ЦК ВКП(б) обращает внимание всех членов партии на то, что уже после убийства товарища Кирова в отдельных партийных организациях, в результате недостаточной их бдительности, врагам партии удалось под прикрытием звания коммуниста активно продолжать свою террористическую работу.
Только отсутствием должной большевистской бдительности можно объяснить тот факт, что агенту Троцкого — Ольбергу, прибывшему из Берлина в 1935 году, удалось при помощи скрытых троцкистов Федотова и Едина, работавших на руководящей работе в аппарате Горьковского крайкома партии, легализовать себя и организовать террористическую группу, подготовлявшую убийство вождей партии.
Только отсутствием большевистской бдительности можно объяснить тот факт, что в некоторых райкомах партии города Ленинграда (Выборгский) исключенным из ВКП(б) троцкистам и зиновьевцам уже в 1935 году удалось восстановиться в партии, а в некоторых случаях пробраться в партийный аппарат и использовать его в своих гнусных террористических целях.
Только отсутствием большевистской бдительности можно объяснить тот факт, что троцкисты и зиновьевцы свили себе прочное гнездо в ряде научно-исследовательских институтов, в Академии наук и некоторых других учреждениях в Москве, Ленинграде, Киеве, Минске.
Наконец, только отсутствием большевистской бдительности можно объяснить то, что часть из арестованных участников террористических групп в ряде партийных организаций прошли проверку партийных документов и были оставлены в рядах партии.
Теперь, когда доказано, что троцкистско-зиновьевские изверги объединяют в борьбе против Советской власти всех наиболее озлобленных и заклятых врагов трудящихся нашей страны — шпионов, провокаторов, диверсантов, белогвардейцев, кулаков и т. д., когда между этими элементами, с одной стороны, и троцкистами и зиновьевцами, с другой стороны, стерлись всякие грани — все парторганизации, все члены партии должны понять, что бдительность коммунистов необходима на любом участке и во всякой обстановке.
Неотъемлемым качеством каждого большевика в настоящих условиях должно быть умение распознавать врага партии, как бы хорошо он ни был замаскирован.
ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ ВКП(б)
Москва, 1936 год, 29 июля
Приложение № 14: ИЗ ОТКРЫТЫХ ИСТОЧНИКОВ
По делу Николаева Л. В., Котолынова И. И., Шатского Н. Н., Румянцева В. В., Мандельштама С. О., Мясникова Н. П., Левина В. С., Сосицкого Л. И., Соколова Г. В., Юскина И. Г., Звездова В. И., Антонова Н. С., Ханика Л. О. и Толмазова А. И.
от 30 ноября 1990 г.
По приговору Военной коллегии Верховного Суда СССР от 28–29 декабря 1934 г. осуждены Николаев Леонид Васильевич, временно не работающий; Котолынов Иван Иванович, студент Ленинградского индустриального института; Шатский Николай Николаевич, инженер Ленинградского электротехнического института; Румянцев Владимир Васильевич, секретарь Выборгского районного Совета города Ленинграда; Мандельштам Сергей Осипович, заведующий сектором оргпроектирования «Гипрозема» города Ленинграда; Мясников Николай Петрович, заместитель заведующего орготделом Ленинградского Совета; Левин Владимир Соломонович, председатель Ленинградского жилищно-арендного кооператива; Сосицкий Лев Ильич, директор авторемонтного завода Ленсовета; Соколов Георгий Васильевич, слушатель Военно-морской академии им. К. Е. Ворошилова; Юскин Игнатий Григорьевич, слушатель Ленинградской промакадемии; Звездов Василий Иванович, студент Ленинградского индустриального института; Антонов Николай Семенович, студент Ленинградского индустриального института; Ханик Лев Осипович, инструктор по промышленности и транспорту Кронштадтского райкома ВКП(б); Толмазов Андрей Ильич, помощник директора по снабжению завода «Красный путиловец», на основании ст. ст. 58-8 и 58–11 УК РСФСР (в редакции 1926 г.) к расстрелу с конфискацией всего лично принадлежащего им имущества.
Левин, Румянцев, Котолынов, Мандельштам, Мясников, Сосицкий, Шатский и Николаев признаны виновными в том, что, являясь активными членами «Ленинградского центра», в 1933–1934 гг. из числа бывших участников зиновьевской антисоветской группы организовали подпольную контрреволюционную террористическую группу, целью которой являлась дезорганизация руководства Советского правительства и изменение политики партии и правительства в духе зиновьевско-троцкистской платформы.
