В целом за февраль поступление к городу топлива (в том числе торфа) увеличилось по сравнению с январем почти в 1,5 раза: по данным Петротопа, в январе прибыло в Петроград 5949 вагонов с топливом, а в феврале — 8929 вагонов. [96] В этом большую роль сыграло принятое Совнаркомом 1 февраля 1921 г. решение о закупке за границей около 300 тыс. т каменного угля; по словам В. И. Ленина, уголь предназначался для того, «чтобы оживить промышленность Петрограда и текстильную». [97] По сообщениям печати, первые эшелоны с импортным углем стали прибывать в Петроград из Архангельска уже в 20-х числах февраля. [98]
Зима в Петрограде выдалась необычайно суровой и снежной. Для отопления начали использовать деревянные строения — в ту пору они составляли основную часть застройки городских окраин. Слом домов принял довольно широкие размеры: за зиму 1920/21 г. (с ноября по февраль) было разобрано 175 деревянных зданий, что дало в общей сложности 3 тыс. куб. саж. дров — 2 тыс. распределили между населением, 1 тыс. пошла на нужды учреждений. В феврале к слому намечено было еще 50 строений. [99] Слом деревянных домов получил большое распространение; Петросовет должен был даже принять специальное обращение, где население предупреждалось, что слом строений можно производить лишь по разрешению Совнархоза. [100]
Топливный голод тяжело ударил по железнодорожному транспорту, который и без того переживал затяжной кризис. Составы с грузами застревали на станциях. В феврале 1921 г. специальная комиссия, возглавляемая Ф. Э. Дзержинским, обнаружила в Курском железнодорожном узле 931 вагон с грузами, в Харькове — 400 вагонов. [101] В значительной мере эти пробки создавались из-за отсутствия необходимого количества топлива. Еще более тяжелое положение сложилось на северных и северозападных железных дорогах, расположенных вдали от каменноугольных районов. К тому же зимой 1921 г. начались сильные снегопады, сопровождаемые метелями. Порой движение на дорогах, ведущих к Петрограду, нарушалось из-за снежных заносов. Останавливались поезда, на которых доставлялись в город топливо и продовольствие.
Транспортные трудности ухудшили и без того тяжелое продовольственное положение Петрограда. Иногда поезда с хлебом застревали на дорогах. Так, например, 15 февраля к Петрограду не удалось подвезти ни одного состава с продовольствием. [102] Это был, так сказать, пик в перебоях со снабжением, однако в ближайшие недели сколько-нибудь заметного улучшения положения не наблюдалось: немногочисленные составы с хлебом с трудом пробивались в Петроград.
Все это усугублялось тем, что город с семисоттысячным населением оказался без необходимых продовольственных резервов. По сводкам Петрокоммуны, 3 марта запасов хлеба оказалось на один день по нормам «в половинном размере», а 4 марта — на четыре дня «по сокращенной норме». [103] Такое положение сохранялось в течение всего марта.
В январе-феврале максимальная скорость маршрутных поездов с продовольствием составляла 84 версты в сутки, но порой она падала до 32 верст. [104] При такой скорости продовольственные грузы не только доставлялись с опозданием, но и портились. Так, например, яйца из Сибири прибыли в Петроград на 50 % испорченными; поступивший в конце 1920 г. картофель по тем же причинам оказался мороженым и к употреблению не годился. [105]
В декабре 1921 г. при СТО была образована Комиссия по снабжению столиц (Москвы и Петрограда). [106]20 января Комиссия, заседавшая совместно с представителями Моссовета,
«установила, что подход хлебных грузов за последние две недели к Московскому и Петроградскому узлам значительно понизился. Указанный факт объясняется главным образом недостатком топлива на железных дорогах, снежными заносами и метелями…»
При этом в заявлении Комиссии подчеркивалось, что «временное ухудшение в деле снабжения топливом транспорта отнюдь не означает ухудшения продовольственного положения республики. Последнее можно считать вполне удовлетворительным». Комиссия тем не менее постановила
«сократить в Москве, в Петрограде, в Иваново-Вознесенском районе и в Кронштадте выдачу хлеба населению по карточкам временно с 22 января по 1 февраля на 10 дней в размере 1/3 прежней выдачи, то есть выдавать прежнюю 2-дневную норму в 3 дня». [107]
