Способы известны — заявления об априорной нелегитимности выборов (ну как же, без Каспарова, Лимонова, Анпилова и Сатарова любые выборы нелегитимны, это ребенку понятно), о неадекватности избирательного законодательства (кто критерии «адекватности» устанавливает и по какому праву?), о неизбежных массовых фальсификациях, о готовности организовать «независимое» наблюдение за выборами и разоблачить злоупотребления. Само собой, «Марш несогласных-2». То есть небольшой митинг в центре Москвы, на котором милиции раза в полтора больше, чем участников. Запланирована и еще одна конференция «Другой России».
Декларируемая цель состоит в консолидации сил для участия в президентских выборах. Собственно, этим оправдывается отказ от партстроительства, мол, общественной организации, декларирующей идеологическую индифферентность («мы против Путина и за все хорошее»), легче будет привлекать к сотрудничеству активистов оппозиционных партий. Их единый кандидат — Касьянов (пока, впрочем, у него есть проблемы в отношениях с Каспаровым), которого публично преподносят как «большого дядю», известного и уважаемого на Западе, пользующегося авторитетом среди олигархата и элиты и способного окончательно расколоть «путинский консенсус», который-де и так сейчас сыпется из-за предвыборной неопределенности. Готовый «русский Ющенко». Ага.
На Западе к Касьянову действительно поначалу с интересом присматривались, но быстро разобрались, что ничего своего у него нет, что в него нужно вкладывать, вкладывать и еще раз вкладывать, причем без всякой надежды на какой-то успех. Россия нынешняя — это не Украина трех-четырехгодичной давности. Оранжевая революция невозможна, да и, в общем, большинству западных игроков и не нужна. Так что «Михмих» интересен лишь в качестве чего-то вроде усовершенствованной версии Илларионова. Ведь драконить Кремль — это всегда хорошо и правильно.
Свой потенциал лидера «номенклатурной оппозиции» (о котором в 2005-м писал Максим Соколов) Касьянов давно обнулил, после его братания с Каспаровым и Лимоновым никто из олигархов его всерьез воспринимать не может. Вчерашние друзья и партнеры по бизнесу только отводят глаза или смеются в голос. Даже если он сумеет принять участие в президентских выборах, что это ему даст? В 2004 году на президентских выборах Харитонов (выдвинутый КПРФ вместо Зюганова) набрал 13,6 процента, Глазьев — 4,1, Хакамада — 3,8. Где они? Кому нужны? Харитоновский результат Касьянову не светит, наберет он свои законные 2–3 процента и только окончательно подтвердит, что превратился в «хакамаду».
Кинувшись в оппозиционную политику в марте 2005-го, то ли обидевшись на невостребованность, то ли убоявшись попасть под уголовное преследование, то ли перевозбудившись от новостей из Киева, он в итоге отдался течению и не сразу сообразил, что оно несет его не вперед, а вниз. Не исключено, что поначалу Касьянов рассчитывал взять Кремль на испуг, выбить какую-то приличную компенсацию за отказ от «оппозиционной деятельности». Но там только плечами пожали. Теперь он, может, и рад бы отыграть все назад, да поздно.
Несомненно, «Другая Россия» в течение года будет регулярно нас веселить. Даже с учетом того, что Невзлин то ли снял Каспарова с довольствия, то ли свел свое финансовое участие к минимуму (на деньгах одного Касьянова далеко не уедешь, да и не расположен он содержать всех «товарищей по борьбе», во всяком случае до начала президентской кампании). Попытки испугать ежа голым задом всегда потешны, хотя этот номер стар как мир. Пускай кривляются, без них было бы скучнее.
6
Национал-экстремисты, главным политическим интерфейсом которых после кондопожской истории выступает Движение против нелегальной иммиграции (ДПНИ) Поткина-Белова, в прошлом году попытались предъявить себя как мощную организованную силу, устроив так называемый Русский марш. Эксперты кто с ужасом, а кто со сладострастием предрекают, что в этом году ребята развернутся по полной программе и станут одними из ключевых акторов политического процесса. В действительности этого не будет. Не потому, что нет проблем с положением русского народа, и не потому, что власть и ее политические операторы заберут какие-то националистические темы. Забрать-то заберут, но не в том суть.
Национал-экстремистское движение слишком аморфно, слишком разобщено и нафаршировано пугливыми проститутками вроде Рогозина, полусумасшедшими фюрерами, провокаторами и агентурой спецслужб. При этом есть и будет политическая воля к тому, чтобы не позволить вырасти в этом бульоне не то что доморощенному Адольфу Алоисовичу, но даже «русскому Фортейну».
