Потенциал империй находит самое яркое свое выражение в техническом прогрессе. Римская империя располагала техническими достижениями, которые были повторены только через 1000 – 1500 лет. Это горячее и холодное водоснабжение, подобные современным водопроводные краны, канализация, строительство и эксплуатация многоэтажных зданий, сельскохозяйственные машины и строительные краны. В военной области она располагала полностью бронированными стометровыми античными «линкорами», полуавтоматическими стрелометами, баллистами, уничтожающими противника вне дальности его оружия, латами для людей и животных. И вся эта великолепная техника благополучно сгнила на якорях и на складах, так ни по кому и не выстрелив.
Все вышеприведенные достижения — результат гетерозисного эффекта. Когда эффект проходит, новые поколения оказываются не в состоянии не то чтобы достижения использовать, но и даже предполагать, зачем та или иная вещь создавалась. Когда эффект проходит, а психология «высшей расы» остается, империи приходится начинать подавление роста своих соседей – уже чтобы поддержать сам миф о «расовом превосходстве». Подавление закономерно проваливается – но только большой кровью. Далее «представители высшей культуры» пополняют мировой список пост–имперских голодранцев, рассуждающих о культурных превосходствах своих находящихся на грани вырождения народов.
* * *
Часто случается, что нации находят источники нетрудовых доходов. Например, некоторые современные арабские страны живут в основном за счет продажи нефти. Некоторые живут за счет прежней репутации великой державы. Такие ситуации случались и раньше в отношении самых разных наций и самых разных ресурсов. Все подобные системы можно охарактеризовать как паразитарные, т.е. паразитирующие на чем–то. Что выиграли родители, на то и будут жить дети – это принцип пост–имперского паразитизма. Империя не сможет устоять перед соблазном паразитизма.
Накопленного случается так много, что новые накопления труда ничего не гарантируют и никаких возможностей не предоставляют. С количественным накоплением собственности растет социальное давление со стороны этой собственности, опять же приводящее к ограничению свобод.
Внутри систем население делится на имеющих паразитарный доход и не имеющих такового. Паразитарные доходы в качестве капитала захватывают большинство или даже все экономические ниши – поскольку в локальных столкновениях трудовой капитал против паразитарного обычно бессилен. Соответственно степень успеха личности определяется степенью паразитарности. Возникает самый уродливый вид социальности: на место биологической полноценности становится степень паразитарности. Народы, с которыми подобное случается, вырождаются за 3 – 4 поколения, всегда и быстро. Совершенно неважен размер этих систем – это могут быть и семьи, и социумы, и целые нации. Среди причин исчезновения древних цивилизаций такой вариант вырождения, несомненно, должен иметь место – особенно в тех случаях, когда цивилизации исчезали как–бы неожиданно, вдруг.
Наследники крупных состояний, наследники власти, рантье, вообще паразитарная часть человеческого сообщества представляет абсолютный вред для развития наций. Революции, если к ним присмотреться, в том числе и Римская революция после убийства Цезаря – это не смена каких–то формаций, или во вторую очередь смена формаций, как было в революциях французской или российской – это в первую очередь и всегда очистка систем от паразитов.
В литературе часто поднимается вопрос об осчерпании природных ресурсов и следственной гибели систем. Смысл вопроса сводится к тому, что первично – падение морально–нравственного уровня или уничтожение ландшафта (ресурса). Этот вопрос похож на загадку о первичности курицы и яйца; все происходит одновременно, и все взаимосвязано в кольцо. Падение биологического качества приводит к небиологичной социальности, небиологичная социальность приводит к паразитарному использованию ресурсов, паразитарное использование ресурсов ведет к паразитарной социальности, а та, в свою очередь – к падению биологического качества. Начать цепочку можно с любого звена – все остальные звенья вылезут следом. Начал и концов, как обычно в подобных вопросах, нет.
