Но есть ли очевидные доказательства того, что зюгановцы заняты геттизацией, столь нужной и им, и дельфинам, и иноземцам как третьей силе? Ведь такие доказательства не имеют права быть усложненными, конспирологическими. Они должны быть очевидными для всех. Они должны лежать на поверхности. Конспирология (мол, работает на такие-то силы, по такому-то заданию) — это вирус, порождающий всеобщее недоверие. Если мы хотим выводить людей из гетто, то для нас этот вирус вреден. И мы не имеем права участвовать в войне вирусов, заявляя: «Сами вы чей-то проект».
Нет, тут или-или. Или выведение темы за рамки широкого общественного обсуждения, или прямые и очевидные, элементарные доказательства того, что геттизация и Зюганов — близнецы-братья. Так есть ли такие доказательства? Да, они есть. Они просты. Они лежат на поверхности.
Возьмите в руки газету «Советская Россия» и внимательно ее прочитайте. И вы поймете, что эту газету вполне можно назвать «Советское гетто». Или сокращенно — не «Совраска», а «Совгеттка». То же самое с нынешней газетой «Правда».
Говорю это без всякого внутреннего ликования, с глубокой горечью. Мне об этом говорить трудно потому, что газет, отстаивающих коммунизм, мало. И возникает соблазн помолчать на больную тему. Ну пусть будут хоть какие-то газеты, отстаивающие коммунизм. Но такое молчание — именно соблазн. Нельзя допустить, чтобы геттизировалась даже самая элементарная советско-коммунистическая ностальгия. Нам нужны не судороги, нам нужен младенец, он же Грядущий день, которого несет на своих плечах Святой Христофор. Нам нужно поддержать все, что помогает рождению этого младенца. И нам нужно отвергнуть все, что этому мешает. Геттизация коммунистического советского движения нужна только тем, кто не хочет, чтобы младенец родился. И чтобы его понес в светлое будущее передовой класс, он же Святой Христофор.
Торговые войны — 4. В эпоху ВТО
Весь мир осознал, что ВТО — это организация богатых и сильных стран, созданная ими для того, чтобы исключить выход на ведущие мировые торгово-экономические позиции стран бедных и слабых
Юрий Бялый
Уругвайский раунд переговоров ГАТТ, длившийся целых 8 лет и завершившийся к началу 1995 г. созданием ВТО, был посвящен принципиальному расширению сфер регулирования международной торговли. К условиям свободной торговли, введенным в рамках ГАТТ (таможенные тарифы и антидемпинг), добавились еще две сферы, принципиально важные для расширения экспорта развитых стран: торговля услугами (генеральное соглашение GATS) и торговля объектами интеллектуальной собственности (соглашение TRIPS). Кроме того, нормы антидемпинга были дополнены определенными запретами на систему государственных льгот и преференций для корпораций, выходящих на мировые рынки.
Одновременно происходило быстрое расширение состава ГАТТ за счет стран распадающегося «советского блока» в Восточной Европе, а также развивающихся стран Юго-Восточной Азии, Латинской Америки, Африки. Причем к такому расширению был очень существенный стимул: МВФ и Всемирный банк принципиально не оказывали финансовую помощь тем странам, которые не вступили в ГАТТ/ВТО или, по крайней мере, не предпринимали для вступления активные усилия. Именно при помощи такого кнута-пряника шло вовлечение в глобальную «свободную торговлю» новых стран. А в результате возникали новые «незанятые» рынки, которых так жаждали высокоразвитые страны, уткнувшиеся в пределы своей торговой экспансии.
Но появление новых «свободных рынков» в тот же период столкнулось с крайне неприятным для высокоразвитых стран процессом: бурным экономическим ростом так называемых новых тигров в Юго-Восточной Азии. Это были, прежде всего, Южная Корея, Сингапур, Тайвань и Гонконг, но им уже дышали в спину Малайзия, Индонезия, Таиланд. А еще — и это было сразу осознано на Западе как самое важное обстоятельство — начал очень быстро расти Китай. Который получил в той же (и явно неслучайно «звериной»!) терминологии глобальных рынков имя «Большого Дракона».
«Тигры» и затем «дракон» сделали расширение экспорта и захват мировых рынков своими приоритетами. И пока США и развитые страны Западной Европы захватывали рынки Восточной Европы и начинали «переваривать» восточноевропейские экономики — «тигры» и «дракон» наращивали свою торговую экспансию не только на рынки Азии, Африки, Латинской Америки, но и на рынки наиболее развитых стран.
