Вместе с тем СССР, декларировав принцип доброжелательности к Финляндии, стал одновременно оказывать определенное давление на Хельсинки. Это выразилось в обострении двусторонних межгосударственных отношений, а также в осложнении экономических и культурных связей. Достигнуть же перемен финского внешнеполитического курса такой политикой Москва не смогла. Более того, в Хельсинки советско-финляндские отношения летом 1940 г. зачастую представлялись, как доказательство растущей «угрозы с востока» и в этом контексте стала проявляться заинтересованность в расширении сотрудничества с Германией, которое объяснялось желанием создать «противовес» Советскому Союзу. К тому же рейх активно использовал страх финского руководства перед «советской военной угрозой» в своих интересах, постоянно указывая финскому руководству на то, что СССР «собирается возобновить» с Финляндией военные действия.
В итоге в Хельсинки уже без колебаний могли сочетать свое упорное стремление к возвращению утраченных в ходе «зимней войны» территорий с военными приготовлениями в целях обеспечения своей защиты от «военной опасности с Востока». В этом смысле в Финляндии легко пошли на открытие своих границ для немецких войск, которые появились там уже в сентябре 1940 г., и финская сторона начала зондировать возможность собственного участия в совместных с Германией военных действиях против СССР. Причем развитие тайных немецко-финских контактов стало осуществляться преимущественно по военной линии.
Таким образом период времени с марта по сентябрь 1940 г. стал первоначальным этапом в определении перспектив будущего участия в войне на стороне Германии против Советского Союза.
Исходным положением следующего этапа являлось уже то, что на территории Финляндии находились немецкие войска, а в Хельсинки стремились перейти к практической реализации идеи военного сотрудничества, согласовав свои стратегические планы с рейхом. Этот этап длился до мая 1941 г. Для него характерным оставалось активное стимулирование руководством Финляндии развития германо-финских отношений. Но само правительство страны продолжало тщательно маскировать свое участие в выработке судьбоносных для государства военных решений и договоренностей с Германией, продолжая действовать исключительно через командование вооруженными силами. При этом сохранялась и определенная видимость альтернативности в проведении внешней политики. Она выражалась прежде всего в области оценки перспектив военного сотрудничества со Швецией. Но делалось это преимущественно лишь в чисто политических целях. Наконец, постоянно упоминался и тезис о «советской военной угрозе», хотя на этом этапе финское командование уже переходит от оборонительной доктрины в военном планировании к четко выраженной наступательной.
Яркой особенностью этого весьма важного периода являлось начало ответственных финско-германских военных переговоров об участии Финляндии в войне против СССР на стороне Германии. В ходе их Финляндия выступала уже активной стороной. Более того, финское военное руководство нередко само стимулировало необходимость ускорения процесса военного сотрудничества с вермахтом. Это наиболее отчетливо проявлялось в регулярных в конце 1940 г. секретных миссиях в Берлин представителя ставки финского командования П. Талвела.
Именно тогда были заложены основы скоординированного подхода к планированию совместных военных операций с немецким военным руководством. Стартовая позиция в этих переговорах принадлежала начальнику генерального штаба финской армии Э. Хейнриксу, который в январе 1941 г. начал серию переговоров, о непосредственном участии Финляндии в войне против СССР на стороне Третьего рейха. Далее переговоры приобретают характер чисто рабочих встреч при разработке соответствующих операций «с финского направления». На самом деле уже на данном этапе Финляндии невозможно было избежать участия в войне, поскольку стараниями своего руководства она оказалась «в едином строю» с Германией и уже заняла свое место в утвержденном тогда Гитлером плане «Барбаросса».
В то же время Советский Союз продолжал прежнюю тактику, выражавшуюся в попытке, как и прежде, оказывать на Финляндию давление с целью изменения ее политической линии. Но одновременно проявилось стремление оказать влияние на руководство Германии, чтобы воспрепятствовать развитию процесса германо-финского сближения в политическом, экономическом и, особенно, военном отношениях. Однако это не давало желаемого результата.
