Таким образом, радикальный неонацизм, играя определённую роль в украинском нациестроительстве, не объединяет, но разделяет нацию. Вместо «одной страны, одного языка, одного народа» на Украине всё более чётко обрисовываются две нации, причём разделение происходит не по кровному, этническому признаку, на котором настаивают радикалы, но по принципы языка и культуры, по принципу отношения к истории и культуре, в конце концов — по принципу отрицания или оправдания политического насилия. Украинский национализм из «любви к нации» закономерно превращается в оправдание ненависти к тем гражданам Украины, в том числе и этническим украинцам, которые видят благополучие своей Родины совсем не так, как наследники проводника ОУН Степана Бандеры.
Весной 2013 года вышла книга Станислава Бышка «Иллюзия свободы: Куда ведут Украину новые бандеровцы», которая получила распространение как в России, так и на Украине. Автора не раз просили односложно ответить на вопрос, содержавшийся в названии книги: так куда же необандеровцы ведут Украину? Он отвечал: к расколу. Этот ответ не устраивал почти никого. Автору сообщали, что он слишком сгущает краски, что он слишком мало пробыл на Украине и делает неверные выводы, что он выполняет заказ Кремля и рисует карикатуру на реальную Украину, в которой нет никаких неонацистов, ущемления прав национальных меньшинств, дискриминационных законов по отношению к русскому языку и пр.
С того момента прошёл всего год. Сейчас говорить о расколе Украины — банально, о нём говорят все. Причём говорят не как о возможном сценарии развития событий в среднесрочной перспективе, а как о фактически происходящем в настоящее время. И вопрос теперь ставится не о том, будет или нет раскол страны, а о том, что останется от Украины после раскола и останется ли.
Самое худшее в данной ситуации — искать персонально виноватых вместо того, чтобы искать глубинные причины нестроений в украинском обществе. Виноватых традиционно ищут либо к западу от Украины, либо — чаще — к востоку. Ищут и всегда находят. Некритичное отношение к себе, помноженное на максимальную проекцию всего негативного вовне, — характерная психологическая особенность украинских националистов. «Мы ни в чём не виноваты, а они виноваты во всём». Саморефлексия — качество, характеризующее переход индивида из юношеского состояния во взрослое, — явно не в тренде современного украинского политикума.
В то время, когда «Евромайдан» помимо собственно свержения президента Виктора Януковича не добился ничего, кроме пролитой крови и уменьшения территории страны, следовало бы задуматься о причинах этого. Почему красно-чёрная революция, начинавшаяся с общенародного (или так казалось?) подъёма, закончилась катастрофой, которая всё ещё продолжается? Ведь «головокружение от успехов», о котором в своё время писал «отец народов» Иосиф Сталин, у сторонников «Евромайдана» уже должно было бы пройти.
Украинский радикальный национализм, ставший ударной силой украинской революции 2013–2014 гг., стал одновременно и главной причиной её неудачи. Победа оказалась пирровой. А национализм, декларируемой целью которого является сплочение нации, на Украине по факту действует прямо противоположным образом, становясь камнем раздора. Для неподготовленного наблюдателя это может показаться странным, учитывая украинское этническое большинство почти в каждом регионе страны. Именно на это указывают националисты, настаивая, например, на отмене образования на русском языке в школах юго-восточной Украины. Действительно, если там живут в основном украинцы, то при чём здесь русский язык, русская культура, симпатии к исторической России?
Наследников Степана Бандеры подводит их Собственная идеология, основанная вовсе не на культурном, как они утверждают, а на вульгарном биологическом расизме. Их апелляция к «этническим украинцам» предполагает, что все они лишь на основании своего этнического происхождения должны разделять единые ценности, одинаково мыслить, воспринимать историю, современность и будущее Украины. В конце концов, говорить на одном языке. Что, конечно же, не так.
Народ, известный сегодня миру под именем украинцев, в течение полутысячи лет (середина XV — середина XX вв.) жил и развивался раздельно, в рамках разных, порой меняющихся государств, религий, цивилизационных систем. Несмотря на то, что разные части единого народа долго лелеяли мечту о воссоединении, они не могли избежать влияния тех государств, в которых они жили. И если для жителей Галичины было характерно чувство национальной обособленности и нежелание растворяться в польском море, то украинцы из Поднепровья (Надднепрянщины) настолько успешно и гармонично влились в Великороссию, что могли стать кто фаворитом российской императрицы, а кто и генеральным секретарём ЦК КПСС.