Есть еще одна форма паразитизма – биологический паразитизм. Ни одна нация мира никогда не обладала и не будет обладать достаточным интеллектуальным потенциалом, чтобы провозгласить собственное мировое господство. Чтобы обойти это ограничение, империи активно используют эффект гетерозиса; и как говорилось выше, самим фактом своего создания они этому эффекту обязаны. И сейчас, как во времена поздего Рима, мировой прогресс едет на эффекте гетерозиса. При этом игнорируется, что откат последует обязательно, а лучший биологический материал уже брошен в межнациональную топку. Когда все прогорят – будет холодно, причем по всему миру. Это будет результат паразитизма на живых нациях. Так что человечество до деталей выяснит, о чем думали люди во времена кризиса верхнего палеолита.
* * *
Рабство и рабовладение — разные вещи. Существуют государственные системы, где рабство является формой существования. Рабовладение предполагает наличие владельца. Собственно рабство может обходиться без владельца, без рабовладения, а рабы ограничены в правах законами. К тому же рабовладение может быть коллективным, когда одно племя считается рабом другого племени.
Говоря о Риме, обычно вспоминают, что он был рабовладельческим. Рабовладение как стандарт жизни присуще самым различным обществам в периоды падения биологического качества. Империя на поздних стадиях не может обойтись без рабства.
Ограничение свободы людей до степени рабовладения типично для всех вырождающихся наций. Еще Ницше писал о своем времени, что рабы в античности (кстати, он об этом не говорит, но имеется в виду Греция с ее домашними рабами) имели больше свободы, чем современные ему промышленные рабочие. Ницше типично, тредиционно–европейски преувеличивал — его Германия не была государством падения качества. Рабочий вполне мог перейти с завода на завод, а мог переехать в другой город.
Чтобы увидеть современную рабскую систему, нужно посмотреть на Россию, как самую вырожденную на данный момент территорию. Здесь наемные работники основных специальностей получают ровно столько, чтобы им хватило на питание, жилье, одежду. Люди с такой зарплатой не пользуются сферой услуг. Обычно в городе существует несколько предприятий разных направлений, и переход с одного на другое или нереален, или, что бывает чаще, лишен смысла. Если градообразующее предприятие закрывается, весь город остается без работы. Переехать в другой город невозможно из–за разницы в аренде жилья и оплаты труда — зарплата обычно составляет от половины до одного размера платы за аренду жилья. Европа уже начала постепеное движение к этой диспропорции, Америка начнет в самом ближайшем будущем. Во многих населенных пунктах население переходит к натуральному хозяйству, растратному и неэффективному в условиях северного климата. Это похоже на римский период превращения рабов в колонов — закрепощенных земледельцев. С той только разницей, что земледельцы на вечной мерзлоте вообще никому не нужны.
То, что раньше именовалось рабовладельцем, сейчас именуется объективными обстоятельствами; другой разницы нет. Древние рабы не имели свободы; они должны были или умереть, или работать там, где приказывают. Но современные рабы имеют свободный выбор: или сдохнуть от голода и нищеты, или работать там, где в них еще есть осознаная необходимость.
* * *
Социализм, капитализм, феодализм – понятия настолько условные, что работать с ними невозможно – из наличия какого–то указанного строя ничего не следует. Рабовладения не существовало в США в 1780 году и в России в 1400; но рабовладение существовало в обеих этих странах в середине 19 века. Как показывает опыт множества развивающихся стран, за социализмом вполне может следовать феодализм. Цепочка укладов рабовладельческий – феодальный – капиталистический – социалистический – редкий частный случай. Рим начинал как система «капиталистическая», уже потом стал системой «рабовладельческой», потом одновременно – «империалистической», потом – «монархической», потом – «монополистической», потом – «социалистической», потом – «феодальной». А германский фашизм 20 в. до сих пор классифицироваать никто не смог.
Чистых измов не существует, они всегда принимают национальный колорит; но даже в колоритном виде они существуют в двух противоположных вариантах. Политические понятия производны от биологической ситуации. Социализм биополноценного населения имеет мало общего с социализмом бионеполноценного населения. Равно и капитализм общества больного имеет с капитализмом здорового больше отличий, чем пара «исторических формаций».
