Поэтому путь “примирения” должен быть оставлен, как утопический и вредный.
Одно из двух: либо федерализм Бунда, и тогда — российская социал-демократия перестраивается на началах “размежевания” рабочих по национальностям; либо интернациональный тип организации, и тогда — Бунд перестраивается на началах территориальной автономии, по образцу кавказской, латышской и польской социал-демократии, открывая дорогу делу непосредственного объединения еврейских рабочих с рабочими других национальностей России.
Среднего нет: принципы побеждают, а не “примиряются”.
Итак — принцип интернационального сплочения рабочих, как необходимый пункт в решении национального вопроса.
Вена, 1913 г., январь.
Впервые напечатано в журнале Просвещение”[156] №№ 3–5, март — май 1913 г.
Подпись: К. Сталин
Положение в социал-демократической фракции
В № 44 “Правды” появилось “заявление” семи социал-демократических депутатов, где они враждебно выступают против шести рабочих депутатов.[231]
В том же номере “Правды” шесть рабочих депутатов отвечают им, называя их выступление первым шагом к расколу.
Таким образом, рабочие становятся перед вопросом: быть или не быть единой с.-д. фракции?
До сих пор с.-д. фракция была едина и своим единством сильна, достаточно сильна для того, чтобы заставить считаться с собой недругов пролетариата.
Теперь она, быть может, разобьется на две части на потеху и радость врагам…
В чем же дело? Из-за чего разошлись так резко члены с.-д. фракции? Что побудило семерых депутатов напасть на своих товарищей на страницах газеты, пред лицом врагов рабочего класса?
Два вопроса выдвигают они в своем “заявлении”: вопрос об участии в “Луче” и “Правде” и вопрос о слиянии этих газет.
Семеро депутатов думают, что с.-д. депутаты обязаны участвовать в обеих газетах, что отказ шести депутатов участвовать в “Луче” является нарушением единства с.-д. фракции.
Но так ли это? Правы ли семь депутатов?
Во-первых, странно, как можно участвовать в газете, направление которой не только не разделяешь, но считаешь вредным? Как можно обязать, например, ортодокса Бебеля участвовать в ревизионистской газете, или ревизиониста Фольмара — в ортодоксальной? В Германии хохотали бы по поводу такого требования, ибо там знают, что единство действий не исключает различия во взглядах. Но у нас… у нас, слава богу, нет еще культурности.
Во-вторых, у нас имеется прямое указание опыта в России, по которому участие депутатов в двух разных газетах отнюдь не подрывает единства фракции. Мы говорим о третьей фракции.[232] Ни для кого не тайна, что из 13 членов третьедумской с.-д. фракции 9 участвовали только в “Звезде”, 2 — только в “Живом Деле”,[233] остальные же двое совершенно воздерживались от участия как в той, так и в другой газете… И все-таки такое положение вещей ни на ноту не подорвало единства третьей фракции! Фракция все время выступала единой.
Очевидно, семеро депутатов стоят на ложном пути, требуя обязательного участия в “Луче”. Они, по-видимому, не вполне еще разобрались в вопросе.
Далее. Семеро депутатов требуют слияния “Правды” и “Луча” в одну нефракционную газету.
Но как их слить? Возможно ли слить их в одну газету?
Неужели семь депутатов, эти “идейные сторонники” “Луча”, не знают, что “Луч” первый же отказывается от такого слияния? Читали ли они “№ 108 “Луча”, где он пишет о том, что “единство не может быть достигнуто простыми механическими мерами, вроде слияния двух органов и т. п.”?
А если читали, то как могут они серьезно говорить о слиянии?
Во-вторых, известно ли семи депутатам отношение лидеров ликвидаторства к единству вообще и к одному общему органу в частности?
Послушайте вдохновителя “Луча”, П. Аксельрода. Вот что он писал в № 6 “Невского Голоса”, когда одна часть петербургских рабочих решила издать одну нефракционную газету, в противовес “Звезде” и “Живому Делу”;
“Мысль о нефракционном с.-д. органе является в настоящее время утопией и притом утопией, объективно идущей вразрез с интересами партийно-политического развития и организационного объединения пролетариата под знаменем с.-д. Гони природу в дверь, она влетит в окно… Сможет ли проектируемый рабочий орган занять нейтральную позицию между двумя противоположными лагерями?.. Очевидно, нет” (см. “Невский Голос” № 6).