Таким образом, украинский национализм в версии ОУН и Бандеры, уроженца нынешней Ивано-Франковской области, нашёл плодородную почву в Галичине, но «забуксовал» на подступах к левобережью Днепра, куда его доставили агитгруппы ОУН вместе с немецкими танками в 1941 году. Не то, чтобы надднепрянцам были чужды чувства национальной гордости, но проявлялись эти чувства совсем иначе, чем у бандеровцев. Они не испытывали лютой ненависти к «ляхам», «москалям» и «жидам» и всему, что связано с этими народами.
Обретение Украиной независимости в 1991 году сопровождалось всплеском национализма западно-украинского образца во всех сферах жизни общества, от радикальной «уличной» политики до переписывания учебников истории в националистическом ключе. «Оранжевая революция» 2003–2004 гг., безусловно поддержанная всеми националистическими организациями страны, закрепила эту тенденцию. А случившийся ровно через десятилетие «Евромайдан» уже проходил под оуновскими красно-чёрными стягами, как бы символизировавшими переход украинской национальной революции из политической плоскости в военную.
Заявления украинских неонацистов о мирном характере их деятельности, направленной на благо народа и государства, быстро обернулись угрозами применения силы по отношению к идеологическим оппонентам («сепаратистам», «соглашателям», «пятой колонне Москвы» и др.), а затем и реальными убийствами. К угрозе утраты территориальной целостности Украины добавилась ещё более страшная — угроза полномасштабной гражданской войны, где по разные стороны баррикад могут оказаться родные братья.
Ещё осенью 2012 года, после парламентских выборах на Украине, комментаторы мировых СМИ усмотрели в победе «Свободы» усиление нацистских тенденций в массовом сознании украинского общества.
New York Times писал о неожиданно сильном росте поддержки «ультранационалистической партии с лидером, который известен антисемитскими и расистскими взглядами».
L'Indipendenza обращала внимание на то, что после выборов «появилось еще одно новое лицо, вызывающее сильную тревогу: это «Свобода», партия, лидер которой Олег Тягнибок уверен, что страна должна освободиться «от русских и евреев». Для Украины это было бы грустным возвращением в прошлое великих погромов 1919 года и широкого коллаборационизма с нацистскими оккупантами».
Bloomberg отмечал, что на парламентских выборах «самый впечатляющий успех одержала неофашистская партия». «Партия «Свобода» исповедует ярый украинский национализм и ненависть к полякам, русским, евреям и гомосексуалистам. Эти убеждения укоренены в украинской истории, и теперь есть риск, что разочарованные избиратели вновь скрестят национализм с ксенофобией», — утверждалось в публикации.
Washington Times назвала «Свободу» «экстремистской партией». В тематической публикации указывалось: «Партию «Свобода» возглавляет Олег Тягнибок — харизматичный 43-летний бывший врач-уролог, который неоднократно использовал уничижительные термины для обозначения евреев».
В декабре 2012 года Европарламент призвал партии в Верховной Раде, придерживающиеся демократических принципов, не сотрудничать со «Свободой». Об этом говорилось в принятой парламентариями резолюции по ситуации на Украине: «Напоминаем, что расистские, антисемитские и ксенофобские взгляды противоречат фундаментальным ценностям ЕС, и призываем продемократические партии в Верховной Раде не взаимодействовать, не поддерживать и не формировать коалицию с этой партией».
Однако со вступлением Украины в зону политической турбулентности осенью 2013 года, когда первую скрипку в уличном противостоянии с властями стали играть даже более радикальные группы, чем партия «Свобода», любая критика украинского национализма со стороны официальных или негосударственных структур Евросоюза или США странным образом прекратилась. Более того, в опубликованном в апреле 2014 года докладе Управления Верховного комиссара ООН по правам человека констатируется отсутствие нарушений прав русскоязычного населения на Украине после смены власти. Выводы об уровне объективности доклада ООН читатели данной книги могут сделать сами.
