Позже в тот же день я телеграфировал нашему послу.
Премьер-министр – Липеру (Афины):
5 декабря 1944 года.
"…Сейчас не время политиканствовать в Греции или воображать, что греческие политические деятели различных оттенков могут повлиять на обстановку… Речь идёт о жизни или смерти…
Давно миновало время, когда какая-либо определённая группа греческих политических деятелей могла бы повлиять на это восстание толпы. У него (Папандреу. – Ю.В.) имеется лишь одна возможность – держаться вместе с нами до конца. Я поручил всю проблему обороны Афин, поддержание закона и порядка генералу Скоби и заверил его в том, что его поддержат при использовании любой силы, которая может понадобиться. Отныне вы и Папандреу будете придерживаться его указаний… (греческий премьер, находясь вроде бы в своей столице, должен был безоговорочно исполнять приказы английского генерала. – Ю.В.)…"
ЭЛАС быстро установила контроль над большей частью Афин, за исключением центрального района, где наши войска сначала сдерживали отряды ЭЛАС, а затем перешли в контратаку.
Генерал Скоби (Афины) – премьер-министру:
8 декабря 1944 года.
"Усиление деятельности повстанцев и повсеместная стрельба из-за угла не позволяли достичь больших результатов в боях, которые продолжались вчера весь день…
23-я бригада, которая в течение второй половины дня вела операции по очищению каждого дома, добилась некоторых успехов…
С английского военного корабля "Орион" пришлось высадить подкрепления морской пехоты для борьбы с многочисленными снайперами из повстанцев… Ввиду сильного сопротивления наши войска были вынуждены отступить в одном районе…" ‹…›
Премьер-министр – генералу Скоби:
8 декабря 1944 года.
"Сегодня в вечерних газетах много пишут о том, что ЭЛАС предложила заключить мир. Естественно, что нам хотелось бы урегулировать этот вопрос, но вы, поскольку это позволяет ваше влияние, должны позаботиться о том, чтобы мы из добрых побуждений не отказались от того, что завоёвано или ещё может быть завоевано нашими войсками… Бесспорная цель – поражение ЭАМ. Прекращение боёв второстепенное дело по сравнению с этим. Я отдаю приказ об отправке в Афины крупных подкреплений, и фельдмаршал Александер, вероятно, через несколько дней будет с вами. Сейчас, пока конфликт не улажен, нужны твёрдость и трезвое суждение, а не горячие объятия".
Генерал Скоби – премьер-министру:
10 декабря 1944 года.
"…Я не упускаю из виду упомянутую вами главную цель (разгром ЭАМ. Ю.В)… Я надеюсь, что бои удастся ограничить районом Афины, Пирей. Но в случае необходимости я готов довести дело до конца по всей стране…"
…Я совершенно ясно видел, что коммунизм будет той опасностью, с которой цивилизации придётся столкнуться после поражения нацизма и фашизма…
Если Греция избежала судьбы Чехословакии… то это оказалось возможным не только благодаря действиям англичан в 1944 году, но и благодаря тем упорным усилиям, которые впоследствии стали известны как объединённая мощь мира, говорящего на английском языке (нечто шовинистическое и воинственное прорывается здесь в рассуждении Черчилля, причём неоднократно по всем воспоминаниям. – Ю.В.)".
9 декабря Черчилль в телеграмме английскому послу подчеркнул: "Никакого мира без победы". В то время войска ЭАМ (ЭЛАС), по мнению англичан, имели в Афинах около 12 тыс. человек. Греческий король считал, что их до 22 тыс.
11 декабря в Афины прибыли Иден и фельдмаршал Александер, который в тот же день телеграфировал Черчиллю: "Английские войска, по существу, находятся в осаде в центре города". Путь к аэродрому был ненадёжным. Пирей (главный порт под боком у Афин) находился под контролем сил Сопротивления (партизан). У интервентов, зажатых в центре города, оставался шестидневный запас продовольствия и всего трёхдневный – боеприпасов.
Александер потребовал у Черчилля разрешения бомбить городские районы Афин – и Черчилль такой приказ отдал. Своя рука владыка.
Более того, "12 декабря военный кабинет предоставил Александеру полную свободу действий в отношении всех необходимых военных мероприятий". Что пожелаешь, то и твори.
