Так произошло и в России, где социалисты живо заинтересовались этим вопросом и их мнения разделились. Лидеры Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП) Георгий Плеханов, Павел Аксельрод, Вера Засулич, Владимир Ленин подвергли резким нападкам мысль о том, что мирное поступательное развитие позволит избежать революционного насилия. Плеханов обвинял Бернштейна в том, что тот взял за основу популистские тезисы, которые, напоминал он, уже не раз приводили социализм к провалу. Большинство русских марксистов воспротивились реформизму Бернштейна. Но Александра Коллонтай с горечью признала, что ее учитель думал точно так же, как Бернштейн, тогда как сама она, рассматривая Финляндию, объект своего исследования, в свете радикальных представлений Маркса, стремилась показать, что в этой части Российской империи, населенной преимущественно крестьянами (чей революционный потенциал Маркс отрицал по причине их привязанности к собственности), крестьянство, тем не менее, являлось революционным классом.
Осознавая, что сомнения отдаляют от него мятежную ученицу, профессор Геркнер предложил ей обратить внимание на английских социалистов, особенно на Беатрис и Сидни Вебб, и даже организовал встречу с ними. Несмотря на оказанный ей теплый прием, Александра призналась своим друзьям, что собеседники, рекомендованные ей учителем, произвели на нее жалкое впечатление. Все сказанное ими, напротив, подталкивало ее в сторону тех социалистов, которые непримиримо боролись с реформизмом.
Роза Люксембург, с которой она познакомилась тогда же, поразила ее силой убежденности, мощью своей личности и произвела на Александру глубокое впечатление. К тому же во многом обе женщины были схожи. Как и Роза Люксембург, Александра проявляла неуступчивость в противостоянии с другими марксистами, яростно нападая на уважаемых деятелей. Однажды это случилось с Петром Струве — теоретиком марксизма, которого она встретила на одном из вечеров, организованных в столице отцом Елены Стасовой с целью сбора средств для помощи рабочим. Струве расхваливал Бернштейна. Она напала на оратора без оглядки на моральный авторитет, которым тот пользовался в России и среди социалистов во всем мире. Резкость ее речи изумила всех собравшихся и неприятно потрясла многих из них.
Однако цюрихский период в жизни Коллонтай близился к завершению, ибо ее родители друг за другом ушли в мир иной. Их смерть привела ее в отчаяние, особенно кончина отца, с которым она была так близка и который всегда поддерживал ее морально и материально. Более того, Миша, которого бабушка с дедушкой холили и лелеяли, чувствовал себя осиротевшим. Александре пришлось взять на себя заботу о сыне, распорядиться его судьбой, тогда как ранее эта ответственность лежала на Домонтовичах.
Печаль Александры усугублялась проблемой, о которой она до этого и подумать не могла: отношения с Владимиром Коллонтаем приняли новый оборот. Прежде Владимир довольствовался самим фактом их расставания и не требовал от нее практических шагов. Но в тот самый момент, когда ей пришлось в одиночку обустраивать жизнь своего ребенка, муж объявил ей о желании развестись. Развод в царской России был делом непростым, и ранее Александра никогда не считала его целесообразным, коль скоро в ее жизни Владимира больше нет. Но тот, встретив молодую женщину, которая привязалась к Мише (и эта привязанность оказалась взаимной), хотел вновь жениться. Ему понадобилось разрешение Святейшего синода на развод, что требовало малоприятных и длительных хлопот. Это вовсе не устраивало Александру, но ей пришлось смириться. Можно вообразить, что преданность и знаки внимания со стороны Саткевича помогли ей пережить это трудное время, хотя гибель почти всей их переписки исключает всякую возможность узнать что-либо наверняка об их отношениях в тот период.
