Сенсорное проникновение
Рассмотрим следующий пример: американский военнослужащий, принимающий участие в военной операции в Ираке или в Афганистане и снабженный по последнему слову техники, характеризует такое понятие из области сетецентричных войн, как сенсорное проникновение. У каждого американского военнослужащего, находящегося в зоне боевых действий, на каске есть видеокамера. Все камеры имеют прямую спутниковую связь с центром управления и поддержки. Человек, сидящий в центре, на мониторах видит, что происходит на поле боя. Солдат двигается, заглядывает за угол — никого нет, а человек в штабе видит на своём мониторе — картинка с камеры, — что там, куда посмотрел солдат, на самом деле незаметно укрылся моджахед. Такие различия — нюансы визуального восприятия — подробно рассмотрены в книге Поля Верильо «Машина зрения», где автор подробно разбирает особенности человеческого взгляда и его отличие от восприятия с помощью оптики: иногда человек не видит того, что видит камера, и наоборот. Тогда оператор за монитором сообщает контролируемой боевой единице: посмотри налево, за развалинами спрятался человек с оптической винтовкой. Это и есть пример глубокого сенсорного проникновения центра управления непосредственно в условия боя с возможностью корректировки ситуации на месте.
Таким образом, штабной офицер имеет свой сенсор на поле боя, он видит, что там происходит. Переключившись на другой монитор, взглянул на местность с позиции другого солдата и т. д. Он видит поле боя с разных позиций, слышит переговоры, может непредвзято оценить как обстановку, так и решение, принятое на поле боя, что-то подсказать, скорректировать. Имея глубокое сенсорное проникновение в среду, центр оценивает ситуацию с разных точек зрения, осуществляя по необходимости оперативный анализ, сбор информации и интеллектуальную поддержку. Можно оценить текущую тактическую обстановку ещё и по тому факту, где солдаты расставлены, — один на крыше, другой в подвале, третий за углом, четвёртый на конце противоположной улицы, — оператор, переключая Alt+Tab, видит, где и что происходит, и корректирует ситуацию, дополняя её необходимыми сведениями, давая подсказки. Всё это есть глубокое сенсорное проникновение.
В то же время военнослужащий, выполняющий боевую задачу, солдат или офицер, вооружённый, в полном обмундировании, имеет свой персональный коммуникатор. Допустим, он стал свидетелем какой-то ситуации: к примеру, ворвался в президентский дворец и стал свидетелем какой-то сцены — переговоров русских представителей с иракским руководством. Он тут же связывается с журналистом из ведущего информационного агентства и даёт информацию о том, что стал свидетелем такого-то факта. Эта информация моментально расходится по новостным лентам мировых СМИ, и её раскрытие меняет контекст, вследствие чего тут же меняется вся ситуация. И из-за этого планируемые в результате переговоров, свидетелем которых он стал, изменения срываются. Передача какой-то сиюминутной информации с места событий в новостные ленты может изменить ситуацию на поле боя. В это же самое время переговорщики слышат по радио о том, что они сейчас, в данный момент, ведут секретные переговоры, в результате всё меняется, и ситуация начинает изменяться в пользу более активного участника. Это пример программирования сетевой операции, достижение успеха ещё до начала её реализации, то есть создание таких граничных и стартовых условий, которые предвосхищают результат.
Информационная мобильность и скорость отдачи приказа являются ещё одним важнейшим фактором сетевой войны. Контроль над ситуацией сегодня имеет не тот, кто владеет информацией, а тот, кто имеет возможность адсорбировать нужную информацию, а также возможности максимально быстрой передачи информации и, соответственно, наиболее быстрого принятия решения.
Фазы сетецентричной войны
Теперь рассмотрим основные фазы сетецентричной войны, ещё раз обращая внимание на то, что формат боестолкновения и актор сетецентричной операции в полной боевой экипировке, описанной выше, — это лишь одна из форм проявления сетевых операций, считающаяся крайней. Реализация горячих фаз в Афганистане и Ираке показала всю уязвимость и пока ещё достаточное несовершенство горячих подходов к сетевым процессам, хотя и Афганистан, и Ирак стали площадками обкатки «боевых» сетевых подходов на местности, из чего была сделана масса выводов, позволяющих совершенствовать фактор боестолкновения. В той же самой степени, однако, кибернетически усовершенствованный актор может стать участником сетевого столкновения и в условиях холодного поля боя, при реализации сетевых операций на местности без использования обычных вооружений, а опираясь лишь на высокие технологии, информационные и гуманитарные стратегии.
