Б.С. Абалихин кратко прокомментировал оба варианта и сделал почему-то вывод, что Наполеон, основываясь на данных об отсутствии продовольствия в Смоленске, «пришел к заключению, что отходить в данные районы невозможно». Такое объяснение грубейшим образом расходится с истинным положением дел. На наш взгляд, автор здесь сместил акценты. Перечисление трудностей принял за отказ. Совершенно неаргументированно прозвучало и его другое мнение: «Отход в направлении на Киев он (т.е. Наполеон. – В.Б .) считал наиболее выгодным, но опасным, т.к. туда, по его словам, «направляется Дунайская армия» [391] . Процитируем начало указанного документа, где единственный раз упоминается Киевское направление: «Противник направляется по дороге на Киев, его цель очевидна: он ожидает подкрепления из Молдавской армии. Двинуться на него это значит... находиться без опорных пунктов во время зимнего квартирования» [392] . Совершенно очевидно, что под «противником» имелся в виду Кутузов, а не Чичагов, а смысл цитаты – противоположный выводу Б.С. Абалихина.
Б.С. Абалихин не прокомментировал третий вариант отступления от Москвы, рассмотренный в документе. В то время в Москве эту идею выдвигал Э. Богарне. В отличие от предыдущих, третий вариант был расписан по времени в форме плана с точными маршрутами движения частей. Корпуса Виктора, Сен-Сира и часть войск Макдональда должны были начать наступление на Велиж – Великие Луки, имея цель выйти к Новгороду, чтобы реально угрожать Петербургу. Одновременно Наполеон с гвардией и 4-м армейским корпусом направился бы из Москвы на Велиж через Воскресенск, Волоколамск, Зубцов и Белый для поддержки этого наступления. В главный арьергард при отступлении на Велиж планировались войти войскам Мюрата и Даву, а по старой Смоленской дороге в виде бокового арьергарда следовали бы корпуса Нея и Жюно. Операция имела цель: «Петербург будет под угрозой, русские должны пойти на мир, а если обстоятельства движений противника не позволят продвигаться вперед, останемся в Великих Луках» [393] .
Хотя Наполеон быстро отказался от этого проекта, можно вычленить основную идею, на основе которой базировались его мысли – замаскировать отступление от Москвы под видом наступления в другом направлении, сохранив существующую операционную линию. В дальнейшем он остановил свой выбор на втором варианте – отступление на Калугу – Ельню – Смоленск. В этом случае часть корпуса Виктора должна была поддержать главные силы, хотя первоначально он предназначался для противодействия возможным движениям Чичагова. По сведениям французской разведки, Дунайская армия в конце августа (начале сентября) перешла Днестр. Наполеон выжидал до получения сообщений, куда же двинется Чичагов – на Волынь или к Москве? В последнем случае Виктор получил бы приказ наступать от Ельни к Калуге с целью не допустить соединения русских сил. Когда стало известно, что Чичагов направился на Северную Украину, Наполеон 5(17) октября отдал приказ лишь дивизии Л. Бараге д’Ильера из корпуса Виктора 7(20) октября начать продвижение от Ельни к Калуге. Он считал достаточно выделить одну дивизию для поддержки отступления главных сил [394] .
Суть принятого плана действий Великой армии заключалась в идее маскировки отступления от Москвы. Французский император намеревался около половины своих сил бросить по новой Калужской дороге, чтобы совершить обходное движение, минуя левый фланг русских войск. Поскольку по прямой от Тарутино до Смоленска ближе, чем от Москвы, то «Наполеону надо было потеснить русскую армию, чтобы уничтожить это ее преимущество» [395] . Кроме того, уже взятие Малоярославца обесценивало Тарутинскую позицию, поскольку угроза флангу и тылу Кутузова, заставила бы его отступить. Маневрируя, Наполеон намеревался, не вступая в сражение, отбросить Кутузова, уничтожить русскую тыловую базу в Калуге, а затем совершить безопасное отступление через Ельню или Вязьму к Смоленску.
Детали плана можно уточнить из последующей переписки Наполеона. 7(19) октября он отправил в зашифрованном виде сообщение Ю. Маре о начале предполагаемого движения. «Армия в походе... я решил идти на Калугу или на Вязьму перед приближением больших холодов и встать на зимние квартиры». войска Нея и Мюрата должны были отвлечь Кутузова под Тарутином, в то время как главные силы – Богарне, Даву и гвардия – направлялись на Малоярославец. Понятовский получил приказ совершить марш от Вороново к Верее. В Москве остались войска маршала Э. Мортье, но по инструкции они должны были там находиться до утра 12(24) октября, а затем направиться через Кубинское к Можайску [396] .
Большое беспокойство Наполеон проявлял по поводу операционной линии. Было задержано отправление всех эстафет. Его переписка дает основание предполагать, что он планировал постепенно закруглить угол, упиравшийся в Москву, поэтапным переносом операционной линии. Сначала через Фоминское – Кубинское, потом через Верею или Вязьму, а затем по прямой – от Калуги к Ельне. 11(23) октября он прямо приказал Бертье написать в Смоленск, «чтобы знали, что армия направляется на Калугу, там возьмет операционную линию на Ельню». Войскам же Виктора ставилась задача не только поддержать движение на Калугу, но и организовать операционную линию отступления через Ельню [397] .
