В этот период «демобилизации» конгресс повел себя примерно также, как в 1947 году. Он берет инициативу в области разведки, хочет усилить полномочия директора ЦРУ, чтобы компенсировать снижение средств, какими располагает разведывательное сообщество: те, что останутся, будут более централизованы. Именно таким образом конгресс намерен сохранить состояние бдительности, используя «дивиденды мира».
Другой бывший директор ЦРУ, Стэнсфилд Тернер, участвует в дебатах о реформе разведки. Он поддерживает демарш конгресса, но считает, что следует идти еще дальше: разъединить дирекции ЦРУ и разведывательного сообщества. «С упадком СССР, — объясняет он, — агентства американской разведки столкнулись с проблемой реорганизации их средств в рамках совершенно иной стратегии. Необходимо обсудить, как проводить реорганизацию и какие организационные изменения она повлечет за собой. По моему мнению, она должна включить создание нового поста — национального директора разведки». Тернер призывает покончить с «федералистской» структурой, которая, несмотря на создание ЦРУ, характеризует американскую разведку. Именно при этом условии, уточняет он, будут четко определены приоритеты и будет осуществляться согласованное руководство службами разведки.
В конгрессе мнения разделились. Некоторые оставались приверженцами федералистской структуры, которая гарантировала разные подходы и здоровую интеллектуальную конкуренцию. Другие считали, что она мешает эффективности служб. Они предлагают создать пост национального директора разведки. Но Дик Чейни, министр обороны, воспользовался своим влиянием, чтобы сказать последнее слово: подобная реформа предоставила бы «полномочия, не соответствующие национальному директору разведки, так как он тогда руководил бы и действиями министерства обороны. Но чтобы они оставались эффективными и отвечали требованиям времени, они должны направляться и контролироваться своим министром».
Буш считает, что Вебстер недостаточно энергичен, чтобы помочь ЦРУ адаптироваться к новой ситуации, что судья недостаточно силен, чтобы противостоять проблемам этого переходного периода. В августе 1991 года президент не удерживает Вебстера, когда тот решает уйти в отставку под напором критики, обрушившейся на него после войны в Персидском заливе. Буш вскоре останавливается на кандидатуре Гейтса, заместителя директора ЦРУ. Президент считает его «мудрым», дальновидным, понимающим ЦРУ и глубокий смысл его миссии.
Как и Рейган, Буш намерен назначить его директором ЦРУ. Но снова слушания в сенате проходят тяжело. Они длятся в течение нескольких месяцев. Настоящий марафон. Дело «Иран-контрас» не является главной причиной, так как Гейтс был оправдан расследованием, которое завершилось во время слушаний. В настоящий момент его назначению мешают обвинения в «политизации разведки», приписываемые ему. Рискуя сломать собственную карьеру, некоторые из его бывших коллег из Управления разведки разоблачают давление, которому они якобы подвергались, чтобы изменить содержание их отчетов.
Американцы с увлечением следят за ходом слушаний. По настоянию конгресса они впервые транслируются по телевидению. Эти слушания стали подобны проверке аналитической секции ЦРУ, так как вопрос о «политизации» служит предлогом для оценки ее деятельности. Проблемы, с какими столкнулось ЦРУ в последние годы, также предаются гласности. Например, Гейтс объясняет, каким образом он понял, что будет означать для ЦРУ развал Советского Союза. В 1988 году, рассказывает он, когда разгорелся конфликт между Арменией и Азербайджаном, ЦРУ получило большую часть информации через CNN: «Мы всегда уделяли огромное внимание тому, что происходило в Москве. Во время этого конфликта мы только начали понимать, насколько наша экспертиза и наши возможности собирать информацию были слабыми и неадаптированными к этническим группам». Несколько недель ушло на то, чтобы получить всего лишь несколько экземпляров местной прессы. В заключение Гейтс признаёт суровую реальность: во время этого кризиса CNN работала намного лучше и эффективнее, чем ЦРУ.