Итак, по Аксельроду, одна общая газета не только невозможна, но и вредна, ибо “идет вразрез с интересами политического развития пролетариата”.
Послушаем другого вдохновителя “Луча”, небезызвестного Дана.
“Крупные политические задачи, — пишет он, — делают неизбежной беспощадную войну с антиликвидаторством… Антиликвидаторство есть вечный тормоз, вечная дезорганизация”, Нужно… “всеми силами стараться убить его в зародыше” (см. “Наша Заря” № 6, 1911 г.).
Итак, “беспощадная война с антиликвидаторством”, т. е. с “Правдой”, “убить антиликвидаторство”, т. е. “Правду”, — вот что предлагает Дан.
Как могут семеро депутатов после всего этого серьезно говорить о слиянии двух газет?
Кого же они хотят слить, объединить?
Одно из двух:
Либо они не усвоили вопроса и не успели еще разобраться в позиции “Луча”, сторонниками которого они себя считают, — и тогда они “сами не ведают, что творят”.
Либо они являются настоящими лучистами, вместе с Даном готовы “убить антиликвидаторство”, вместе с Аксельродом не верят в возможность одной газеты, но громогласно говорят об единстве для того, чтобы втихомолку готовить почву для раскола фракции…
Как бы то ни было, одно несомненно: рабочие стоят перед вопросом о целости с.-д. фракции, которой грозит разрыв.
Фракция в опасности!
Кто может спасти фракцию, кто может обеспечить целость фракции?
Рабочие и только рабочие! Никто больше, кроме рабочих!
Поэтому обязанностью сознательных рабочих является возвысить голос против раскольнических попыток внутри фракции, откуда бы они ни исходили.
Обязанностью сознательных рабочих является призвать к порядку семь с.-д. депутатов, выступивших против другой половины с.-д. фракции.
Рабочие должны теперь же вмешаться в дело для того, чтобы оградить единство фракции.
Теперь молчание невозможно. Более того — молчание теперь преступно.
Газета “Правда” № 47, 26 февраля 1913 г.
Подпись: К. Сталин
Печатается по тексту газеты
Годовщина Ленской бойниSclex_NotesFromBrackets_1
Товарищи!
Прошел год со времени расстрела 500 наших товарищей на Лене. За мирную экономическую стачку 4 апреля 1912 года на Ленских приисках по приказу русского царя, в угоду кучке миллионеров, расстреляно 500 наших братьев.
Ротмистр Трещенко, царским именем учинивший этот разбой, получив высокие награды от правительства и щедрую мзду от золотопромышленников, теперь разгуливает по аристократическим кабакам в ожидании места начальника охранного отделения. В горячую минуту обещали обеспечить семьи убитых, оказывается — нагло солгали. Обещали ввести государственное страхование рабочих на Лене, оказывается — обманули. Обещали “расследовать” дело, а в действительности спрятали даже то следствие, которое произвел их же посланец — сенатор Манухин.
“Так было, так будет” — бросил с думской трибуны министр-палач Макаров. И он оказался прав: царь и его правители были и будут лжецами, клятвопреступниками, кровопускателями и камарильей, творящей волю кучки диких помещиков и миллионеров.
9 января 1905 года на площади Зимнего дворца в Петербурге расстреляна была вера в старое, дореволюционное самодержавие.
4 апреля 1912 года на далекой Лене расстреляна была вера в нынешнее “обновленное” пореволюционное самодержавие.
Всякий, кто верил, что у нас теперь существует конституционный строй, всякий, кто думал, что старые зверства более невозможны, убедился, что это не так, что по-прежнему царская шайка хозяйничает над великим русским народом, что монархия Николая Романова по-прежнему требует на алтарь свой сотни и тысячи трупов русских рабочих и крестьян, что по-прежнему по всей России свистят нагайки и жужжат пули царских наемников — Трещенок, упражняющихся над безоружными русскими гражданами.
Расстрел на Лене открыл новую страницу в нашей истории. Чаша терпения переполнилась. Прорвалась плотина народного негодования. Тронулась река народного гнева. Слова царского лакея Макарова “так было, так будет” подлили масла в огонь. Они оказали такое же действие, как в пятом году приказ другого царского пса Трепова: “патронов не жалеть!” Забурлило, запенилось рабочее море. И дружной, почти полумиллионной стачкой протеста ответили русские рабочие на ленский расстрел. И высоко подняли они наше старое красное знамя, на котором рабочий класс снова начертал три главных требования русской революции:
