А.Н.Яковлев лжет, говоря о 3,5 миллионах депортированных семей (или около 17 миллионах человек). Надежно установлено, что всего в 1930-1931 гг. на спецпоселения (“кулацкая ссылка”) было выслано 381 026 семей. После 1931 г. массовой депортации крестьян не было. Данные эти опубликованы в журнале “Социологические исследования”, издаваемом в этой же самой РАН, повторены в множестве публикаций, лежат на специальной странице в Интернете.
Но главное — не в этой лжи, а в том, что сам же А.Н.Яковлев, будучи председателем Комиссии ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, с трибуны XXVIII съезда КПСС клеймил депортацию, “когда сотни тысяч крестьянских семей изгонялись из деревень” (“Правда, 4 июля 1990 г.). Сотни тысяч, а не 3,5 миллионов. Две разные ситуации — и он меняет количественные данные на порядок.
Точно так же он представляет данные о расстрелянных жертвах репрессий. Выступая по телевидению 20 августа 1990 г. и приветствуя изданный Горбачевым указ о тотальной реабилитации «всех, кто был репрессирован в 20-30-40-50-е годы», он говорит об этих жертвах: «Сотни тысяч искореженных судеб, расстрелянных и умерших, покончивших с собой»194. Здесь он называет величину, соизмеримую с той, что надежно установлена — число расстрелянных, умерших (видимо, в ГУЛАГе) и покончивших с собой в сумме составляет сотни тысяч.
Затем, удостоившись чести написать предисловие к «Черной книге коммунизма», А.Н.Яковлев меняет эту величину. Пишешь по заказу Запада — давай товар лицом. И мы читаем: «Насильственно уничтожены более шестидесяти миллионов людей, в основном молодых, красивых и здоровых, родившихся, чтобы жить, творить и радоваться жизни. Их нет. Подорвана сама корневая система народа»195. Шестьдесят миллионов — это только «молодых, красивых и здоровых» и только убитых насильственно, а если взять с умершими в ГУЛАГе и покончившими с собой, то, дескать, и все сто миллионов выйдут. Тут уже он изменил величину почти на три порядка (правда, в тексте самой книги на с. 37 сказано: «СССР: 20 миллионов убитых»; видимо, академик пишет предисловия, не читая книг).
Разумный человек, увидев такой разброс фактических данных по вопросу, дотошно изученному совместными группами российских и американских ученых, просто перестал бы верить академику Яковлеву. Отбросил бы всякие сомнения и вычеркнул из числа персон, которых стоит читать и слушать. Но этого не произошло, и даже коллеги по ученому цеху академика не упрекнули.
Масштабы применения ложных данных или их явно ложной интерпретации очень широки. Приводимые цифры часто вообще не имеют никакого отношения к выводу, они включаются в рассуждение просто чтобы “давить на психику”. В других случаях числа даже противоречат выводу. Вот, например, солидный академический журнал приводит такой количественный довод об ужасном воздействии АЭС и вообще атомной программы на здоровье граждан:
“В начале 1992 г. было зарегистрировано 1 366 742 человека, подвергшихся радиационному воздействию в связи с аварией на Чернобыльской АЭС. Из них:
1. ликвидаторы — 119 400 человек,
2. эвакуированные — 6 471 человек,
3. население — 1 209 929 человек.
4. дети ликвидаторов — 31 580 человек…
Смертность по группам первичного учета за 1990-1991 гг. (на 1000 человек) увеличилась по 1-й группе с 4,6 случаев до 4,8; по 2-й группе — с 1,99 до 2,1; снизилась по 3-й группе с 22,79 до 14,7; по 4-й группе с 19,4 до 6,9”196.
Что следует из этих чисел? Посудите сами, произведя несложный расчет. Из указанного числа пострадавших в 1990 г. умерло 28 749 человек, а в 1991 г. 18 179 человек. О чем вообще говорит снижение смертности? О том, что радиационное заражение благотворно сказывается на здоровье? Или о том, что пострадавшие, получившие более высокую дозу облучения, умерли в 1990 г. и не дожили до 1991 г.? Как иначе может за год так сильно упасть уровень смертности населения (а это 88,5% всех пострадавших)? Скорее всего, весь этот текст и не рассчитан на то, чтобы читатель вник в смысл количественных данных — они его просто должны заворожить. А вывод ему подсказывают составители.
