Разработка идеологии устойчивого развития человечества, остается пока предметом интеллектуальных упражнений ученых, мечтателей и энтузиастов. Новая научная парадигма должная обеспечить эту деятельность надежной системой координат. Формирование системы институтов интегрального мирохозяйственного уклада идет сегодня без научного обоснования на эклектическом идейном фундаменте. Хуже того, мейнстрим экономической мысли ориентирован на дискредитацию этой работы, пытаясь представить формирующиеся институты нового мирохозяйственного уклада как подлежащие устранению рудименты. Это говорит о реакционном характере доминирующей парадигмы экономической мысли. В экономической науке назрела революция в понимании теории развития науки Т.Куна[206]. Нужен переход к новой научной парадигме в экономике, да и во всем семействе общественных наук. Настоящая статья написана с целью инициирования широкой междисциплинарной дискуссии на эту сверхактуальную тему.
Интервью академика РАН, члена Президиума Экономического Совета при Президенте С.Ю.Глазьева Александру Нагорному[207].
Поставленная Президентом России задача – найти источники экономического роста – породила бурную дискуссию на президентском экономическом совете. Об обсужденных на нем альтернативах экономической политики мы поговорим с известным ученым, признанным специалистом в области современной теории экономического развития, академиком РАН С.Ю.Глазьевым.
В. Сергей Юрьевич, насколько можно судить по публикациям, на президентском совете обсуждалось два подхода. Первый представляют прагматики – ученые, промышленники и предприниматели, – которые хотят решить эту задачу на основе прагматического подхода, опирающегося на проверенные практическим опытом знания. Второй представляют чиновники экономических ведомств, представители офшорной олигархии, а также эксперты МВФ и сторонники Вашингтонского консенсуса, которые заинтересованы в сохранении статус-кво и противятся изменению устраивающей их политики. На поставленные президентом задачи они традиционно отвечают рассуждениями о необходимости улучшения предпринимательского климата, снижения коррупции, сокращения расходов бюджета и денежного предложения в целях снижения инфляции. При этом они не смущаются тем обстоятельством, что целых два десятилетия безуспешно пытались это делать, не достигая ощутимых результатов.
О. В целом поставленная вашим вопросом оценка верна. Первый подход отражен в докладе Столыпинского клуба, который представлял Б.Титов, второй – в докладах А.Кудрина и А.Улюкаева. Последние доклады, за исключением незначительных деталей, стоят на одной идеологической платформе. Любопытно, что по смыслу они совпадают с предложениями меморандума миссии МВФ в Москве от 19 мая с.г. Соответственно, различаются и целевые ориентиры этих подходов. В первом ставится задача выйти на рост ВВП на 4 % в год, во втором – добиться снижения инфляции до 4 % в год. Разница, как вы видите, принципиальная – не только в постановке целей, но и в логике рассуждений.
В. Правильно я понимаю, что по сути предложения Кудрина и Улюкаева не выходят за рамки нынешней экономической политики?
О. Да, и это вызывает чувства одновременного умиления и недоумения. Уже два десятилетия, проводя эту политику, они уверяют нас, что вот-вот наступит экономический рост, но результаты почти всегда обратны. За исключением периода высоких цен на нефть, которые благотворно повлияли на подъем экономики, начавшийся благодаря антикризисным мерам, предпринятым правительством Примакова и Геращенко. После падения нефтяных цен неадекватность этого подхода ярко проявилась в обратной результативности – результаты всегда оказываются противоположны поставленным целям. Характерным примером является совершенный на наших глазах переход к таргетированию инфляции: обещали ее вдвое снизить, а получили ее двукратное повышение.
В. При этом никто не понес никакой ответственности. Российская валюта опустилась по рейтингу на последнее место в мире, а председатель Банка России удостоилась признания лучшей в мире…
О. Признания от рупора спекулянтов, которые сказочно обогатились на манипуляциях с курсом рубля. Но вы правы, для того, чтобы не объяснять причины провалов в достижении целей экономической политики авторы указанных докладов запутывают и забалтывают проблему банальными частностями и прибегают к привычному для этой среды приему: достижение целевого ориентира откладывается на три года; провал текущего года объясняется стечением неблагоприятных внешних факторов; следующий год объявляется переходным к третьему, в котором и наступает долгожданное благополучие.