Работа транспорта улучшалась медленно, подвоз продовольствия не возрастал, поэтому в течение зимы уменьшение продовольственных пайков в Петрограде пришлось проводить неоднократно. После того как, согласно решению от 20 января, хлебные нормы были снижены на срок в 10 дней, по истечении этого срока к прежнему уровню вернуться не удалось. [108] Нередки были задержки с выдачей хлеба насрлению. 17 февраля Петросовет объявил о новом снижении хлебных норм для некоторых категорий граждан. [109] Тогда же были отменены некоторые специальные продовольственные пайки. [110] Следует отметить, что Петроград до весны 1921 г. обеспечивался продовольствием только посредством органов централизованного государственного снабжения, ибо в условиях ограничения свободной торговли доставка хлеба частными лицами лимитировалась, а для борьбы с нарушителями хлебной монополии на дорогах были установлены заградительные отряды. Роль кооперации оказалась незначительной. По оценке В. И. Ленина, она находилась в ту пору «в состоянии чрезмерного задушения». [111]
В тяжелых условиях разрухи партийная организация Петрограда принимала срочные меры, чтобы спасти трудящееся население города от угрозы надвигающегося голода. Еще с лета 1920 г. рабочие и служащие и члены их семейств были прикреплены к столовым, где питание предоставлялось за счет части пайков работающих. К декабрю такие столовые обслуживали около 600 тыс. человек. [112] При всех перебоях в снабжении, при всех недостатках первой в нашей стране системы общественного питания, о чем не раз говорилось в заявлениях завкомов в феврале 1921 г., [113] эта форма продовольственного снабжения рабочих сыграла в то тяжелое время несомненно положительную роль — рабочие и служащие Петрограда в трудные месяцы 1920–1921 гг. все же обеспечивались более или менее регулярным питанием. Один из деятелей Петрокоммуны справедливо говорил, что в ту пору «не было иного выхода», что при индивидуальном питании рабочий, получив свою скудную месячную норму, «съест ее за неделю и скажет, что работать не будет… а в общем котле мы знаем, что кое-что достанется». [114]
Сокращение норм хлебной выдачи, перебои в снабжении населения другими видами продовольствия, не вполне удовлетворительная работа общественных столовых — все это в сочетании с резким ограничением свободной торговли неизбежно приводило к тому, что рыночные цены в Петрограде с осени 1920 г. неуклонно поднимались. Динамика цен на важнейшие продовольственные продукты выглядела следующим образом (в руб. за фунт): [115]
Сколь ни велика была инфляция денежных знаков в изучаемое время, быстрый рост рыночных цен приводил к тому, что в зимние месяцы 1921 г. петроградский рабочий практически оказывался не в состоянии пользоваться частным рынком.
Не только продовольствие, но и все другие товары первой необходимости сделались крайне дефицитными. Наблюдалась нехватка мыла, спичек, керосина, тканей, одежды, обуви и т. д. Все эти предметы имелись на складах Петрокоммувы в самых незначительных количествах и распределялись исключительно по ордерам. Ордера выдавались в основном в индивидуальном порядке. В фондах петроградских профсоюзов сохранилось множество документов такого рода. Приведем лишь один пример, причем следует подчеркнуть, что масштабы выдачи были типичными для того времени:
«Совет профсоюзов просит выдать т. Агулянскому — секретарю комитета по организации празднества (имеется в виду годовщина Февральской революции. — С. С.) следующие необходимые ему предметы: 1 пару обуви, 4 пары носков, 12 штук пуговиц».
А далее следовали подписи весьма ответственных лиц. [116]
Впрочем, остро нуждались в самом необходимом все коренные питерские пролетарии. Документы Петроградского совета профессиональных союзов и других общественных организаций сохранили бесчисленные свидетельства на этот счет. Удовлетворить нужды рабочих советские и профсоюзные органы по большей части не могли или делали это в крайне незначительном размере. Так, например, профсоюз текстильщиков 1 марта распределял по «своим» предприятиям прозодежду. Задача была не из легких, так как на 5602 рабочих-текстилыцика приходилось всего-навсего 427 пар прозодежды. [117]