В такой обстановке в СССР вносились коррективы в перспективное военное планирование на северном и северо-западном оперативных направлениях. С сентября 1940 г. в Советском Союзе наметился переход к активным наступательным формам предполагаемых военных действий против финских войск на этих направлениях. Такая перемена во многом была вызвана тем, что по сравнению с предшествующим периодом в Москве почувствовали, что уже потеряна возможность помешать стремительно расширяющимся контактам Германии и Финляндии, приобретавшим весьма опасный характер для Советского Союза. Однако изменившаяся сущность военного планирования в СССР в смысле наступательной направленности не получила дальнейшей конкретизации. Она, пожалуй, лишь показывала возросшую обеспокоенность создавшейся у советского военного командования военно-политической обстановкой в Финляндии.
В результате к весне 1941 г. окончательно сложилась четкая расстановка сил: Финляндия уже входила в лагерь противников СССР и возникновение войны зависело от тех решений, которые принимались в Берлине. В конце апреля Гитлер определил дату нападения на Советский Союз, и, собственно, это определило уже непосредственно время начала последнего этапа, который предшествовал самой войне.
К лету 1941 г. процесс основного военного согласования между Германией и Финляндией фактически уже был завершен в ходе серии прошедших переговоров и происходит переход к конкретной практической подготовке войск Финляндии к совместной с Германией войне.
Немецкая армия полностью контролировала Лапландию, а проведенная мобилизация в финские войска накануне нападения Германии на СССР не вызывала сомнений в том, как они будут затем использоваться. Вооруженным силам страны, сконцентрированным на границе с СССР, надлежало лишь получить последние распоряжения своего командования с тем, чтобы начать боевые действия. «…Итак, жребий брошен: мы держава “оси”, да еще отмобилизованная для нападения», — писал 13 июня 1941 г. депутат парламента В. Войонмаа.[1020] И, действительно, тогда уже мало что зависело от решений, принимавшихся в Хельсинки. Судьба финского народа находилась во власти тех, кто готовил агрессивный план «Барбаросса». На пороге войны Финляндия оказалась не в силу определенного стечения обстоятельств, а вследствие сознательной политической и военной линии, которую финское руководство избрало.
Неопубликованные документы
Фонды российских архивов
Архив внешней политики Российской Федерации (Москва)
Российский государственный архив Военно-Морского Флота (Санкт-Петербург)
Российский государственный военный архив (Москва)
Российский государственный архив социально-политической истории (Москва)
Архив штаба Ленинградского военного округа (Санкт-Петербург)
Фонды финляндских архивов
Sota-arkisto (Helsinki) (Военный архив)
Ulkoasiainministeriцn arkisto (Helsinki)
(Архив Министерства иностранных дел)
Kansallisarkisto (Helsinki) (Национальный архив)
Акт о приемке Наркомата обороны Союза ССР тов. Тимошенко С. К. от тов. Ворошилова К. Е. // Известия ЦК КПСС. 1990. № 1.
Внешняя политика СССР. Сборник документов. Т. IV. М., 1946.
Документы внешней политики. Т. XXIII. Кн. 1. М., 1995; Кн. 2 (Ч. 1–2). М., 1998.
Застольные беседы в ставке Гитлера (июль 1941 — июнь 1942 гг.) // Новая и новейшая история. 1992. № 4.
Зимняя война 1939–1940. Кн. 2. И. В. Сталин и финская кампания (стенограмма совещания при ЦК ВКП/б/). М., 1998.
Накануне войны (1936–1940). Доклады и записки в ЦК ВКП(б) // Известия ЦК КПСС. 1990. № 3.
Накануне. Переговоры В. М. Молотова в Берлине в ноябре 1940 года // Международная жизнь. 1991. № 6.
Нюрнбергский процесс над главными военными преступниками. Сборник материалов. Т. 1–7. М., 1957–1961.
Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 1. Кн. 1–2. М., 1995.
Пикер Г. Застольные разговоры Гитлера. Смоленск, 1997.
Пограничные войска СССР. 1939–1941. Сборник документов и материалов. М., 1970.
Поездка В. М. Молотова в Берлин в ноябре 1940 г. // Новая и новейшая история. 1995. № 5.
Полпреды сообщают… Сборник документов об отношениях СССР с Латвией, Литвой и Эстонией. Август 1939 — август 1940 г. М., 1990.