Тем, кто обвиняет его в политизации разведки, Гейтс отвечает, что он стремился только улучшить доклады ЦРУ, сделать их более полезными для политиков в то время, когда мир становится всё более «открытым» и число источников информации намного возрастает. Возвращая документы аналитикам, он всего лишь хотел улучшить их качество. Гейтс выступает довольно убедительно, причем настолько, что офицеры, которые выступали свидетелями против него, были не в состоянии привести какие-либо конкретные доказательства. Правда, политизация разведки часто осуществлялась довольно изощренными методами: давались указания, подсказывались предпочтения, а цензура могла проводиться различными способами…
Из-за вмешательства конгресса и прессы в дела разведки эта тенденция стала больше правилом, чем исключением. Нигде, как в Соединенных Штатах, разведка не становилась настолько открытой, «публичной». Это — один из элементов, посредством которого делается и защищается политика в Вашингтоне. Не прибегая к прямым указаниям, руководство, принимающее решение, а за их спиной руководители ЦРУ ощущали необходимость придавать разведке более или менее политический оттенок.
В ноябре 1991 года назначение Гейтса, наконец, было утверждено сенаторами, но наименьшим числом голосов за историю ЦРУ. Осознавая, что его судьба связана с благосклонностью конгресса, Гейтс будет тесно сотрудничать с сенаторами. Два аналитика в Лэнгли подсчитали, что Гейтс в течение одного года представил «больше докладов и чаще выступал в конгрессе, чем все его предшественники вместе взятые!».
В своем первом выступлении в ранге директора он заявит офицерам ЦРУ: «У вас на выбор два варианта. Во-первых, мой. Тогда вы сможете выражать свое мнение и участвовать в принятии решений. В другом случае, это конгрессмены, кто будет вам диктовать, как действовать…»
В этом же выступлении Гейтс уделил особое внимание «экономической разведке». Каждой эпохе — свое ЦРУ. Лишившись своей главной цели (СССР), управление входит действительно в период, когда ему придется непрерывно оправдывать свое существование. Иными словами: доказывать свою важность в свете актуальных проблем. В данном случае это касается экономики и, в частности, попыток некоторых государств украсть «секреты» американских предприятий. Гейтс подчеркивает возрастающую важность экономического направления, в котором ЦРУ должно увеличить свою активность. Выступая на конференции, организованной экономическим клубом Детройта, Гейтс заявляет, что «около 40 процентов запросов, направленных нам, имеет экономическую природу. Многие члены правительства действительно считают, что большая часть проблем и возможностей этого десятилетия касается международной экономической сферы». Он также добавил, на этот раз на страницах Times, что, даже если ЦРУ «не займется промышленным шпионажем», оно «может доказать свою полезность в области экономической разведки, выявляя правительства, которые замешаны в незаконных действиях».
Гейтс стремится заставить ЦРУ шагать в ногу с требованиями эпохи. Разведывательное сообщество «должно измениться так же быстро и так же глубоко, как и мир, который меняется», предупреждает он.
По его требованию, создано четырнадцать исследовательских групп, сосредоточивших усилия на новых направлениях. Они работают над такими проблемами, как поддержка вооруженных сил, использование открытых источников, сравнительный анализ и даже политизация разведки. Одна группа занималась тайными операциями. Гейтс не рекомендует их отменять, но настаивает на том, что они сейчас не в духе времени и не соответствуют требованиям момента. Гейтс дает понять шефу Оперативного директората, что лучшие времена этого направления уже позади… В 1991 году число тайных операций сократилось с тридцати до менее десятка.
Наконец, следует отметить существование, что само по себе уже значительно, «исследовательской группы по большей транспарентности (прозрачности) ЦРУ». Отчет этой группы, подготовленный в декабре 1991 года, был классифицирован как., конфиденциальный. Это чересчур! Но когда пресса узнала об этом парадоксе и подняла шум, Гейтс был вынужден его рассекретить. Он не содержал никакой деликатной информации. Это был просто старый рефлекс, вопрос принципа. В отчете было высказано заключение, что «ЦРУ, какова бы ни была его связь с общественностью, столкнется с трудностями, чтобы быть признанным «открытой» организацией. В любом случае, по мере возможности, мы должны стараться быть искренними, неформальными и полезными для общественности, средств массовой информации и университетских кругов. И мы должны оставаться надежными, серьезными и блестящими специалистами, сохраняя при этом таинственность, которая окружает разведку и особенно ЦРУ, так как эта мистика способствует эффективности управления и успешному ходу его операций».
