покойного Каддафи, французско-марокканские трения из-за ликвидации спецслужбами Марокко на территории Франции представителей марокканской оппозиции или проблемы Израиля с Норвегией, Великобританией, Ирландией, Новой Зеландией и Канадой после операций Моссада. Было бы желание, а развязать конфликт не проблема…
Информация к размышлению. Новая Оттоманская Порта
Второе десятилетие ХХI века совпало с взрывом внешнеполитической активности Турции. По всем направлениям, связанным с Ближним и Средним Востоком, Анкара играла заметную, а в некоторых случаях лидирующую роль. Укрепляя существующие и создавая новые альянсы, успешно отстаивая свои экономические интересы, пожертвовав стратегическим союзом с Израилем в обмен на заявку на лидерство в исламском мире, Турция заявила о себе как о реальном претенденте на место одного из «полюсов» в будущем многополярном мире. Наиболее точно описал происходящее в этой стране Комиссар по расширению Европейского союза Оли Рейн, заметив: «В Турции нарастает противостояние. С одной стороны – радикальные лаицисты, с другой – мусульманские демократы, по сути дела, вставшие на путь реформ исламисты. В мире политики и бизнеса появляется новая прослойка элиты, вышедшая из консервативных областей Анатолии». Отражением подхода новой турецкой элиты к внешней политике стали слова министра иностранных дел (на момент написания настоящей книги – бывшего премьер-министра) Турции Ахмета Давутоглу, сказавшего в мае 2010 года на заседании Альянса цивилизаций в Рио-де-Жанейро: «Необходимо создать новый мировой порядок… все существующие глобальные институты, такие как ООН, Всемирный банк и тому подобные, сформированные в результате Второй мировой войны, не отвечают сегодняшним реалиям».
Руководство правящей «Партии справедливости и развития» реализует, используя политическую и экономическую конъюнктуру, сложную комбинацию, итогом которой должно было стать превращение Турции в доминирующую силу региона, лидирующую в суннитском мире, на равных говорящую с ЕС и независимую от Соединённых Штатов. Кризис в отношениях с Россией после того, как турецкие ВВС сбили российский самолёт, а протурецкие боевики убили российского лётчика в Сирии осенью 2016 года, поставили Турцию на грань военного конфликта с Россией, ударив по турецкой экономике, против которой Москва ввела санкции. Однако Турции удалось вывести отношения с Россией на уровень, когда Москва и Анкара, соперничая в Ливии, Сирии и на постсоветском пространстве, не доводят ситуацию до взрыва, решая возникающие проблемы на уровне президентов.
Теоретические основы превращения Анкары в центр новой Османской империи были сформулированы профессором Давутоглу задолго до его прихода в большую политику в книге «Стратегическая глубина», которая в Турции выдержала около 40 изданий. Эта книга была переведена на греческий, что с учётом истории отношений Греции и Турции выглядит как намёк, но, исходя из присущей её автору осторожности, не издана на английском или русском языке. Входившие в правящий триумвират премьер-министр (в настоящий момент президент) Эрдоган и отошедший от большой политики, дистанцировавшись и от Эрдогана, и от Давутоглу, бывший президент Гюль последовательно воплощали, а Эрдоган продолжает воплощать в жизнь теорию Давутоглу.
Турция, политическая система которой завершает трансформацию от светского кемализма к политическому исламу, оказалась одним из главных бенефициаров волнений на БСВ. Она выиграла от ослабления влиятельных региональных игроков. Один из наиболее опасных для неё в недавнем прошлом соседей, Ирак, слаб и расколот. Позиции Ирана на Западе осложнены его противостоянием с мировым сообществом по ядерной проблеме, а в регионе – борьбой с Израилем и Саудовской Аравией. Израиль сосредоточен на собственной безопасности. Египет пережил расцвет внешнеполитического влияния во времена Насера, Садата и Мубарака и концентрируется на экономических проблемах и борьбе с терроризмом. Саудовская Аравия, продолжающая оставаться источником финансирования и организующим центром суннитских радикалов, нейтрализована противостоянием с Ираном. Инициативы Ливии в Африке более не конкурируют с турецкими, как во времена Каддафи, которого Эрдоган помог разгромить. Более того, сама Турция на 2021 год является одним из ведущих военно-политических игроков в Ливии, выступая на стороне Триполи против Тобрука и Бенгази.
Сирия при Хафезе Асаде оспаривала у Турции Александреттский санджак, конфликтовала с ней из-за распределения вод Евфрата, свободно действовала в Ливане и подавляла суннитских исламистов на собственной территории. Однако при Башаре Асаде в этих вопросах она либо приняла турецкую позицию, либо вынуждена была с нею считаться, что разожгло аппетиты Анкары, ставшей, вместе с Катаром и Саудовской Аравией, одним из главных заказчиков и организаторов гражданской войны в Сирии и попытки свержения режима Асада. Поддержка Ирана позволила Дамаску продержаться до вступления в войну ВКС России, однако на конец 2021 года Анкара контролировала в Идлибе десятки тысяч исламистских боевиков и вела успешные военные действия на севере Сирии против курдов, поддерживаемых Соединёнными Штатами.
Руководство Турции в ходе реализации своих внешнеполитических схем, часто балансирующих на грани откровенного авантюризма, демонстрирует прагматизм, гибкость, готовность к любым тактическим союзам, которыми оно без колебания жертвует в случае необходимости, и пересмотру любых соглашений в момент, когда полагает это целесообразным. Инструментарий турецкой политики включает пантюркизм в Центральной Азии, Закавказье и тюркских регионах России и «мягкий ислам» в экспортном исполнении, в том числе в России и на Украине. Турция одновременно продаёт свои БПЛА странам, входящим в сферу интересов России, в том числе на постсоветском пространстве, формирует военно-политический союз с тюркскими республиками Средней Азии, Казахстаном и Азербайджаном, с которым после совместной военной операции в Карабахе осенью 2020 года против Армении, ограниченной только благодаря экстренному вмешательству российских миротворцев, заключила в 2021 году «Шушинское соглашение», обозначившее союз с Баку при доминировании Анкары, по формуле «один народ – два государства», закупила у России эффективные системы ПВО С-400, несмотря на противодействие США и строит АЭС «Аккую» при помощи «Росатома», де-факто за счёт российского бюджета.
К построенному в 90-е российско-турецкому газопроводу «Голубой поток» с 2020 года добавился газопровод «Турецкий поток», превратив Турцию в крупнейший газовый хаб, снабжающий Южную Европу энергоносителями в обход Украины (хотя до того Болгария и Румыния отказались от соглашений с Россией по прокладке газопровода «Южный поток» под давлением США). Начало строительства «канала Стамбул» в обход черноморских проливов, судя по всему позволит Анкаре после его завершения похоронить конвенцию Монтрё, хотя официально она это отрицает, что ставит под вопрос свободу судоходства между Чёрным и Средиземным морями, позволяя Турции взять его под контроль. Безвизовый и «особый пограничный» режим с «историческими провинциями» на первом этапе практической реализации идей «неоосманизма» включил Сирию, Ливию, Армению, Болгарию и ряд других государств, вовлекаемых в орбиту турецкой экономики, перейдя в Сирии и на севере Ирака в прямую интервенцию – в ограниченных Россией в Сирии и США в Ираке масштабах. Экономический кризис, повысив значение турецкого рынка для европейских инвесторов, открыл для Анкары новые возможности в
