И президент, как мы знаем, получил эти полномочия от съезда сроком на год. Программу Бнай Брита Ельцин мог теперь продавливать своими указами (если Верховный Совет не отменял их в течение семи дней, они вступали в силу).
За год можно разобрать по кирпичику всю высокотехнологичную структуру России и придать разрушительным процессам необратимый характер. Когда депутаты спохватятся, у них и база поддержки уплывет из-под ног.
Потому что Россия превратится в Воруй-страну, где все начнут драться за добычу друг с другом, как стая голодных шакалов, и всем будет плевать на Отечество. В этой вакханалии всероссийского абречества и сам Ельцин должен так обеспечить свою семью материальными благами, чтобы их хватило, «покуда вертится Земля». Что с присущей ему энергией он и не преминул сделать через разные загогулины. (Сколько там всего припасено и по каким кубышкам рассовано, можно узнать в службах Бнай Брита. У них полная база данных о накоплениях бывших и нынешних российских чиновников всех рангов).
Но путы на ногах президента остались в виде тех семи дней, за которые любой его указ Верховный Совет мог похерить. Действуй парламент, как часы, и все планы Бнай Брита полетели бы вверх тормашками. Значит нужно дезорганизовать работу этого органа. Как?
Прием испытанный— заинтересовать ключевые фигуры в Верховном Совете: председателя, некоторых его заместителей, руководителей ведущих комитетов. Сделать каждого из них, как по восточной поговорке: и ворам товарищем, и каравану— другом. Чтобы они не инициировали в установленные сроки вопрос об отмене «вредных» президентских указов. Чтобы заматывали неудобные для Ельцина законопроекты депутатов, топили их в бесконечных согласованиях, оттягивали сроки вступления в силу правовых актов.
Кого-то можно соблазнить престижной должностью в Администрации президента— они там потом работали. Кому-то пообещать министерские посты — они их потом получили. А кому-то дать большие квартиры или открыть валютные счета (службы Бнай Брита будут, естественно, знать номера этих счетов и подсказывать их держателям, где и как вести себя дальше).
Нужных парламентариев окучили без труда — они и не упирались особо. Депутатский мандат скоротечен, а хорошо жить хотелось и дальше. Тогда стало в ходу среди обитателей Белого дома по-налимьи скользкое слово «перебежчик» — о членах Верховного Совета, продавших душу Кремлевскому Дьяволу. (Один из таких перебежчиков второго наката Николай Рябов — вчерашний зам. и верный адепт Хасбулатова — строго пенял мне в кабинете руководителя Администрации президента Сергея Филатова, что пресса слабо гнобит Верховный Совет. «Подскажите, — вырвалось у меня,— где обучают искусству становиться за одни сутки святее Папы Римского?» В 96-м, будучи председателем Центризбиркома РФ, Рябов очень правильно вел подсчет голосов на выборах Президента России. Борис Николаевич по гроб жизни был ему благодарен).
А в самом Верховном Совете возникали и ничем не кончались скандальчики вокруг взрывоопасных приватизационных указов Ельцина — кто-то из председателей комитетов или замов спикера, зарегистрировав дату, специально таил их в сейфах, пока не истекал семидневный срок. А потом маши после драки депутатскими кулаками — бесполезно. Указы принимали силу законов. Получалось, что собака лаяла, а караван продвигался. Вернее, не караван, а запланированный торнадо — он набирал мощь армады бомбардировщиков. То, что не успели смести при Горбачеве, добивали при Ельцине. Преемственность бнайбритовской власти, понима-а-ашь!
Я не собираюсь составлять в этих заметках реестр потерь России, понесенных в 90-е годы. Такие реестры в принципе уже существуют— в обнародованных документах Счетной Палаты о результатах приватизации, в многочисленных выкладках экономистов. Потери огромные — это секретом давно уж не является. Я ставлю перед собой, как уже говорил, цель попроще: рассказать читателям — не что сделано, а как это делалось. Рассказать, может быть, и немногое, поскольку как руководитель гуманитарного министерства я был посвящен далеко не во все тайны экономического блока правительства.
Из всех рифов, на которые мог налететь и получить гибельную пробоину бнайбритовский план, самым опасным был риф по имени Хасбулатов. Руслан Имранович — человек умный и по-восточному хитрый, в экономических лабиринтах разбирался лучше гайдаровской братии. Я несколько раз работал с ним вместе над законопроектами — он мыслил четко, формулировал точно, помахивая при этом курительной трубкой. Профессионализм добавлял ему сторонников в парламенте, и постепенно за ним формировалось большинство съезда.