В. Очень напоминает известную восточную притчу Насреддина про шаха и ишака…
О. Да, но в ней речь шла о 30-х годах. Сейчас изменения идут намного быстрее, чиновникам важно пережить выборы и они обещают, что все будет хорошо, если их оставят рулить экономикой еще на годик. А там, глядишь, поменяется состав парламента, придут новые люди, забудут прежние обещания и можно еще пару лет просидеть. Эта формула была изобретена в середине 90-х годов министром экономики, должность которого занимал тогда Е.Ясин и с тех пор она взята на вооружение всеми его последователями. В рамках этого подхода рост может наступить по независящим от авторов причинам – в начале 2000-х таковой стало повышение цен на нефть. Вероятно, чего-то подобного они ожидают и в 2018. Однако никаких объективных оснований ни для повышения сырьевых цен, ни для снятия западных санкций нет – мировая экономика переходит к фазе роста нового технологического уклада, которая всегда идет на фоне низких сырьевых цен и повышения энергоэффективности. Санкции будут сохраняться до тех пор, пока российское руководство отказывается подчиниться американскому диктату и поддерживает суверенитет и национальную безопасность. Поэтому и роста при данном подходе ожидать не приходится.
В. Почему?
О. Потому что он противоречит как научным знаниям о закономерностях развития и функционирования экономики, так и практическому опыту. Доклады Улюкаева и Кудрина исходят из истинности нынешней денежно-кредитной политики и лежащих в ее основе предположений о линейной обратно пропорциональной зависимости между экономическим ростом и инфляцией с одной стороны и прямо пропорциональной зависимостью между инфляцией и денежной массой, с другой стороны. Из их незамысловатой позиции следует вывод о том, что для обеспечения экономического роста необходимо снизить инфляцию, а для этого, в свою очередь, – сжать денежную массу, в том числе путем сокращения использования средств резервного фонда для финансирования дефицита бюджета и уменьшения последнего. При этом приводится много банальных рассуждений о необходимости улучшения качества институтов, бизнес-климата, повышения эффективности госрегулирования и других очевидных направлениях работы, которой авторы должны были заниматься по долгу службы много лет, но почему-то не преуспели.
Эта позиция не может быть основой для политики экономического роста в связи с неадекватностью ее исходных положений закономерностям развития современной экономики.
В. Нельзя ли по подробнее?
О. Во-первых, предложения о бюджетной консолидации и ограничении дефицита 1 % ВВП основываются на упрощенном представлении о линейной прямой зависимости между приростом денежной массы и инфляцией. В действительности эта зависимость носит немонотонный и нелинейный характер – для каждого состояния экономики существует оптимальный с точки зрения минимизации инфляции уровень денежной массы, отклонение от которого в сторону как увеличения, так и снижения влечет увеличение инфляции (см. публикации Р.Нижегородцева и Н.Горидько). Российская экономика характеризуется относительно низким уровнем монетизации, еще большее снижение которого в последние два года повлекло существенное отклонение от оптимального уровня и повышение инфляции. Это связано с тем, что в условиях демонетизации сокращение денежной массы влечет падение производства и, соответственно, снижение покупательной способности денег. Снижение же инфляции обеспечивается повышением эффективности и объемов производства. Поэтому, вопреки исходным положениям данного подхода, в демонетизированной российской экономике инфляция снижается с ростом денежной массы и, наоборот, увеличивается при ее сокращении. В условиях падения производства и инвестиций добиться снижения инфляции можно только путем сокращения доходов, что влечет углубление кризиса, деградацию экономики и падение уровня жизни населения. Именно к таким последствиям обычно приводит реализация данного подхода. При этом снизить инфляцию до целевого уровня в 4 % не удастся, так как она будет провоцироваться повышением издержек и девальвацией рубля вследствие снижения технического уровня и конкурентоспособности производственной сферы.