Вскоре выяснилось, что в Восточной Европе «переваривание» бывших соцстран плюс включение их большинства в Евросоюз — привело к почти полному захвату ключевых экономических позиций (банковско-финансовая система, основные отрасли промышленности, в том числе автопром, станкостроение и т. д.) американцами и «староевропейцами». Но одновременно оказалось, что большая часть внутренних рынков развитых стран Запада (ширпотреб, бытовая техника и электроника, игрушки и т. д.) с каждым годом все полнее захватывается товарными потоками из Юго-Восточной Азии.
И если на начальных этапах этого процесса «тигры» и «дракон» нередко действовали в стиле фальсификации мировых брендов или просто подавления местных конкурентов низкокачественным товарным демпингом, то вскоре ситуация изменилась. И изменилась она в большой степени благодаря чрезвычайно активной экспансии западных транснациональных корпораций (ТНК) в экономики «тигров», «дракона» и их «родственников» в других регионах мира.
Эти ТНК начали массированно переводить свое производство в Корею, Китай, Малайзию, Индонезию, Мексику, Бразилию, Аргентину, ЮАР и так далее. Поскольку обнаружили здесь и дешевую рабочую силу, очень быстро приобретающую необходимую производственную квалификацию, и некоторые другие дешевые и качественные ресурсы, включая сырье, и некоторые весьма «вкусные» налоговые, кредитные и иные преференции эффективным экспортерам.
И тогда с территорий «тигров», «дракона», а также их последователей (в том числе в Латинской Америке и Африке) на рынки Запада хлынули нарастающие потоки товарного импорта. Причем импорта, вполне конкурентоспособного местным товарам по качеству, но гораздо более дешевого и разнообразного.
Тогда-то и началась — уже в рамках недавно созданного ВТО — новая волна торговых войн. Началась в условиях, когда даже обновленные и ужесточенные нормы ВТО не могли всерьез затормозить «обратный» процесс завоевания развивающимися странами рынков развитых стран.
Развитый Запад не мог не ответить на этот новый процесс «встречной торговой экспансии» Востока. И ответы нашлись.
Один из способов ответа — прежде всего, американского — достаточно подробно описан в книге Джона Перкинса «Исповедь экономического убийцы», на которую я уже ссылался. Его суть — в навязывании конкурентам из развивающихся стран таких (якобы благих, эффективных и сулящих невиданные будущие экономические и технологические перспективы) проектов и программ, которые обладают двумя реальными свойствами:
— способность обеспечить глубокую и неотменяемую зависимость страны, принявшей к реализации такого рода проекты, от оборудования и технологических услуг тех (американских) корпораций, которые привлекаются к проектам;
— способность заставить страну, начавшую реализовать такие проекты, набрать таких (американских или связанных с американскими интересами) кредитов, которые приводят к попаданию этой страны в глубокую и непреодолимую «кредитно-долговую ловушку».
Второй способ западного (опять-таки, прежде всего, американского) ответа на новый торговый вызов со стороны развивающихся стран был непосредственно связан с первым способом. Такие страны, попавшие в кредитно-долговую ловушку и открытые «внешнему экономическому миру» в силу принятия норм ВТО, обрушивали механизмами финансово-биржевой войны.
Подробнее этот тип экономической войны мы обсудим позже. Здесь же для нас важно то, что именно таким образом — путем массированной спекулятивной атаки на валютные и фондовые рынки стран, находящихся в кредитно-долговых ловушках, — был организован мировой экономический кризис 1997–98 гг. Этот кризис не только буквально обвалил экономики Индонезии, Малайзии и Южной Кореи, но и очень болезненно сказался на Японии, Гонконге, Лаосе, Филиппинах и ряде других развивающихся стран. И мы этот кризис также вряд ли можем забыть, поскольку одним из его результатов стал дефолт 1998 г. — со всеми его тяжелейшими последствиями для нашего народа и государства.
А вот Китай этот кризис, еще не будучи членом ВТО (он вступил в эту организацию только в декабре 2001 г), прошел относительно благополучно. И не только: Китай оказал в кризисе существенную финансовую помощь ряду стран Юго-Восточной Азии, включая Гонконг и Сингапур. И тем самым не только продемонстрировал всему миру прочность своей модели хозяйственно-экономического развития, но и в определенной мере «привязал» к себе этой помощью некоторых более слабых торговых партнеров.
