контрастировал со всеми остальными, но, видимо, это никого не смущало.
После этого дедушка занялся «Торгсином» (торговля с иностранцами на территории СССР), был директором этого магазина. Торгсин просуществовал с 1930 по 1936 г. Опять-таки, в представлениях незнающих людей — подумаешь, какие-то магазины, их всегда было много разных. «Торгсин» обслуживал гостей из-за рубежа и советских граждан, имеющих «валютные ценности» (золото, серебро, драгоценные камни, предметы старины, наличную валюту), которые они могли обменять на продукты или потребительские товары. Практически все директора магазинов «Торгсина» были партийцами, более того, как правило, людьми, уже испытанными на командных должностях, поскольку организация этого капиталистического предприятия в недрах социализма требовала большой работы, так как эти магазины не укладывались в сеть никаких предприятий или социальных институтов. Однако «практически» означает, что кто-то не был партийцем, и я думаю, дедушка очень для этого подходил: рабочий из кочегарки — что может быть более пролетарским! А его хорошие коммуникационные способности в сочетании с приятным впечатлением укрепили мнение товарищей, что это правильный кадр (если бы они только знали, что это бывший нэпман!). Да, дедушка был неискоренимым любителем капитализма. Тысячи иностранных специалистов были приглашены на работу в Советский Союз, власти хотели, чтобы они расплачивались валютой, поскольку на эту валюту в конце 20-х закупалось оборудование, материалы. К середине 30-х основное оборудование стало производиться уже в России. Однако основными клиентами «Торгсина» были советские люди.
Вот какой колоритный «Торгсин» на Смоленской площади; потом он стал гастроном «Смоленский», а сейчас — «Седьмой Континент». У М. A. Булгакова в «Мастере и Маргарите» Кот по приглашению Коровьева принялся за «валютные» мандарины, чем ввел продавщицу «в смертельный ужас». «Вы с ума сошли! — вскричала она, теряя свой румянец, — чек подавайте! Чек! — и она уронила конфетные щипцы…»… «Душенька, милочка, красавица, — засипел Коровьев, переваливаясь через прилавок и подмигивая продавщице, — не при валюте мы сегодня… ну что ты поделаешь! Но, клянусь вам, в следующий же раз, и уж никак не позже понедельника, отдадим все чистоганом. Мы здесь недалеко, на Садовой, где пожар…». Бегемот тем временем принялся за шоколадные плитки и «сельдь керченскую отборную…»… «…На угол Смоленского из зеркальных дверей вылетел швейцар и залился зловещим свистом, призывая милицию. Публика стала окружать негодяев, и тогда в дело вступил Коровьев…»… «…Граждане! — вибрирующим тонким голосом прокричал Коровьев, — что же это делается? Ась? Позвольте вас об этом спросить! Бедный человек, — Коровьев подпустил дрожи в свой голос и указал на Бегемота, немедленно скроившего плаксивую физиономию, — бедный человек целый день починяет примуса; он проголодался… а откуда же ему взять валюту?..».
Е. Осокина, работая в архивах в 1990-х, не ожидала увидеть такой неизвестной нам статистики, что «Торгсин» был одним из ключевых механизмов обеспечения деньгами в первой половине 1930-х, когда проходила основная индустриализация страны. Так, в 1933 г. ценностей, собранных через «Торгсин», хватило, чтобы оплатить треть расходов СССР на промышленный импорт. Вклад «Торгсина» был больше, чем дала в эти годы коллективизация или ГУЛАГ. Кроме того, «Торгсин» выполнил социальную роль — он дал миллионам людей возможность выжить в эти голодные годы. «Торгсин был полон парадоксов: в нем „капиталистические“ (рыночные) методы служили делу построения социализма». Автор рассматривает «Торгсин как социально экономический и культурный феномен сталинизма». Мне хотелось узнать, как обстояли дела с «Торгсином» в Свердловске. Опять-таки, из книжки Е. Осокиной: Свердловск был на хорошем счету. По крайней мере, он был одним из 12 городов, где разрешили покупать высокохудожественные изделия, например кольца с бриллиантами, поскольку в других городах считалось, что оценщики могут быть не такими знающими. Кроме того, по инициативе Уральской конторы «Торгсина» разрешили покупать изделия из платины в 4 городах, в том числе в Свердловске, поскольку в городах Урала были закрыты скупочные пункты золотоплатиновой промышленности и народ с платиной приходил в «Торгсин».
Сталин развивал и золотодобычу, которая до 1928 г. была практически без внимания государства. К середине 30-х годов она получила значительное развитие, и «Торгсины» стали не нужны, тем более у населения и золота уже не осталось, кроме того, кончился голод. Чем занимался дедушка с 1936 по 1941 год, я не знаю, видимо, или старательскими бригадами, или лёг на дно: я бы на его месте так и сделала, тем более что земельный участок около дома для пропитания у него был, какие-то сбережения тоже. То, что он, скорее всего, не был членом партии, уже спасало. Я не знаю точного года, когда дедушка занялся золотодобычей, она нужна была и в 30-е, но с началом войны потребность в золоте стала катастрофической. Дедушкина трудовая книжка, которую я видела, начиналась с 1941 г., где он записан как старатель. В эти годы мужчины ушли на фронт, поэтому на рудники и прииски пришли женщины, дети, люди в возрасте. Дедушке в 1941-м был 51 год, и он, очень прорусский, конечно, считал, что всё должно быть мобилизовано для фронта и для победы. Вклад дедушки был небольшой, но, наверное, максимальный, который он мог сделать. Он, используя свой организационный опыт, создал несколько старательских бригад. Работать было трудно — люди работали не покладая рук, за небольшой паёк, не было здоровых мужчин, и были большие проблемы в техническом обеспечении орудиями труда и материалами, не было запасных частей, были перебои с энергообеспечением, использовали дедовские механические методы. Все, кто раньше делал поставки для золотодобычи, сейчас перешли на выпуск продукции для фронта. Однако всё добытое золото было важно. Закупки необходимого вооружения, боеприпасов и продовольствия по ленд-лизу оплачивались не только поставками сырья, олова, марганцевой и хромовой руды, асбеста, платины, предметами традиционного русского экспорта (пиломатериалы, пушнина, лен, рыба, икра и т. п.), но и золотом. По данным зарубежной печати, явно неполным, СССР в период войны вывез в США и Западную Европу не менее 216 т золота. «Во время войны возросло значение старательских артелей, которых в Кочкаре насчитывалось несколько десятков. Они стабильно давали до 1/3 всего золота, добываемого комбинатом, хотя не имели почти никаких механизмов. В старательских артелях полностью доминировали женщины. Обеспечивались материалами старательские артели по „остаточному принципу“. Но трудились они по-ударному». В целом старатели, например, в 1941 году добыли 40,5 т из общих 174,1 т. Старательские организации тогда действительно представляли собой артели, где каждый работник обладал правом голоса, а все главные вопросы решались общим собранием.
После войны жизнь стала налаживаться, вернулись в старательские бригады мужчины, и экономически было невыгодно сдавать золото государству, поскольку денег платили очень мало за такой тяжёлый труд. Известно, что старательские бригады (не только на Урале) стали после войны сдавать небольшую часть золота зубным техникам. Дедушка