Очень часто ложный смысл приобретают приводимые числа из-за того, что они вырываются из контекста, не помещаются в систему координат, в которых возможна их разумная интерпретация. Например, авторы не задают стандарты для сравнения. В том же журнале приведены данные о заболеваемости жителей Алтайского края, которые подверглись облучению при испытаниях ядерного оружия на Семипалатинском полигоне: “С 1980 по 1990 г. заболеваемость злокачественными новообразованиями возросла в этом крае с 276 до 286 случаев на 100 тыс. населения”. Из этого читатель должен сделать вывод о вредоносном воздействии ядерных испытаний. Сам этот вывод мы здесь не будем обсуждать, речь идет о применении количественной меры в качестве аргумента.
Итак, в зоне испытания прирост заболеваемости онкологическими болезнями составил за 10 лет ровно 10 случаев на 100 тыс. человек. И что это значит? Много это или мало? Само по себе это число ни о чем не говорит. Чтобы можно было установить причинно-следственную связь между ядерными испытаниями и онкологическими заболеваниями, нужно как минимум “сделать контрольный опыт” — привести данные о динамике заболеваемости в тех областях, где население не подверглось воздействию облучения при подобных испытаниях. Это совершенно очевидно, речь идет об элементарном правиле логических умозаключений. Но издатели журнала, сотрудники Института философии РАН с докторскими степенями, этого как будто не знают и стандарта сравнения не вводят.
Сделаем это сами, это нетрудно, поскольку данные публикуются в статистических ежегодниках. Согласно этим данным, за те же десять лет 1980-1990 гг., которые взяли авторы журнала, прирост числа заболевших злокачественными новообразованиями по России в целом составил 33 случая на 100 тыс. человек! Если следовать логике этих авторов, придется сделать вывод, что ядерные испытания очень полезны для здоровья.
В действительности цифры, приведенные авторами журнала, ни о чем не говорят — слишком много факторов влияют на заболеваемость. Но читатель воспринимает сообщение в идеологическом контексте, а общий смысл всей публикации заключается в том, что ядерными испытаниями правительство СССР губило свой народ. И ради этой пошлой манипуляции сознанием подрывается культура количественной аргументации. Как не стыдно главному редактору журнала члену-корреспонденту РАН Б.Г. Юдину, с которым я проработал в одном институте много лет.
Уж если брать заболеваемость злокачественными новообразованиями за критерий отношения государства к людям, то написали бы, что всего за пятилетие реформ, с 1993 по 1998 г., прирост этой заболеваемости составил в РФ 26 случаев на 100 тысяч — вдвое больше, чем за последнюю советскую пятилетку.
Число, служащее индикатором, показателем состояния системы, всегда встроено в более или менее широкий контекст, который и насыщает это число смыслом. Обеднение контекста видоизменяет “структуру” смысла, а после некоторого предела может и совершенно исказить ее. Ради достижения нужного идеологического эффекта во время перестройки широко применялся общий прием “отключения рациональности” — изъятие из реального контекста. Это приняло столь широкий характер, что нанесло сильный удар по всей культуре “количественного мышления”. Применяя меру для оценки того или иного общественного явления и устраняя при этом реальный контекст с заменой его на идеологический, авторы сообщений разрушали пространственно-временные координаты и опорные точки, вне которых число превращалось в инструмент манипуляции.
Один из важнейших стереотипов, которые с 60-х годов вырабатывала (с помощью “профессионалов”) и вбивала в массовое сознание наша либеральная интеллигенция, гласил о “неэффективности” колхозно-совхозной системы сельского хозяйства. Важным элементом этого стереотипа был тот факт, что в сельском хозяйстве США занято всего 3 млн. человек, а в СССР — 20 миллионов. Какой ужас, какое отставание! Надо ликвидировать колхозы и превратить колхозников в фермеров, как в США.
Вся структура этого стереотипа настолько противоречит логике и здравому смыслу, что эту интеллектуальную конструкцию надо считать нашим национальным позором. Поделом мы жрем сейчас “ножки Буша”! Но наш предмет сейчас — величины, приведенные в качестве аргумента.
Итак, число работающих в сельском хозяйстве. Что сравнивается в данном стереотипе? Два элемента разных систем, причем эти элементы вырваны из системного контекста. Стоит задуматься всего на минуту, и почти каждому станет очевидно, что нельзя сравнивать только число “занятых в поле”, как в армии нельзя учитывать только “бойцов”. Надо брать и всех тех, кто “обслуживает” пахаря, обеспечивая его средствами производства, переработки, хранения и доведения продукта до прилавка. Многие функции, которые в СССР выполнялись непосредственно в колхозе, на Западе отделены от фермера и возложены на специализированные фирмы. Велика ли разница между числом занятых в этих элементах “агропрома” в СССР и США? Она огромна.
