений значительно опережает её.
В целом, несмотря на все военно-политические и экономические издержки, Соединённые Штаты остаются для стран Ближнего и Среднего Востока ведущим внешним игроком, гарантом стабильности своих союзников и предметом осторожной конкуренции со стороны противников. Атаковать их напрямую в регионе осмеливаются только экстремисты типа «Аль-Каиды», хотя ослабить пытаются многие, в том числе из числа их собственных партнёров. Политика европейских государств в отношении БСВ вне рамок ЕС во многом схожа, хотя есть и некоторые исключения. Курс в отношении палестино-израильского «мирного процесса» Чехии (помнящей о собственной истории конца 30-х годов), Германии (имеющей с Израилем особые отношения вследствие ответственности за последствия холокоста) и Италии (при Сильвио Берлускони) отличается от однозначно проарабской позиции Великобритании и Франции, интересы которых лежат в исламском мире. Исключением был их кратковременный союз с Израилем против Египта в 1956 году.
Именно Британия расколола на враждующие мусульманскую и немусульманскую части бывшие колонии и подмандатные территории – Палестину, Индию и Кипр. Благодаря проводившейся более четверти века европейскими правительствами политике мультикультурализма и традиционному взаимному недоверию спецслужб, Париж и Лондон – место расположения штабов джихадистского подполья и антиизраильского лоббирования. Цена этого для европейских держав – теракты на их собственной территории, волнения и бунты, примером которых стали события в Великобритании в августе 2011 года. Неконтролируемый наплыв африканских и ближневосточных мигрантов в государства ЕС, начавшийся после свержения Каддафи и в 2015 году перешедший в поток, а также проявившаяся в Германии, Швеции и других принявших их странах модель поведения мигрантов как оккупантов и хозяев положения, при неспособности политиков и полиции не только справиться с ситуацией, но даже осознать её, продемонстрировала начало конца единой Европы, выстроившей хрупкую и во многом иллюзорную модель своего существования, не выдерживающую столкновения с действительностью.
Отличия в ближневосточной политике Германии, Франции и Великобритании проявляются по ряду направлений. Британия поддерживает военно-политический союз с США, опираясь на Саудовскую Аравию, Кувейт и ОАЭ. Франция в союзе с Катаром осторожно конкурирует с Америкой, выдвигая собственные политические инициативы, в том числе в Ливане, Сомали, Судане, Ливии и на других направлениях. Германия участвует в миротворческих и гуманитарных миссиях, избегая военных операций и политических союзов с местными силами. Примером того, к чему приводит конкуренция такого рода, стала инициатива Африканского союза при поддержке США по сворачиванию Смешанной миссии в Дарфуре, выводу Катара из урегулирования, отставке ориентировавшегося на Париж руководства миссии и смене формата переговоров из-за попытки Саркози диктовать АС позицию по Ливии. Впрочем, политика преемников французского президента, Олланда и Макрона, в Африке и на Ближнем Востоке оказалась ещё более провальной. Приютившая несколько миллионов выходцев из этих регионов Франция, в первую очередь её столица – Париж, в середине 2010-х стала ареной беспрецедентной по размаху террористической деятельности исламистов, а все её военные миссии в Африке и на