После смерти матери Александра сделала открытие, перевернувшее всю ее жизнь. Та завещала Куузу детям от своего первого брака, тем самым лишив Александру доступа к усадьбе, которую она так любила. Она не понимала причины такого решения, которое и правда труднообъяснимо. Зато отец завещал ей прекрасное имение в Черниговской губернии, что гарантировало ей солидный доход, но и возлагало на нее тяжкое бремя по управлению хозяйством.
Отныне Александра была вольна организовать свою жизнь и жизнь сына по собственному усмотрению. Благодаря отцу у нее имелось достаточно материальных средств. Она тотчас же покинула семейный особняк и вместе с Зоей Шадурской обосновалась в другом, более скромном жилище, где Мише предстояло жить окруженному заботой Зои и гувернантки, а также, по крайней мере поначалу, «славного малого», который обеспечивал эпизодическое присутствие мужчины в жизни ребенка.
Смерть родителей, утрата Куузы, обустройство новой жизни для Миши — все это перевернуло в жизни Александры страницу ее первой молодости — такой счастливой и беззаботной.
Глава вторая. «Товарищ» Коллонтай
Во время пребывания в Цюрихе Александра под руководством профессора Геркнера приступила к изучению проблем рабочих в Финляндии и опубликовала несколько статей по этой теме. В 1903 году она отпраздновала выход своей первой книги «Жизнь финляндских рабочих», очень благосклонно встреченной в кругах социалистов. Через какое-то время она впервые выступила перед столичными студентами и обнаружила, насколько для нее естественно выражать свои мысли публично и устанавливать контакт с аудиторией. Так родилась оратор Коллонтай, которую впоследствии будут часто и настойчиво просить выступить из-за ее умения мобилизовать массы.
Но Александра не выносила долгого пребывания в одной стране. Она всегда чувствовала потребность заводить новые знакомства и намеревалась делать это по всей Европе. Именно поэтому в 1903 году она отправилась во Францию, где сначала провела некоторое время на Лазурном Берегу вместе с Мишей. Однако в Европе ее привлекали не столько увеселительные поездки, сколько возможность расширить свой кругозор за счет встреч с представителями социалистического движения и новых знакомств. В Париже она познакомилась с Полем и Лаурой Лафарг, которые ее тепло приняли: так началась дружба, столь много для нее значившая. Роза Люксембург представила ее Карлу Каутскому, и тот опубликовал в своем журнале «Новое время» ее статьи о социально-экономическом положении Финляндии, которые она подписала псевдонимом. В 1905 году к ее публикациям добавилась статья «К вопросу о классовой борьбе», за которую на автора обрушилась цензура.
Потом случилась революция 1905 года. Удивительная революция, которую никто не предвидел и не организовывал. На фоне стачек мирная толпа под предводительством священника Георгия Гапона в воскресенье 9 января 1905 года потребовала от своего монарха реформировать политическую систему и привлечь народ к участию в этой реформе. По крайней мере, таков был общий план.
А. М. Коллонтай с сыном Михаилом Коллонтай. 1903. [РГАСПИ. Ф. 134. Оп. 1. Д. 31. Л. 21]
Однако мирная демонстрация обернулась трагедией. Император отсутствовал в столице и не ведал, что там творится, оставив бразды правления своим приближенным, которые потеряли голову и решили подавить выступление. Результатом отсутствия государя, его неосмотрительности, нежелания власти слышать воззвания народа стало ужасающее побоище, вошедшее в историю под названием «Кровавое воскресенье». В тот день расстрелянный войсками народ навеки утратил веру в своего венценосца. А тот, пытаясь исправить катастрофическое положение, постоянно колебался между продолжением репрессивных мер и неохотным следованием по пути реформ, начавшихся с Манифеста 17 октября 1905 года, который должен был дать стране право избрать всеобщим голосованием представительный орган — Государственную думу, учрежденную в 1906 году. Революция вызвала к жизни также Советы рабочих депутатов, среди которых самым важным являлся столичный Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов во главе с Львом Троцким.
