Самое интересное, что оба они были абсолютно правы…
Нетрудно было бы подсчитать тот момент, когда мыльный пузырь такого состояния в экономике достиг бы критической точки.
Сделаем вывод: эффективная игра с финансовыми технологиями, дававшая краткосрочную иллюзию "экономического процветания" США, на деле маскировала собой неизбежно назревающий коллапс всей хозяйственной системы, сопоставимый с биржевым крахом 1929 года и Великой Депрессией. Причем сравнение показателей этих двух эпох — нашей и конца 20-х годов — убеждало в том, что нынешний кризис должен был бы стать чем-то намного более масштабным. Особенно если учесть доминирующую роль США в планетарном масштабе и их геополитическую функцию «гипердержавы».
Вот как обстояли дела с американской экономикой до 11 сентября 2001 г.
Итак, наступает 11 сентября 2001 года. Рушится здание "Всемирного Торгового Центра", горит здание Пентагона. Всемирный Торговый Центр — символ экономической мощи США, Пентагон — символ стратегической мощи. Обе цели имеют символическое значение. Казалось бы, удар нанесен в самое сердце Америки, продемонстрирована уязвимость США, которые позиционируют себя как гарант безопасности, стабильности, процветания для всех остальных стран — причем в первую очередь в экономическом, военно-стратегическом и социально-психологическом смыслах.
Однако, этот жесткий и душераздирающий кризис, транслируемый всему человечеству через сеть CNN, — угнанные самолеты, рухнувшие здания, паника властей и ужас населения, — оказывается миниатюрной и относительно безвредной, локальной ситуацией по сравнению с той планетарной катастрофой, которая рано или поздно постигла бы США, если бы террористов не существовало в природе, и события развивались бы в том же плавном и гладком русле, как до 11 сентября 2001 г.
Давайте посмотрим, что происходит через несколько дней на бирже? Индекс NASDAQ падает, но падает относительно плавно и постепенно. Конечно, многие говорят о биржевом кризисе, но у такого кризиса на сей раз есть внешнее оправдание — он не является выражением критического состояния самой американской экономики, а следовательно, он носит преходящий, случайный, ситуативный, а не тотальный и не системный характер. Иными словами, "новая экономика" получает важнейший концептуальный аргумент для того, чтобы несколько снизить зазор между виртуальным и реальным секторами хозяйства, сохранив свои имидж и привлекательность для держателей акций, а главное, замаскировав катастрофический характер протекающих в ней процессов.
Следующий момент: какова качественная структура тех акционеров, которые играют после 11 сентября на «медвежьем» поле? Независимый экспертный анализ показывает, что речь идет о самих флагманах "новой экономики", тогда как рядовые держатели акций остаются прикованными к телеэкрану, в ожидании "американского ответа" и решения судьбы Бен Ладена. Введение чрезвычайного положения облегчает эту задачу.
В этой ситуации было очень важно, кто именно сбрасывает акции, в каком режиме и под каким предлогом. Если бы на фондовом рынке и, соответственно, на рынке деривативов началась массовая паника, то в проигрыше остались бы сами компании, а рядовые держатели акций не особенно пострадали бы. Так произошло во время Токийского кризиса, когда рядовые акционеры практически не пострадали, а ситуация в национальной экономике серьезно ухудшилась.
В итоге: ситуация на фондовом рынке в значительной степени исправлена, или, по крайней мере, коллапс отложен.
Далее. Буш-младший объявляет о необходимости чрезвычайных мер по преодолению в стране "экономического кризиса". Для этой цели выделяются спецсредства из бюджета — открыто декларировано 92 млрд. долларов, но эта сумма не покрывает всего объема. Реальные убытки, связанные с уничтожением WTC и крыла здания Пентагона серьезны, но далеки от этих баснословных сумм. По всем критериям теракты никак не могут быть причиной "экономического кризиса". И тем не менее, речь идет именно о нем. Это противоречие имеет только одну разгадку: "экономический кризис" в США, действительно, был и очень серьезный; только произошел он не после 11 сентября 2001 года, а задолго до этой даты, достигнув к этому времени очень серьезной стадии.
Падение двух башен WTC спасает таким образом "новую экономику" США. Очень серьезная операция. Итак, в экономической области США смогли извлечь из трагедии очень серьезную и однозначную выгоду.
Выше я говорил о том, как связана американская экономика и геополитика атлантизма. Удар по зданию Пентагона также оказался США и особенно самому Пентагону весьма на руку.