Любая сетевая операция начинается прежде всего с достижения информационного превосходства. И это является первой фазой сетевой операции. Как правило, достижение информационного превосходства осуществляется путём развёртывания собственной информационной сети одновременно с подавлением или выводом из строя системы разведывательно-информационного обеспечения противника. Объектами для пристального внимания и первоочередного устранения обычно становятся сетеобразующие узлы, а также центры обработки информации, её анализа и конечного принятия решений. В реальности собственная информационная сеть обычно развёртывается под видом редакций вновь созданных СМИ, а также корреспондентских пунктов существующих СМИ. Сюда же относятся и обычные пиар— и консалтинговые агентства, а в особо осложнённых условиях — обычные фирмы. Если же среда представляется абсолютно враждебной, то приоритетным инструментом информационного развёртывания становятся существующие сети, перепрошиваемые путём покупки, идеологической обработки — вплоть до прямой вербовки.
Вторая фаза сетевой операции — подавление способности противника к физическому системному сопротивлению после достижения информационного превосходства. Происходить это может через разложение управленческого аппарата государства или любого другого образования. Здесь в ход идут и идеологическая обработка, и вербовка, и откровенная прямая коррупция. Всё это желательно проводить на фоне создания перманентных бытовых проблем, а также психологического давления. В боевых условиях соответствующий эффект достигается завоеванием превосходства в воздухе путём подавления системы ПВО противника. И в том и в другом случае вторая фаза сетевой войны подразумевает устранение способности к системному согласованному сопротивлению, когда разложение и информационное превосходство полностью деморализуют противника.
После этого начинается третья фаза сетевой войны — последовательное уничтожение наиболее крупных и жизнеспособных объектов, оставшихся без управления, но ещё способных восстановить сопротивление. Под подобными объектами подразумеваются как министерства и ведомства, так и военные штабы или остатки воинских соединений.
Четвёртой, завершающей, фазой сетевой операции является полное и окончательное устранение любых возможных очагов сопротивления, будь то небольшие СМИ, маргинальные группы или разрозненные воинские соединения и части.
Основной отличительной чертой сетевой операции является то, что все четыре фазы реализуются так стремительно, что не оставляют противнику возможности не только собраться с силами, но и принять нужные решения. В масштабах государства это может занимать от нескольких месяцев до нескольких лет, в то время как незначительные субъекты могут быть устранены за несколько суток. К тому же каждая из последующих фаз может идти внахлёст, то есть начинать реализовываться, не дожидаясь полного завершения предыдущей фазы. В идеальных условиях все четыре фазы реализуются практически одновременно, с небольшим зазором по старту. При этом началу всей сетевой операции должен предшествовать значительный период сбора и анализа информации о противнике, ибо сама сетевая операция, состоящая из четырёх вышеназванных фаз, является лишь завершающим сбор полных и общих сведений о противнике этапом.
Намерение командира — осведомлённость исполнителя
В сетевых войнах практически, за исключением крайних случаев и чрезвычайных ситуаций, отсутствует такое понятие, как приказ, зато преобладает такое явление, как намерение командира. В военной стратегии — в сетецентричных войнах — всё это имеет свои аналоги. Вообще само это понятие пришло из военной стратегии. Так как в классической индустриальной войне соединение действует на базе платформы, у каждого соединения или подразделения есть командир, отдающий прямой приказ, который должен быть исполнен буквально: «Перебраться на тот берег и захватить плацдарм». Все при этом могут осознавать, что там их ждут катастрофа и погибель, что перебраться напрямую нет возможности, потому что впереди болото и все утонут. Но даже в случае удачной переправы на месте их ждут превосходящие силы противника, в результате чего там все погибнут. Сам командир подразделения также может не понимать, зачем это нужно, но он тоже должен выполнить буквально полученный от своего вышестоящего командира прямой приказ. Повинуясь армейской дисциплине и долгу, он идёт туда, в болото, и тонет там почти всем батальоном. Десять человек, которые всё же выбираются на берег, умирают под огнём закрепившегося там врага. Так геройски погибает батальон в условиях классической индустриальной войны.
