Когда в феврале 1944 года в результате расформирования абвера на плечи Мюллера легла ответственность за контрразведку, он немедленно остановил проведение всех операций, направленных на выявление разведывательной деятельности СССР. На вопрос Шелленберга, почему он заморозил борьбу с главным противником, шеф гестапо ответил, что русские после разгрома «Красной капеллы» прекратили шпионскую деятельность в Германии. Прошло меньше года, и сотрудники Шелленберга обнаружили передатчик, сигналы которого исходили из штаб-квартиры гестапо. На расшифровку сообщения были брошены лучшие специалисты, но содержание радиограммы так и осталось тайной. Шифровальщики лишь определили, что код напоминает шифр, который некогда использовал руководитель «Красной капеллы»… Захватить радиста врасплох не удалось: Мюллер (если за передачей стоял он) был осведомлен о работе пеленгаторов и не выходил в эфир больше чем на несколько минут. Именно с 1944 года Сталину стали поступать донесения с информацией, которая могла быть доступна лишь высшим чинам рейха. Едва ли это можно назвать простым совпадением.
Версия, согласно которой Мюллер после войны оказался в Москве, распадается на два варианта. Первый вариант предполагает, что в ходе штурма Берлина Мюллер был тайно перевезен через линию фронта специально созданной для этой цели разведгруппой. Безусловно, в полуразрушенном городе, где велись активные боевые действия, эта задача была невероятно сложной. Если особое распоряжение и неограниченные полномочия, выданные разведчикам, могли защитить от задержания по пути к Москве, то от осколков и пуль они спасти не могли. Однако шанс на успешное проведение операции все же был. Попав в Москву, Мюллер поделился имеющейся у него информацией, но прожил недолго: в 1948 году он то ли умер, то ли был ликвидирован. Казалось бы, смерть Мюллера можно было легко использовать в пропагандистских целях: перевезти его тело в одну из европейских стран и устроить инсценировку самоубийства при попытке захвата было не так уж сложно. Однако этого не произошло, и слухи о том, что бывший нацист прожил долгую жизнь в отдаленном уголке сибирской тайги, продолжали появляться вплоть до недавнего времени.
Второй вариант версии значительно сложнее и интереснее. Он был изложен бывшим руководителем МВД Чехословакии и главой ее госбезопасности Рудольфом Бараком журналистам немецкого издания «Фокус» в июле 1995 года. Эта история не имеет ничего общего с рассказом о добровольной сдаче Мюллера русской разведке, однако тесно переплетается с южноамериканской легендой о жизни шефа гестапо.
В 50-е годы прошлого столетия Чехословакия имела развитую агентурную сеть во многих южноамериканских странах. Среди специалистов, строивших в Аргентине заводы по производству сахара и пива, было немало агентов. Под видом инженеров и техников можно было беспрепятственно путешествовать по стране под предлогом выбора места для будущих предприятий или поиска воды, позволяющей выпускать качественное пиво.
Рудольф Барак рассказал о том, что в 1955 году он был вызван в Москву и встретился с председателем КГ. И. Серовым. Серов поручил чехословацкому министру ответственное и деликатное задание: захватить и привезти в Москву Генриха Мюллера, который обосновался в Аргентине. На поиски объекта ушел почти целый год. Весной 1956 года в Кордове был обнаружен человек, имеющий несомненное сходство с беглым нацистом. Этот человек подходил под описание и по возрасту, и по внешности. Кроме того, он почти не говорил по-испански и, казалось, постоянно чего-то опасался. Спугнуть дичь было нельзя, и с предполагаемым группенфюрером пошла на контакт группа Яна Елинека, агенты которой превосходно владели немецким языком. Они сумели завоевать доверие коммерсанта настолько, что вскоре он стал довольно часто встречаться с ними за бутылкой вина. В процессе совместных вечеринок был сделан ряд фотографий, которые экстренно были отправлены в Москву. На снимках специалисты из КГБ опознали Генриха Мюллера, и было решено выкрасть его и переправить через Прагу в Москву.
Чтобы не привлекать лишнего внимания, было решено сыграть на доверии Мюллера к новым друзьям. Во время очередного обеда ему в вино подсыпали снотворное. Затем группа агентов на машине доставила его в аэропорт. Между Аргентиной и Чехословакией постоянно курсировали самолеты, доставлявшие специалистов и промышленное оборудование. Они настолько примелькались местным службам, что уже почти не подвергались контролю. На один из таких самолетов и доставили бывшего группенфюрера, погрузив его в пустой упаковочный ящик. В Праге уже пришедшего в себя Мюллера поместили в тюрьму, а наутро в аэропорту состоялась официальная передача пленника представителям КГБ.