Отныне геополитическая и ядерная мощь США заново получила легитимность — как в международной политике, так и в сознании самих американцев. Перед лицом новой угрозы, нового врага — "международного терроризма" (столь дерзкого и зрелищного врага) — оправданы новые расходы на вооружение, необходимость НПРО, развитие ВПК. Все это в чисто экономическом смысле дает прекрасную концептуальную базу для того, чтобы дать новый импульс развития реальному сектору, ядру реального сектора американской экономики. С чисто теоретической ультра-либеральной точки зрения решение задачи не совсем корректно, но мы знаем, что США в критических случаях всегда прибегает к подобному решению — разрубить Гордиев узел по ту сторону экономической ортодоксии и неоклассики. Так было в эпоху New Deal Рузвельта, что позволило США выйти из Великой Депрессии. Позднее аналогичные результаты принесла конверсия американской промышленности на военный лад после Пирл Харбора. Когда же после окончания Второй мировой войны обратная реконверсия грозила поставить страну лицом к лицу с новой волной экономического упадка, как нельзя кстати оказалась "холодная война". Геополитическая поправка на внешнюю угрозу уже неоднократно в ХХ веке выручала экономику США без того, чтобы корректировать либеральную теорию эксплицитно.
В международной сфере стратегическая роль США также укрепляется, поскольку продолжение взимания Америкой "ядерной ренты" с союзных блоков Европы и Азии получает новый аргумент. Защищая себя от угрозы "международного терроризма", США защищает всех остальных, а следовательно, "все остальные" должны платить за то, чтобы защитник был силен, могущественен и во всеоружии. Экономическая конкуренция между геоэкономическими зонами, уже грозившая перерасти в политические трения с Европой (оттуда уже рукой было подать до относительно автономной системы Европейской, а в дальнейшем и Евразийской, Безопасности) мгновенно в новой ситуации отступает на задний план, так как перед лицом "нового вызова" она может быть проинтерпретирована уже как "косвенное пособничество международному терроризму".
Вашингтон отныне волен сказать Европе: "международный терроризм" начал вести с нами всеми Третью мировую войну, и мы в наших отношениях переходим к логике военного времени.
Именно это и имел в виду президент Буш-мл., когда он в ультимативной форме заявил, что "все страны мира должны в этой критической ситуации определиться — с кем они в этот решительный час: с Вашингтоном или с "международным терроризмо — или-или и третьего не дано." Таким образом, логика Третьей мировой войны приходит на помощь США именно в тот критический момент, когда их планетарная глобальная функция поставлена под вопрос. И здесь очень важно понять, что однополярному миру под единоличной гегемонией США накануне 11 сентября 2001 года угрожал не "международный терроризм", а естественная перспектива мирной и мягкой эволюции главных геополитических субъектов — Евросоюза, России, Китая, Индии, Ирана, Японии, стран Тихоокеанского региона и арабского мира в самостоятельные автономные структуры, образующие многополярный ансамбль. Не теракты, а отсутствие терактов более всего угрожало американской доминации, однополярному глобализму, создавая предпосылки альтернативного мироустройства, где США отводилась почетная, но отнюдь не главная роль. А для того геополитического и экономического состояния, в каком находилась Америка накануне 11 сентября, это было равнозначно катастрофе.
Важно обратить внимание также на тезис об экстерриториальном характере новой угрозы — "международного терроризма". Бен Ладен и его сподвижники (назначенные символическими фигурами, олицетворяющими "врага") не только не имеют строгой локализации, воплощая в себе не страну, державу, государство, народ, но лишь "политизированную секту", но и сама причастность этих фигур к злодеянию в Нью-Йорке и Вашингтоне является «плавающей» презумпцией, и может случиться, что виновником окажется кто-то еще. Такой экстерриториальный враг может при необходимости обнаружиться где угодно, превращая любую территорию в зону прямого военно-стратегического вмешательства США. Таким образом, легализуется право прямой интервенции США в любой точке мира. Точно так же дело обстоит и с финансовыми сетями, которые могут прямо или косвенно сопрягаться с сообществом "международных террористов". Поэтому США, как главная жертва и главный борец с "международным терроризмом", резервирует за собой право прямого вмешательства в финансово-экономические процессы. Причем экстерриториальность «преступника» подразумевает экстерриториальные (в данном случае глобальные) полномочия того, кто его преследует.