Я видел кадры военной кинохроники. Английские бомбардировщики долбят Афины. Черно-серые стремительные клубы дыма, в которых, кувыркаясь, летят камни, щебень, арматура и, конечно же, растерзанные тела спрятавшихся по домам людей.
Черчилль наводил порядок.
Это право кулака называлось международным правом. Оно очень напоминает нынешние разбойные действия США под сенью флага ООН в Югославии.
Однако уличные бои в Афинах не затихали, а, напротив, ожесточаясь, нарастали с каждым часом. Партизаны из всегреческой армии сопротивления фашизму отчаянно бились с пришельцами на улицах, дворах, площадях, в подвалах и на чердаках родного города. К интервентам (захватчикам) непрерывно поступали крупные войсковые подкрепления. В одном строю с интервентами сражались и греческая бригада, переброшенная из Италии, а также отчасти и греки из батальонов национальной гвардии (их, в основном приверженцев фашистской диктатуры Метаксаса, англичане срочно сводили в батальоны, оснащали обмундированием и оружием для полицейско-патрульной службы в тылу) и некоторые другие отряды…
Черчилль скрытой, невысказываемой частью своей политики добивался главного: разгрома и желательно истребления армии Сопротивления – ЭЛАС. 22 декабря в указаниях фельдмаршалу Александеру, находящемуся в Италии, он назидает: "При нынешнем положении в политическую область можно вступить только через ворота успеха", – что означало беспощадное подавление партизанской армии. Черчилль показывал всему миру, как надлежит поступать в подобных обострениях. Это было обучение всего демократического мира сугубо фашистским действиям.
Москва продолжала стойко хранить молчание: ни звука в протест. Черчилль, приободрённый показным безразличием Сталина к греческим делам, всё более наглел. Среди врагов Сталина это был волчина самой первой величины.
Обстановка в Афинах потребовала срочного присутствия 71-летнего Черчилля.
Два дня спустя (то есть 24 декабря 1944 года. – Ю.В.) я решил выехать (из Лондона. – Ю.В.), чтобы увидеть всё самому на месте… – рассказывает Черчилль. – 26 декабря, в святки, я отправился в посольство (уже в Афинах. Ю.В.). Бои шли на расстоянии мили от нас, и я помню, что когда мы собирались спуститься на берег (с борта крейсера "Эйджекс". – Ю.В.), слева довольно близко от "Эйджекса" раздались три или четыре взрыва и поднялись столбы воды. На берегу нас ожидала машина и воинский отряд… Совещание началось в греческом министерстве иностранных дел 26 декабря, примерно в 6 часов вечера… мы заняли наши места в большой мрачной комнате… никакого отопления не было, и несколько керосиновых ламп тускло освещали помещение. Я сидел справа от архиепископа вместе с Иденом, а фельдмаршал находился слева от него. Американский посол Маквиг, французский посланник Белен и советский военный представитель приняли наше приглашение. Трое коммунистических лидеров опоздали, но не по своей вине… я уже выступал, когда они вошли в комнату. У них был представительный вид…
В течение всего следующего дня между греческими представителями происходили переговоры… Мы решили не ослаблять боёв, пока ЭЛАС не согласится на перемирие…
"Мне ясно, – признавался Черчилль в послании генералу Исмею, – что здесь, в Афинах, произойдёт много плохого, что отразится на нашем положении во всём мире, если мы не сможем быстро, т.е. в течение двух-трёх недель, навести порядок. По мнению Александера, это потребует переброски двух бригад 46-й дивизии, которые уже получили приказы и находятся наготове".
Черчилль постоянно ставил в известность Рузвельта о событиях в Греции. Находясь в те дни в Греции, он отправил президенту США телеграмму:
"…Г-н президент, мы потеряли более одной тысячи человек (потери англичан в боях за Афины. – Ю.В.), и, хотя большая часть Афин сейчас очищена, тяжко видеть этот город, в котором то там, то здесь вспыхивают уличные бои, и бедных изможденных людей, которые зачастую существуют только на пайках, доставляемых нами на разные пункты, нередко с риском для жизни. Всё, что бы вы ни сказали со временем в поддержку этого нового плана, будет чрезвычайно ценным и может привести к принятию ЭЛАС условий перемирия, изложенных генералом Скоби. В отношении всего остального мы укрепляемся, как это необходимо, и военный конфликт будет продолжаться. Значительное большинство людей стремится к урегулированию, которое освободит их от коммунистического террора…"
29 декабря мы возвратились в Лондон…"
