Белых побил все рекорды, став во главе сразу 12(!) списков. Официально это безобразие объяснялось недостатком раскрученных лиц в региональных отделениях, но было необходимостью раскрутки самого Никиты Юрьевича. К успехам СПС, однако, Белых имеет мало отношения, победы добывал Баков, известный уральский политик и политконсультант, в последние годы прибившийся к «правым» и даже ставший одним из их «вождей». Правда, в Самарской области прорыв СПС (8,1 процента) стал настоящим курьезом, поскольку Баков там практически не работал. (Есть гипотеза, что поскольку «правые» были помещены в бюллетене на последнее место, а раньше на последнем месте в бюллетенях стояла графа «против всех», то многие избиратели, не осведомленные о новациях в избирательном законодательстве, проголосовали за Белых и его друзей, думая, что голосуют против всех.) Отмечу также, что в Ставропольском крае, Ленинградской области и Петербурге СПС действовал в спайке с «эсерами».
Если со Ставропольем все более-менее понятно, то с Самарской областью с первого раза не разобраться.
Непопулярного и неуспешного Черногорова, размякшего и разложившегося за 10 лет губернаторства, не стоило включать в список (а также принимать в партию и вообще переназначать губернатором). Это была серьезная ошибка, обернувшаяся для партии власти и для власти в целом большим позором.
По сути Черногоров потерпел личное поражение от более молодого и более волевого соперника. Партийные маски тут именно что маски. Дело могло повернуться так, что Черногоров остался бы в КПРФ или вообще стал беспартийным, Кузьмин бы не вышел из «Единой России». И в конечном счете мироновцы не блажили бы сейчас по поводу «первой территории справедливости». Но вышло то, что вышло. Не спас даже резерв в виде Кавминвод, где велась отдельная кампания под руководством вице-спикера Госдумы Катренко.
В Самарской области в тупик в первую очередь ставит тот факт, что, несмотря на низкий результат «Единой России» — 33,5 процента, у «Справедливой России» достижения довольно скромные — 15,1. Скромные, если вспомнить, с каким ожесточением «эсеры» вели кампанию, сколько они в нее вбросили средств. Разумеется, единороссы отвечали. Жарче было только во всем том же Ставропольском крае. Получается, что две партии ослабили друг друга, и за счет этого прилично получили КПРФ (19 процентов), ЛДПР (11,6) и СПС (8,1), да еще зеленые прорвались.
На самом деле Самара с самого начала была обречена стать «вторым Ставрополем», если точнее, то Ставрополь мог бы стать «второй Самарой». Условия для «Единой России» в области были хуже.
Во-первых, так исторически сложилось, что там много политически активного крупного бизнеса, причем даже чересчур активного. Губернатор Титов правит давно (с 1991 года), но он никогда не был ни «хозяином», ни даже «главным разводящим». Он один из нескольких примерно равных центров силы — наряду с топ-менеджментом АвтоВАЗа, хозяевами группы «СОК», НОВАТЭКа, Волгабурмаша, Волгапромгаза и прочими.
Во-вторых, в прошлом году Тархов вышиб из мэров единоросса Лиманского, что обеспечило «эсерам» административный ресурс и «победный пролог». «Единая Россия» и ее федеральные лидеры ставили на Лиманского, публично его поддерживали и таким образом крепко «склеили» партию и непопулярного мэра.
В-третьих, перед выборами большая часть самарского олигархата под патронажем Кремля была временно объединена в коалицию, которая должна была продвигать список «Единой России». Однако практически сразу эта коалиция стала разваливаться. «СОКовцы» начали помогать «эсерам» и продвигать список зеленых, который также отъедал голоса единороссов, Дьяченко открыл финансирование ЛДПР.
В-четвертых, новый хозяин АвтоВАЗа — Рособоронэкспорт, подключившись к кампании «Единой России», заставил переписать под себя уже практически утвержденный список, чем внес дополнительную смуту в ряды коалиции. Потом оборонщики добились передачи под свою ответственность ведения кампании в Тольятти и близлежащих территориях (а это треть областных избирателей). Сформированный ими штаб со своей задачей не справился, работу провалил, а когда на последней неделе перед выборами было объявлено о возможной остановке вазовского конвейера, поражение в Тольятти стало просто неминуемым. И тамошние стартовые 46 процентов рейтинга «Единой России» оказались превращены в 26–32 процента конечных результатов (при высокой явке, кстати). Тольятти «потащил» за собой всю область. Поэтому скорее удивительно, что, с одной стороны, областной штаб и привлеченные политконсультанты все же удержали первое место, а с другой — Тархов и компания не воспользовались ситуацией и позволили коммунистам выбить себя на третье место. Получается, что 33,5 процента — вполне достойный результат, равный пусть не «тюменскому», но хотя бы «подмосковному».
