И это не только прошлое. Например, волнения на межэтнической почве в Бирюлево в Москве в 2013 году связывают с необходимостью освободить место для торгово-развлекательного центра. (Покровскую базу покрыли воры // www.compromat.ru/page_33863.htm) Отсюда активность и интенсив в реакции на убийство москвича азербайджанцем.
Эти и другие примеры, даже будучи всего лишь гипотезами, демонстрируют широкие возможности, которые имеют коммуникативные проекты в развитии человечества. Человечество не стало бы таким, каким оно есть, без них.
Глава вторая. Информационные последствия
От врагов народа к диссидентам: чужие голоса в социосистемах
Каждая социосистема работает со своими и с чужими голосами. Различные системы по-разному пытаются блокировать чужие голоса, и все они вовсю усиливают свои — такие, которые работают на их понимание стабилизации социосистемы. В систематике информационных войн даже пытаются выделить две модели реагирования на чужое (Либики): это модель замка, куда чужие голоса не допускаются, и модель рынка, где чужое ходит свободно.
С другими голосами все общества борются, особенно это касается прошлых этапов развития человечества. Относительно развития науки Вернадский когда-то написал, что еретикам всегда отрубают головы, но результатами их деятельности пользуются ученые второго эшелона, которые впоследствии начинают развивать эти идеи, получая весь позитив.
Сталин создал механизм репрессий, чтобы предупредить выступления номенклатуры против него. Номенклатура не выдерживала того мобилизационного курса, который ввел Сталин. Они хотели жить, а не бороться. А между тем приходилось работать в той же мобилизационной системе и после двух десятилетий, прошедших после 1917 года.
СССР (так же как и любая другая социосистема, хотя и с разной степенью жесткости) пытался управлять массовым сознанием в двух направлениях:
— мотивировать население к правильным поступкам,
— блокировать контрпоступки.
СССР создавал для этого внутреннее давление, которое формировало действия советских людей. Для этого использовался инструментарий физического, информационного и виртуального пространств.
Сталинская система предоставила неслыханные права даже малейшем бюрократу, но все это было сделано исключительно в отношении к тем, кто был внизу. Такие же неслыханные права имела верхушка страны относительно всех, кто стоял ниже его, а Сталин — относительно верхушки.
Кстати, сегодняшнее постсоветское пространство стоит на нуле именно потому, что мы не научились другим методам управления, кроме репрессивных. А когда репрессивные методы отошли в сторону, Советский Союз и погиб. Уже брежневская система не имела возможности применять механизм массовых репрессий.
Но наше представление о сталинской системе будет неполным, если мы не вспомним, что она готовила не только физиков, но и лириков. Это сложная система, которая готовила не только новый технологический продукт, но и нового человека. У Макаренко есть фраза, что такой системе тоже нужен был отдел технического контроля, ведь сотворение человека является не менее трудной задачей, чем создание технического продукта.
В чисто прикладных задачах, а именно так мы чаще рассматриваем тоталитарную систему, нужна ориентация на технологии, особенно имеющие отношение к военному делу. Но сталинские технологии делали людей не на уровне простого населения, они воспитали достаточно сильный отряд писателей, композиторов, ученых. На такие «лишние» задачи сегодняшнее постсоветское пространство ничего не тратит, теряя в результате более тонкий взгляд на мир и более сложный тип человека.
Правда, здесь следует заметить, что советский результат может быть одновременно остатком старой системы образования царских времен. Ведь дореволюционная гимназия давала тот уровень, который могли затем достигать только советские вузы (Сапрыкин Д.Л. Образовательный потенциал Российской империи. — М., 2009, см. также Сапркин Дмитрий Леонидович // www.ihst.ru/content/saprykin). А по уровню обучения инженеров дореволюционная Россия вообще вышла на первые места в мире (Сапрыкин Д.Л. Инженерное образование в России: история, концепция, перспективы // Высшее образование в России. — 2012. — № 1).
СССР был вербальной цивилизацией, где в основе было слово, но она проиграла наступление цивилизации визуальной, основу которой составляют образы. Брежнев не мог существовать на экране телевизора, хотя мог быть генсеком эпохи газет. Программа «Взгляд» была одним из инструментов такого визуального разрушения, ибо невозможно противостоять визуальным аргументам чисто вербальными средствами.
