А. Гражданкин - Белая книга России

43

В одном из последних отчетов Министерства сельского хозяйства США, сказано, например: “По переписи 1997 года в США насчитывалось 1,9 млн ферм. Они делятся на мелкие семейные с размером реализации до 250 тыс. и крупные, свыше 250 тыс. долларов. Мелкие семейные фермы к началу нового века практически выпали из числа эффективных товаропроизводителей. И хотя таких сегодня в стране абсолютное большинство — 1,6 млн, или 82%, их вклад в общин доход не превышает 12%. Если бы не государственная поддержка в размере 1200 долл. на одну ферму, они еще в 1997 году оказались бы в убытке. Эти хозяйства существуют исключительно за счет внефермерской деятельности”.

Кроме того, Запад поддерживает свое сельское хозяйство и с помощью государственного протекционизма, таможенных барьеров, перекладывая таким образом финансирование этой поддержки и на потребителей. В документе ООН «Отчет по человеческому развитию. 1994» сказано: “В 1990 г. в Японии и ЕЭС средний дополнительный счет за продукты питания, вызванный протекционистскими мерами, составлял 3000 долларов на семью”. То есть, помимо бюджетных дотаций фермеры еще и от каждой семьи получали за счет завышения розничных цен нерыночную поддержку в размере 3 тыс. долларов!

Из этого факта видно, что утверждения о неконкурентоспособности колхозов носят чисто идеологический характер и оторваны от реальности. Они не имеют смысла вне социального контекста. Если российский товаропроизводитель продает зерно по 28 долларов за тонну, а фермеры США но 143,9 долларов за тонну, то кого из них мы должны считать более конкурентоспособным?

Энерговооруженность 1 работника в сельском хозяйстве РСФСР была примерно на 40% выше, чем в среднем по СССР.

Следует вспомнить, что подготовка к переориентации производства удобрения в СССР на экспорт сопровождалась в конце 80-х годов большой и недобросовестной идеологической кампанией с целью настроить общественное мнение против применения удобрений в сельском хозяйстве (“нитратный психоз”).

Заметим, что СМИ утверждают совершенно противоположное тому, что происходит на деле.

Одним из типичных аргументов в антиколхозной кампании было утверждение, будто колхозные и совхозные животноводческие фермы имеют неоптимальный размер (“гигантомания”), так что небольшие частные фермы будут более продуктивны. То есть в программе реформ речь шла о замене больших ферм новыми, “оптимального” размера. А это значит, что должно было начаться крупномасштабное строительство новых животноводческих помещений.

Поразительным и красноречивым фактом стали заявления СМИ и виднейших политиков (включая Президента РФ В.В. Путина), будто в 2002 г. в РФ был собран рекордный урожай зерна, каких не бывало в советское время. Гораздо более высокими, нежели в 2002 г., были не только урожаи советского времени, а и урожаи недавних реформенных лет — 1992 и 1993. Возможно речь шла о валовом сборе только пшеницы, но и тут рекорда не было: в 2002 г. было собрано 29,8 млн т пшеницы, но в 1990 г. — 32,8 млн т.

Ссылки на то, что в 80-е годы в США тоже произошло сокращение поголовья крупного рогатого скота, несостоятельны, так как природа этого процесса в РФ и США различна. В США в ходе модернизации животноводства был сделан упор на интенсивность производства и резко повышена продуктивность скота. В РФ в хоте реформы сокращение поголовья происходило параллельно с технологическим регрессом и снижением продуктивности.

В целом по СССР средний надой молока на корову в колхозах и совхозах составил в 1990 г. 2850 кг. В связи с утверждениями, будто дореволюционное сельское хозяйство было продуктивнее советского, надо уточнить, что средний надой на корову в 1913 г. составил в России (в пределах СССР) 982 кг.

Включая автомобильный транспорт отраслей экономики.

Это несмотря на то, что, согласно программе реформ, была проведена приватизация флота, так что почти все грузовые морские перевозки осуществляются предприятиями негосударственной формы собственности (в 1998 их было уже 99%).