Веселая деталь: старое название Тольятти — Ставрополь-на-Волге. В самом названии «Ставрополь» есть, видимо, что-то фатальное для «Единой России».[70]
В 2008 году Путин оставит президентский пост, подчинившись конституционному требованию. Учитывая, что президент в нашей стране не просто президент, а «гражданский монарх», «царь», то речь идет об отставке «царя». Уже второй в нашей истории.
Часто говорят, что бывших президентов не бывает и тем более не бывает бывших монархов. На самом деле, конечно, бывают. В нашей стране сейчас живут сразу двое таких — Горбачев и Ельцин. Они «бывшие» в полном смысле этого слова. Многие уже рассуждают, что-де Путин добровольно или вынужденно повторит их судьбу, объявляют его «хромой уткой». Кое-кто даже пророчит скорое неизбежное разрушение созданного им консенсусного режима.
Как они ошибаются… Путин будет и после Путина.
1
Путина принято считать «могильщиком ельцинизма». Если считать ельцинизмом макабрический «диснейленд» 1990-х — приватизацию всего и вся, свободные олигархические войны, феодальную вольницу региональных баронов, полудикий партийный рынок, медиакратию, ультралиберализм и западничество в качестве государственной идеологии, — то да, безусловно, при Путине со всем этим покончено. Но на самом деле ельцинизмом следует называть всю весьма противоречивую политическую, общественную, экономическую и прочую практику 1991–1999 годов. Нельзя не признавать, что тогда страна не просто болела, но постепенно выздоравливала. В 1990-е годы зародились и начали развиваться тренды, в итоге вылившиеся в широкий запрос и народа, и отдельно взятой элиты на наведение порядка, централизацию государства, отстаивание суверенитета, предъявление российской державности. Тогдашняя власть пыталась на него отвечать, но по многим объективным и субъективным причинам у нее мало что получалось. При Путине дело сдвинулось.
Ни в 2000-м, ни позже не был отвергнут «либеральный проект», принятый в 1991–1992 годах, предполагающий строительство в России современного капитализма и демократии западного образца. Но при этом, реагируя на централизаторско-государственнический запрос, власть постоянно вносила в «проект» многочисленные коррективы, в том числе весьма существенные. Впрочем, корректировать, как уже сказано, начали еще при Ельцине.
Таким образом, путинский период был продолжением ельцинского не только хронологически. Новый период, который начнется в 2008 году, тем более будет продолжением путинского, ведь общественный запрос кардинально не меняется, и нет никаких оснований ожидать, что он изменится.
В 1990-е в России сложилась соревновательная олигархия. В принципе режим соревновательной олигархии, при котором субъекты, имеющие соответствующие властные, финансовые, политические, медийные и иные ресурсы, то есть олигархи (ведущие политические лидеры, предприниматели, чиновники, топ-менеджеры), относительно свободно соперничают, конкурируют друг с другом, — не есть зло. Во многих странах соревновательная олигархия, прикрытая демократическими вывесками, успешно функционирует. Но у нас она, мягко говоря, не пошла. Точнее, пошла, но обернулась такими мерзостями, что стало тошно даже самим олигархам.
Уверен, что как минимум на текущем историческом этапе соревновательная олигархия России категорически противопоказана. Наш олигархат, если его не строить и не одергивать, как минимум превратит Россию во «вторую Украину», а как максимум вообще разнесет страну на куски. Поэтому нужен «царь». Не такой, как Ельцин, не имеющий ни сил, ни воли, ни авторитета, а настоящий.
Примерно аналогичным образом рассуждали в 1999 году многие олигархи, разбившиеся на группы поддержки тандема Примаков — Лужков и Путина. Было очевидно, что независимо от того, кто в итоге победит, соревновательная олигархия будет заменена олигархией консенсусной, режимом, основанным на хартии лояльности «царю». А тот, кто откажется в ней участвовать или спровоцирует свое исключение, — потеряет все.