Наши политменеджеры прекрасно умеют разводить, раскалывать, подкупать. А у того же Поткина, если будет правильно себя вести, появится со временем отличный шанс заменить стареющего Владимира Вольфовича, который, как известно, «за бедных и за русских». Не по части клоунады, конечно, а в качестве системного громоотвода. Будет неправильно — кончит как многие до него. Но есть основания предполагать, что в этом году так называемый Русский марш будет организован и проведен в более комплиментарном для власти формате.
Сближение национал-экстремистов и ультралиберальных маргиналов, ожидавшееся еще в 2005-м, наконец началось в прошлом году, когда среди лозунгов Русского марша обнаружились откровенно либеральные, а патентованные либералы взялись наперебой защищать право национал-экстремистов устраивать публичные шабаши. Как бы отвратительно и противоестественно это ни выглядело, на самом деле процесс «конвергенции» совершенно логичен. Маргиналов объединяет ненависть к мейнстриму, к установленному порядку, в котором им отведено во всех смыслах низкое место. В мирное время они тихо копошатся в своих углах, но накануне таких событий, как смена «царя», просто обязаны активизироваться. А поскольку есть интересанты «объединения усилий оппозиции», готовые предоставлять необходимые ресурсы, есть идеологическое сопровождение (см. документы «Другой России», ОГФ, РНДС, тексты Белковского и его приживалок), то будет и соответствующая «движуха».
Однако ситуация, при которой Поткин станет агитировать за «президента Касьянова», совершенно невозможна. Легче представить, что Касьянов агитирует за Поткина и разъясняет, что тот национал-демократ. Хотя, разумеется, позволять лидеру ДПНИ выдвигаться в президенты рано. Дикий он еще.[69]
В России прошел очередной Big election day. Парламенты выбирали в Дагестане, Коми, Ставропольском крае, Вологодской, Ленинградской, Московской, Мурманской, Омской, Орловской, Псковской, Самарской, Томской, Тюменской областях и Санкт-Петербурге, то есть во всех географических регионах страны, за исключением Урала и Дальнего Востока. Эти выборы совершенно обоснованно рассматривались как «праймериз» думской кампании.
1
В состав Тюменской области входят Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономные округа. Таким образом, выборы фактически охватили 16 субъектов Федерации.
Сразу три парламента — дагестанский, подмосковный и питерский — избирались по пропорциональной системе, аналогичной той, которая будет впервые применена в этом году на выборах в Госдуму. Таким образом регионы опередили Федерацию. Остальные парламенты избирались по смешанной системе, при этом в Мурманской области одномандатные округа заменили двухмандатными.
Эта серия выборов проходила в условиях повсеместного действия нового правила, допускающего только голосование за или против конкретных кандидатов и партийных списков (не допускающего голосование против всех). К тому же 10 избиравших регионов воспользовались новым правом отменять порог минимальной явки избирателей, только Дагестан и Коми сохранили порог в 25 процентов, а Вологодская и Московская области — в 20.
Как и в прежних своих обзорах итогов региональных кампаний, я намерен сосредоточиться исключительно на итогах выборов по пропорциональной системе, поскольку именно они непосредственно проецируются на политические процессы на федеральном уровне.
2
По заведенному в прежних «послевыборных» статьях правилу, предлагаю вниманию читателей таблицу, в которую сведены основные данные (см. табл. 3).
Все комментаторы во главе с Вешняковым уже поспешили порадоваться явке, которая, вопреки прогнозам ряда экспертов, вовсе не снизилась из-за отмены минимального порога и голосования против всех. В среднем она составила 42,7 процента. Если учесть средние показатели явки на прошлогодней весенней и осенней сериях выборов, соответственно 42,1 и 39,4 процента, то может возникнуть желание присоединиться к общему хору.
Правда, восторг улетучивается, когда обнаруживаешь, что отчетность существенно выправил Дагестан с «азиатской» явкой в 79,7 процента. В то время как в Ленинградской, Московской и Мурманской областях и Петербурге на участки явилось по 29–32 процента избирателей. Это плохие показатели. Конечно, нельзя не учитывать общее снижение интереса к политике и низкий авторитет региональных парламентов в глазах общества. Тех, кто не хочет голосовать, не надо тащить к урнам силком. Но в условиях приближающихся думских и президентских выборов власти, в первую очередь региональным и местным главам, следовало бы все же стараться не «ронять» явку. Хотя, впрочем, понятно, что на федеральные выборы граждане пойдут охотнее (да и голосовать тогда будет весь Кавказ, а не только один Дагестан).