Рудольф Барак вспоминает, что поначалу арестованный был смертельно испуган, но при виде одного из советских офицеров – Александра Короткова – мгновенно расслабился и сам быстро поднялся по трапу самолета. Позже выяснилось, что с Коротковым Мюллер был знаком еще с 1940 года, когда тот под именем Эрдберга прибыл в Берлин и занял должность заместителя руководителя берлинской легальной резидентуры.
Перед капитуляцией Германии полковник госбезопасности Коротков находился в Берлине. Он возглавлял особую группу, которая осуществляла поиски документации РСХА. Именно этот человек передал в Центр сообщения о самоубийствах Геббельса и Гитлера, исчезновении Бормана. Сейчас уже невозможно установить, какие отношения связывали в конце войны начальника IV отдела РСХА и советского разведчика. Однако не исключен вариант, что именно через него Мюллер поддерживал связь с Москвой.
Однако возможно и другое объяснение чувства облегчения, которое испытал пойманный после долгих лет скитаний группенфюрер: он понял, что его отыскала советская разведка, а не представители «Моссад». А значит, арест не был связан с вынесением смертного приговора…
Дальнейшая судьба Мюллера неизвестна. Рудольф Барак несколько раз пытался ее выяснить, но получил в ответ лишь благодарность и уклончивый ответ: «У него все хорошо». Все попытки отыскать следы шефа гестапо в архивах спецслужб СССР натыкаются на гриф «Совершенно секретно». Официально он никогда не сходил по трапу самолета на российскую землю, не передавал Москве никаких сведений о разведывательных сетях европейских стран и методах их работы. Судьба его могла сложиться по-разному: либо быстрое получение информации и ликвидация, либо жизнь под постоянным контролем в каком-нибудь закрытом поселении до самой смерти.
В рамках расследования «советской» версии жизни Мюллера многие журналисты упоминают небезынтересный факт. В романе Юлиана Семенова «Семнадцать мгновений весны» и знаменитой его экранизации Мюллер – единственный из нацистов, кто открыто выступает против Гиммлера, Геринга, Бормана и даже Гитлера, обвиняя фюрера в том, что он привел Германию к катастрофе. Однако еще более странным кажется то, что в фильме, для создания которого привлекались многочисленные консультанты, только Мюллер не имеет ни малейшего внешнего сходства со своим прототипом. Ни густых волос, ни пронзительного взгляда – заурядный пожилой бюргер, уставший от войны и бессмысленной жестокости. А ведь для постоянно следящего за своей физической формой Мюллера 45 лет были возрастом расцвета. Очевидное искажение истины нашло неожиданную интерпретацию у исследователей: Мюллер на самом деле был… Штирлицем. Именно он поставлял советской разведке подробную информацию о планах немецкого командования, позволившую изменить ход войны.
Сторонники версии делают акцент на том, что внешне шефа гестапо напоминает как раз советский разведчик Исаев. Но для чего понадобилась подобная подмена? Если предположить, что Мюллер был жив и вывезен в Советский Союз, он едва ли пользовался свободой перемещения. А прожитые годы сделали то, чего не смогли бы добиться лучшие пластические хирурги: полностью изменили его лицо. Опознать в соседе нацистского преступника, как это нередко происходило в странах Латинской Америки, рядовые советские граждане вряд ли могли. Так что сознательно искажать образ Мюллера не было смысла. Более вероятно другое объяснение: съемочная группа просто не располагала фотографиями шефа гестапо, а в рамки роли гораздо лучше вписывался пожилой человек.
Стоит заметить, что сам Юлиан Семенов называл в качестве прототипа Штирлица знаменитого разведчика Нормана Бородина. А генерал-лейтенант С. А. Кондрашев, один из сотрудников немецкого направления разведки, отводил эту роль уже знакомому по откровениям Рудольфа Барака Александру Короткову. Так что объединять личности Мюллера и полковника Исаева – ошибка.
Ошибкой может оказаться и вся история с переходом Мюллера на должность консультанта в Советском Союзе. Станислав Лекарев, в 1980–1983 годах занимавший должность помощника начальника контрразведки КГБ СССР и имеющий 35-летний стаж работы в органах безопасности, полностью отрицает возможность заключения соглашения между Мюллером и советской разведкой. По его словам, ни он сам, ни его коллеги, работавшие еще в военное время, никогда не поднимали эту тему. В профессиональных кругах операция по вербовке Мюллера непременно должна была обсуждаться, поскольку считалась бы одной из самых удачных за всю историю КГБ.
