Телевидение время от времени показывает нечто вроде круглого стола. Корреспонденты почти всех известных печатных изданий задают вопросы приглашенным. Работники прессы просто не понимают, что такое подлость, кто такие подлецы. Режиссер Марк Захаров вступил в компартию, чтобы мелькать на телеэкране и получать доходы от съемок своих идейно выдержанных фильмов. Но как только большие деньги стало можно заработать беспартийному, он тут же публично сжег партбилет. Скажите ему: «Марк, вы же подлец», — и он не поймет.
Теперь представьте, что такие люди «освещают» события. Ведь они попытаются превратить избирателей в подлецов, таких же тупых и безграмотных, как они, поскольку все, что происходит в мире, избиратели будут видеть их глазами.
Считать, что Дело прессы — сообщение населению фактов, просто неверно, так как пресса никогда не дает и не даст так называемую объективную информацию. Пройдя через журналистов, она становится тенденциозной, и журналисты таким образом вольно или невольно формируют сознание народа по своему образу и подобию. А их образ — далеко не тот эталон, которому нужно следовать.
Но если пресса, так или иначе формируя общественное мнение, создает у народа некий образ человека, на который следует ориентироваться, то пусть это будет образ человека, который нужен Народу. Тогда пресса и станет демократической, так как именно этим послужит Народу, а других способов служить ему у прессы нет.
Итак, Дело прессы — создать у Народа представление об идеальном человеке — честном, порядочном, трудолюбивом и беззаветно преданном Народу гражданине. Тогда каждый из нас (включая и подлецов) согласится добровольно платить прессе.
Что же нам, Законодателям, делать? Заняться кадрами прессы, начать отбирать самых достойных? Это уже было. Компартия в свое время уже отбирала в прессу самых достойных, а теперь можно в любой момент включить телевизор и полюбоваться на отобранных КПСС самых отборных подлецов. Законодателю придется работать с теми, кто есть, точно так же, как мы вели реорганизацию управления до сих пор. Ведь мы ни разу не сказали, что Делу будет лучше, если Ельцина или Назарбаева заменить на кого-то другого. Надо создать делократическую систему управления, а она управляет любыми людьми.
Поскольку и в этом случае наказание должно поступить от Народа, а его нет в наличии, Народ будет представлен населением. Поощрять прессу оно будет обычным способом: читать, слушать, смотреть демократических журналистов, а наказывать — отказом покупать подлые газеты, слушать и смотреть подлые передачи и фильмы.
Чтобы предоставить Делу возможность таким образом поощрять и наказывать прессу, Законодатель должен установить моральную цензуру. Если просто закрывать газеты и запрещать передачи, то поощрение и наказание будут поступать не от Дела, а от Законодателя, а это не годится.
Моральная цензура должна заключаться в следующем. Законодатель выберет журналистов, которым он доверяет, и они плюс депутаты Законодателя, плюс чиновники исполнительной власти возьмут прессу под контроль. Законодатель издаст закон о том, что любое издание и любая передача в эфире должны предусматривать место для выступления тех журналистов, которым верит Законодатель, и эти журналисты в тех же изданиях и передачах будут разоблачать тупость и подлость «желтых» журналистов. Избиратели, знакомясь с критическими выступлениями, увидят, как их обманывают, как делают из них болванов, и перестанут покупать подлые газеты, перестанут смотреть и слушать подлые передачи. Это будет убийственно для подлецов от журналистики.
Автор понимает, что не всех убедят приведенные доводы, но нельзя не согласиться с тем, что для подлецов от прессы критика смертельно страшна, и именно поэтому Законодателю необходимо ввести критику.
Начнет жить и работать наше государство, начнут действовать законы, начнутся их нарушения и потребуется эти нарушения остановить. Виноват ли человек? Какое наказание ему назначить? Эти вопросы решает суд. Делом суда является правосудие — не должен пострадать невиновный, не должен избежать наказания преступник. Напоминаю, что Делом собственно наказания является пресечение преступлений.
Так как суд в своей работе сравнивает поступки конкретного человека с правилами, заложенными в Законе, то естественно, что он должен знать Закон. Поскольку суд состоит из людей, которые хорошо знают Закон, где нам найти таких людей? Ответ напрашивается сам собой — среди юристов. Но автор с таким ответом категорически не согласен. Смысл приказа лучше всего понимает тот, кто отдает приказ, в данном случае Законодатель.