Уже на Шестом съезде — в апреле 92-го — он мог по полочкам разложить коллегам, в чем необольшевизм и ошибочность модели ельцинских реформ. Среди депутатов, как и сегодня, было много актеров, спортсменов и прочего, далекого от экономики люда. Они вслушивались в заученную гайдаровцами фразу: «Кошке лучше отрубать хвост сразу, а не по частям» и недоуменно хлопали глазами. Зачем измываться над бедным животным — без хвоста это будет уже не кошка, а что-то вроде больного кролика. Реформаторы морочили публике головы мутно-научными терминами: «Мы — не за градуализм, мы — за гетеродоксальный вариант», и экономист с авторитетом Председателя Верховного Совета способен был аргументированно содрать с них «розовые штанишки», чтобы убедить коллег остановить своим решением растаскивание страны.
Он был способен организовать и проведение внеочередного съезда, который, учитывая чрезвычайную ситуацию, мог отменить свое же решение о дополнительных полномочиях президенту. Со всеми вытекающими последствиями. Высший орган власти: вчера добавил компетенции, сегодня убавил — его право.
По той Конституции РСФСР президент не имел права роспуска или приостановления деятельности как съезда, так и Верховного Совета. А сшибать конституционные перегородки пинком и ударять по парламенту танками, как он сделал это осенью 93-го, друзья из Бнай Брита «пока» не рекомендовали. Еще не разрушена была промышленная инфраструктура, еще не дали бы перейти к самовластию мощные рабочие коллективы. Пару месяцев посуетилось бы чиновничье племя — на том и завершился бы политический кризис.
Чтобы Руслану Имрановичу, не дай Бог, не пришли в голову такие идеи, его нужно было тоже заинтересовать. Не высокими должностями — куда уж выше! Его надо было подвесить на чеченский крючок. И, как мне представляется, это дело выгорело вполне.
Где бы ни был чеченец, он всегда должен оставаться чеченцем. Иначе в него и во всех представителей его тейпа в горах полетят булыжниками упреки. А главный адат вайнахов, как мы помним: «Государство — это ничто, клан — все!». В кой-то веки раз попал чеченец на вершину российской власти и не будет помогать соплеменникам? Да тогда его самого надо пускать на шашлык вместе со всеми родственниками! При этом вайнаху, как говорится, без разницы, какие цели преследуют те, кому он обязан способствовать.
Когда осенью 91-го (в разгар мятежа) вспыхнул скандал вокруг нескольких КамАЗов с наличными, отправленными из Москвы в Грозный, это постарались списать на простое недоразумение. Председателя Банка России Георгия Матюхина свирепые посланцы Дудаева встречали каждое утро у подъезда с угрозами и требовали выдать деньги Чечне. Матюхин вынужден был пробираться на работу через черные ходы, но на шантаж не поддавался. А едва уехал во Францию, и Хасбулатов надавил на его замов, чтобы деньги Джохару отправили. Срочно, в многотонных КАМАЗах— миллиарды рублей. Что и было сделано. Как позже оправдывался Руслан Имранович: его команды не так поняли.
Но, по-моему, поняли так, как надо. Банк России тогда подчинялся Верховному Совету — Хасбулатов распоряжался в нем как хозяин. В то время, когда в Вайнахии грабили поезда, жгли русские дома вместе в людьми — республику накачивали кредитами и прочей финансовой помощью, регулярно отправляли туда деньги на выплату пенсий и зарплаты бюджетникам (другие российские регионы сидели без средств). Хотя ни до пенсионеров, ни до бюджетников эти деньги не доходили, Дудаев использовал их для найма боевиков.
Горцы бывают иногда как сама святая простота. Поймали его, только что прикончившего человека, поймали на месте преступления, с еще дымящимся оружием, а он на голубом глазу:
— Это не я. Это он сам. Я выстрелил в воздух, а он, негодяй, подпрыгнул и поймал пулю в грудь.
Вот и Руслан Имранович в своих интервью или публикациях винит в укреплении режима Дудаева всех, кроме себя. Сам он, дескать, был непримиримым врагом генерала. Верховный Совет действительно принял несколько беззубых, как бы для видимости постановлений по Вайнахии. Но когда Ельцин издал в ноябре 91-го указ о введении на территории Чечено-Ингушской республики чрезвычайного положения, Верховный Совет отказался его утверждать. И поручил Правительству РСФСР решить вопросы путем мирных переговоров. Это тогда, когда Дудаев сорвался с катушек уже окончательно.