СССР действительно был страной, где много читали, и это имело достаточно серьезные положительные последствия. Человек, который много читает, является другим типом человека в отличие от того, что родился и стал основным типом на постсоветском пространстве. И это достаточно серьезно нарушает систему образования, которая сложилась в старые времена. Без книги как базы она не дает никаких результатов.
Кстати, последние канадские исследования, например, показывают, что люди, которые читают художественную литературу, имеют в голове не простой черно-белый мир, а сложный, они готовы воспринимать неоднозначность, они более готовы к принятию решений в сложных условиях (Djikic M. a.o. Opening the closed mind: the effect of exposure to literature on the need to closure // www-2.rotman.utoronto.ca/facbios/file/(2013a)%20Djikic,%20Oatley,%20&%20Moldoveanu.pdf). Когда сегодняшнее постсоветское пространство стало нечитающим, в отличие от советского, мы потеряли этот тип более сложного человека.
Настоящий текст является коллективным продуктом. Его творит писатель, но дальше уже он творит человека. Это не процесс простого потребления, характерный для массовой культуры, где, по утверждению Умберто Эко, и автор, и читатель одновременно являются создателями текста. Текст высокой художественной ценности выше потребителя. До него еще нужно дорасти, и это работает и в высокой, но непопулярной музыкальной культуре. Но воспитать авторов высокого искусства не так просто, для этого нужны и средства, и соответствующая творческая атмосфера.
Если взглянуть на последний роман Аксенова «Таинственная страсть. Роман о шестидесятниках» (Аксенов В. Таинственная страсть. Роман о шестидесятниках. — М., 2009), то вас не оставит ощущение, что СССР тратил средства и не мешал, насколько это было возможно, творческой атмосфере, в которой живут герои романа, за вымышленными именами которых скрыты всем известные фамилии.
Среди диссидентов советского периода было на удивление много золотой молодежи. Но в прошлом они имели травматическое событие, которое перевело их на другой уровень понимания ситуации. Уже в постхрущевские времена, когда они могли не волноваться по поводу арестов, их уровень жизни был намного лучше, чем по стране. Это четко можно увидеть по тому, что Аксенов или Окуджава, например, были детьми партийных работников.
Павловский пишет об этом времени, что шестидесятые были расцветом советской меритократии. (Молчание организовано обществом, а не властью. Интервью с Г. Павловским // lenta.ru/articles/2013/06/18/newsmi/) Он подчеркивает: эти люди чувствовали, что они не полные, но все же хозяева своей земли. Конфликт меритократии и бюрократии привел к тому, что меритократия победила, но она оказалась некомпетентной.
О шестидесятниках метко выразился Гусейнов, что плотью они были с партийными гуманитариями, а душой — с диссидентами. Это потому, что они действовали исключительно в официальных формах активности. Правда, в результате им удалось создать свою собственную среду, которая принимала своих и отталкивала чужих.
Щедровицкий, говоря об образовании, подчеркнул, что истории проигрыша СССР никто еще не понял и не описал. (Шедровицкий П. Советское образование было пирмидой // nord-news.ru/topic/?mtopicid=545). Он говорит это в контексте выработки миллионов инженеров, которым не нашлось места в советской экономике, поскольку глобальная экономика стала в результате западной.
Кстати, появилось и необычное наблюдение о роли игровой методологии Г. Щедровицкого в развале СССР. (Роль ГП в развале СССР // methodology-ru.livejournal.com/199528.html, см. также Лебедев В. Игротехника от Щедровицкого до Ходорковского // gilbo.ru/index.php?page=vokrugigr&art=2198).
Это вариант не просто потерянного поколения, а потерянного народа. Сегодня пытаются объяснить страшный уровень смертности на постсоветском пространстве именно отсутствием духовных регуляторов (Либеральные репрессии в России: 1989–2011 гг. // dynacon.ru/content/articles/516/, Гундаров И.А. Духовное неблагополучие как причина демографической катастрофы // spkurdyumov.ru/biology/duxovnoe-neblagopoluchie/). Как пример приводится уровень смертности в Новгородской области, который снизился во время войны, а с 1943-го и вообще вдвое уменьшился. И держался на этом уровне уже до конца войны.