Ведь главное не исполнение закона как такового, а защита общества с его помощью. Представим себе, что данный закон нарушается, но общество от этого не страдает. Тогда какой смысл в его исполнении? Но никакой юрист этот вопрос не решит уже в силу того, что он не несет ответственность за организацию защиты. Такие вопросы может решить только Законодатель, ему отвечать перед Народом.
Поэтому высшим судом может быть только Законодатель, это проистекает из его сути, его Дела. Правда, депутаты не обязаны иметь юридическое образование, да и страшно допускать непрофессионалов к решению дел, от которых зависят человеческие судьбы. Это не проблема: Законодатель примет к себе на работу лучших юристов для консультаций, но вершить высший суд он обязан сам. Его законы, он и судья. Отвечающий перед Народом судья.
Поэтому нам не требуются никакие верховные или конституционные суды, состоящие из заведомо безответственных людей, которые могут людские судьбы поставить в зависимость от мертвых бумажек, не отвечая за последствия.
Что, кроме несчастья, принесла России деятельность Конституционного суда? Когда Ельцин после первой неудачной для него попытки фашистского переворота потребовал проведения референдума о доверии к себе народа, Верховный Совет России постановил определить его по доле проголосовавших от общего числа избирателей. И здесь абсолютно ясная логика. Если, скажем, речь идет о выборах президента или депутата, то человек вправе сказать: «Все кандидаты для меня одинаковы и все мне безразличны, пусть лучшего из них выберет тот, кто видит в них какие-то различия, а я на выборы не пойду». Рассуждая таким образом, он как бы доверяет другим. Но в данном случае человек имел право заявить иначе:
«Не стану я из-за этого Ельцина, опротивевшего мне до тошноты, тратить свое личное время на голосование, кому он нравится, тот пусть и идет на референдум». Однако тут вмешивается Конституционный суд и начинает шуршать бумажками, дескать, такая норма, как доверие президенту, не предусмотрена Конституцией, следовательно, доверие Ельцину можно оценить по доле проголосовавших от числа пришедших на выборы. Но Конституцию принял Верховный
Совет, только он мог толковать ее, а не кучка безответственных юристов, думающих только о том, как быть приятными всем начальникам сразу. В результате референдума доверие Ельцину оказал только каждый третий россиянин, несмотря на старания прессы две трети в доверии ему отказали, но по продажному решению Конституционного суда получилось, что за Ельцина проголосовал «весь народ».
Последствия: клика поняла, что последний звонок прозвенел, и вооруженной рукой убрала препятствия (которые в виде критики реформ поступали из Верховного Совета) дальнейшему разорению России экономическими реформами. Деятельность Конституционного суда нанесла россиянам огромнейший экономический ущерб, суд обворовал большинство населения, на деньги которого, кстати, он существовал. Так зачем Народу такие суды?
Разумеется, Законодатель не способен лично вести процессы и, вероятнее всего, заниматься он ими будет только время от времени, но его право быть высшим судом не может оспариваться. Законодатель сам создаст суды, и сам же будет ими руководить. Это не значит, что он будет командовать — этого осуди, этого освободи, тут такое решение прими, а там — эдакое. Суд и не сможет такие команды исполнять, так как подчиняется только закону. Но если закон, данный Законодателем, не останавливает преступлений, то Законодатель может потребовать от судов максимально ужесточить наказания.
Если Законодатель создаст общины и делегирует свои права и обязанности им, то общины сами создадут свои суды (отдельно для одной общины или к примеру, один суд для района). Эти суды будут рассматривать дела по преступлениям против своих граждан.
Но кроме общинных судов видятся еще некоторые. Во-первых, это военные трибуналы, рассматривающие преступления военнослужащих. Во-вторых, это государственные суды, рассматривающие преступления против всего государства, такие, как измена Родине, организация массовых беспорядков и другие. Эти суды создает Законодатель страны, а трибуналы — главнокомандующий. Исполнитель организует сеть арбитражных судов для рассмотрения исков по договорам хозяйствующих субъектов. Здесь важно проконтролировать, чтобы не было обязательной привязки к какому-то одному арбитру. Заключая договор, стороны предусмотрят и тот арбитражный суд, который при необходимости решит их спор. Тогда арбитражные суды будут конкурировать между собой в отношении справедливости решения.