С этой целью, утверждается в приговоре, а также из мести указанные участники «Ленинградского центра» выработали план и организовали убийство члена Президиума ЦИК СССР, члена Политбюро ЦК ВКП(б), Секретаря ЦК и ЛК ВКП(б) Кирова С. М.
В соответствии с планом Николаев под непосредственным руководством Котолынова и при активном содействии и помощи Шатского, Юскина, Соколова, Антонова, Звездова, Толмазова и Ханика 1 декабря 1934 г. в помещении Ленинградского обкома ВКП(б) выстрелом из револьвера убил С. М. Кирова.
В приговоре также указывается, что руководители террористической группы делали прямую ставку на вооруженную интервенцию иностранных государств. В этих целях Николаев по предложению Котолынова в октябре 1934 г. неоднократно встречался с латвийским консулом в Ленинграде Бисенексом и вел с ним переговоры о выдаче на нужды организации денежной помощи в обмен на предоставление материалов явно провокационного характера о политическом и экономическом состоянии Советского Союза. В результате переговоров Николаев получил от консула 5000 рублей, из которых 4500 рублей передал Котолынову для расходов по организации террористических актов.
В протесте и. о. Генерального прокурора поставлен вопрос об отмене приговора Военной коллегии Верховного Суда СССР от 28–29 декабря 1934 года в отношении Котолынова И. И., Шатского Н. Н., Румянцева В. В, Мандельштама С. О., Мясникова Н. П., Левина В. С., Сосицкого Л. И., Соколова Г. В., Юскина И. Г., Звездова В. И., Антонова Н. С., Ханика Л. О. и Толмазова А. И. полностью, а в отношении Николаева Л. В. в части осуждения его по ст. 58–11 УК РСФСР и прекращении дела за отсутствием состава преступления. Этот же приговор в части осуждения Николаева Л. В. по ст. 58-8 УК РСФСР оставить без изменения.
Рассмотрев материалы дела, Пленум Верховного Суда СССР удовлетворил протест по следующим основаниям.
Как видно из материалов дела, обвинение осужденных в создании подпольной контрреволюционной террористической группы, якобы спланировавшей и осуществившей убийство С. М. Кирова, основано лишь на их противоречивых показаниях, которые не соответствуют фактическим обстоятельствам дела и которые были получены в результате грубых нарушений закона в процессе предварительного следствия и судебного разбирательства.
Так, на первых допросах Николаев категорически отрицал участие каких-либо иных, кроме него, лиц как в подготовке, так и в совершении убийства Кирова. При этом Николаев пояснял, что убийство он подготовил один и в свои намерения никого не посвящал.
Объясняя мотивы содеянного, Николаев показывал, что совершенный им террористический акт был вызван его тяжелым моральным и материальным положением, наступившим в результате необоснованного привлечения к партийной ответственности и увольнения с работы. В связи с этим он обращался в различные партийные органы, в том числе и в ЦК ВКП(б), сообщал о своем безвыходном положении и указывал, что для него наступил критический момент, толкающий на совершение политического убийства. Однако реальной помощи он ни от кого не получил. Николаев утверждал, что убийством Кирова он «…хотел добиться, чтобы партия обратила внимание на живого человека и на бездумно-бюрократическое отношение к нему…» (т. 1, л. д. 13).
Эти показания Николаева о мотивах содеянного объективно подтверждаются его письмами и дневниковыми записями, исполненными незадолго до содеянного.
В письмах от 30 октября и 21 ноября 1934 г. Николаев писал: «Т. К-в. Меня заставило обратиться к Вам тяжелое положение. Я сижу 7 месяцев без работы затравленный за самокритику… Меня опорочили и мне трудно найти где-либо защиты. Даже после письма на имя Сталина мне никто не оказал помощи, не направил на работу… однако я не один, у меня семья. Я прошу обратить Вас внимание на дела института и помочь мне, ибо никто не хочет понять того, как тяжело переживаю я этот момент. Я на все буду готов, если никто не отзовется, ибо у меня нет больше сил. Я не враг… Мои дни сочтены, никто не идет нам навстречу. Вы простите меня за все. К смерти своей я еще напишу Вам много (завещание)» (т. 5, л. д. 3–4, 7–8).
На первых допросах в ходе предварительного следствия жена Николаева Драуле М. П. и его сестра Рогачева Е. В. также подтвердили, что Николаев очень болезненно переживал увольнение с работы и привлечение к партийной ответственности, выражал тревогу по поводу материального положения семьи, находился в подавленном состоянии.