Перелом в судьбе кампании – отступление Наполеона из России
План Наполеона имел шансы на успех, если бы для русского командования направление его действий оказалось бы неожиданным. Но, по словам Д.В. Давыдова, Великая армия «не могла сделать шагу потаенно, хотя спасение оной зависело от тайного ее движения мимо левого фланга нашей армии и от внезапного появления ее в Малоярославце» [398] . Кутузов предполагал, что Наполеон в ближайшее время должен покинуть Москву, поэтому разведке была поставлена задача бдительно следить за всеми перемещениями противника. Именно исходя из этой мысли, он, под давлением генералитета (в первую очередь по инициативе Л.Л. Беннигсена), все-таки решил атаковать авангард Мюрата. Это нападение было отлично подготовлено в разведывательном отношении. Действия войсковой разведки были продублированы рекогносцировками графа В.В. Орлова-Денисова, К.Ф. Толя и Л.Л. Беннигсена. Командование перед боем реально оценивало численность войск Мюрата в 25 тыс. Правда, в советской историографии долгое время господствовало мнение о преувеличенной цифре при исчислении Кутузовым сил Мюрата в 50 тыс., но тогда исследователи за основу брали реляцию, в которой Кутузов сознательно завышал численность противника [399] .
6(18) октября произошло Тарутинское сражение (во французской историографии называемое сражением под Винковом или на р. Чернишня) на границе Московской и Калужской губерний. Основные силы русской армии под началом Кутузова внезапно атаковали авангард Великой армии, которым командовал Мюрат. Причем решение атаковать значительно оторванный от основных сил Наполеона передовой отряд Мюрата было принято еще 3(15) октября, были обследованы подступы к неприятельскому лагерю, подготовлены проводники и составлена диспозиция. План предусматривал внезапное нападение, окружение и уничтожение противника, но атака, назначенная на 5(17) октября, была перенесена на другой день по вине штабных офицеров. Войска были разделены на четыре колонны, которые должны были скрытно подойти ранним утром к расположению неприятельского лагеря и атаковать его. Правое крыло войск под командованием генерала Л.Л. Беннигсена (три колонны) должно было нанести главный удар против открытого и незащищенного левого фланга Мюрата. Партизанские отряды И.С. Дорохова и А.С. Фигнера имели задачу перерезать у д. Вороново пути отступления, а левое крыло под командованием М.А. Милорадовича должно было сковать центр и правый фланг противника. Французы все время нахождения в своем неукрепленном лагере испытывали проблемы в снабжении, вели себя достаточно беспечно и даже не обеспечили должное сторожевое охранение. Кроме того, 5(17) октября к авангарду Мюрата прибыл большой обоз (в том числе и с выпивкой) и солдатам выдали жалование. Войска получили долгожданный провиант и водку, многие пьянствовали всю ночь.
5(17) октября в ночь русские войска выступили из Тарутинского лагеря и совершили марш с соблюдением всех мер осторожности для выхода на исходные позиции. Но к раннему утру 5(17) октября указанное в диспозиции место заняла только 1-я колонна (казачья) под командованием генерал-адъютанта графа В.В. Орлова-Денисова. 2-я колонна под началом генерал-лейтенанта К.Ф. Багговута выдвинулась с запозданием и вовремя не смогла занять исходные позиции, а 3-я колонна, находившаяся под командованием генерал-лейтенанта А.И. Остермана-Толстого, просто вынуждена была ожидать 2-ю колонну. Заминка с выдвижением войск, по всей вероятности, произошла по вине офицеров квартирмейстерской части.
Бой начался около 7 часов утра атакой 1-й колонны. Первыми, не дождавшись сигнала к атаке, по неприятелю ударили казаки (Орлов-Денисов опасался быть обнаруженным неприятелем), заставившие ошеломленного противника бросить пушки и отступить. Однако Мюрат достаточно быстро смог восстановить порядок и оперативно организовать отпор. Контрудар карабинерных и кирасирских полков остановил казачью атаку и заставил отступить кавалерию Орлова-Денисова. Наступление егерских полков 2-й колонны, атаковавших французов почти одновременно с казаками, также захлебнулось после гибели в самом начале боя генерала Багговута, а также контратаки французской конницы. Основные силы русской пехоты не смогли вовремя оказать поддержку егерям. В силу этого атакующие уже потеряли элемент внезапности. 3-я и центральная русские колонны вели себя пассивно, правда, войска уже изготовились к атаке, но были остановлены приказами Кутузова. Несогласованность действий российских войск и геройские контратаки кавалерии позволили Мюрату сохранить основные силы авангарда и отвести их к с. Спас-Купле, а затем к д. Вороново (18 верст от Тарутино). К 15 часам русские прекратили преследование отступавшего неприятеля и вернулись в Тарутинский лагерь. Все же авангард Мюрата потерпел значительный урон – 2,8 тыс. человек, в том числе были убиты два генерала (П.Дери и С. Фишер), не считая около 1,2 тыс. пленных, 38 пушек, буольшую часть обоза и штандарт 1-го кирасирского полка, причем большая часть трофеев была захвачена казаками Орлова-Денисова в самом начале сражения. Русские войска недосчитались в своих рядах после боя примерно 1,5 тыс. человек.
