В итоге супругов, чью личность китайцы так и не установили, судили в Нанкине летом 1932 года. Группа Зорге осуществляла связь с арестованными и отправляли в Москву подробные донесения о ходе дела. Незадолго до суда Рихард сообщил в Москву, что на судьбу арестованных можно повлиять, но для этого нужно 20 тысяч долларов — на взятки. Тут же из Харбина в Шанхай были отправлены два курьера, каждый из которых имел при себе по 10 тысяч долларов США. Этими людьми были Отто Браун и Герман Зиблер. 19 августа 1932 года Нуленс был приговорен к смерти, но, поскольку в июне в Китае была объявлена амнистия, смертную казнь заменили на пожизненное заключение, как самому Нуленсу, так и его жене. Поскольку амнистию, очевидно, принимали не за ради одних супругов Нуленс, возникает серьезное сомнение, что деньги в действительности не дошли до китайских чиновников. А если и дошли, то на приговор никак не повлияли. Выносился он уже после Мукденского и Шанхайского инцидентов, когда Япония стала главным врагом, а СССР, на который явно работали мнимые Нуленсы, — весьма вероятным союзником Японии в этой борьбе. В 1937 году супругов, даже имя которых так и не смогли установить, выпустили якобы для того, чтобы они могли найти деньги для внесения залога — естественно, они тут же испарились, а в 1939 году благополучно вернулись в СССР, где даже не подверглись репрессиям. Разумеется, нанкинские власти никаких иллюзий насчет того, что мнимые Нуленсы вернутся в тюрьму, не питали. Их освобождение было частью негласной сделки с СССР и китайскими коммунистами. Дело в том, что 7 июля 1937 года Япония начала большую войну против Китая. А китайские генералы еще в конце 1936 года, в ходе т. н. Сианьского инцидента, вынудили Чан Кайши создать единый антияпонский фронт с китайскими коммунистами, который поддержал Советский Союз. После этого неудобно было держать в тюрьме агентов Коминтерна. Вот им и дали возможность благополучно исчезнуть.
Зорге в тюрьме так написал о деле Нуленса: "Я впервые узнал, что Нуленс выполнял секретную миссию в Шанхае, только когда он был арестован. Его арест вызвал большую сенсацию среди иностранцев, проживавших в Шанхае. Арест произвела полиция Шанхайского иностранного сеттльмента по требованию Нанкинского правительства и передала его этому правительству. Нанкинское правительство арестовало руководителей КПК и из их показаний узнало о существовании и деятельности Нуленса, а в довершение всего и о местах, где Нуленс встречался с представителями партии. Нуленс и его семья были арестованы у себя в доме, где были обнаружены и конфискованы в качестве важных улик весьма секретные документы. Нуленс утверждал, что он швейцарец, но швейцарские власти упорно это отрицали. Он был приговорен к длительному сроку тюремного заключения, но вскоре, благодаря вмешательству Советского Союза, был выслан за границу".
В ноябре 1932 года Рихард покинул Китай, причем покинул его внезапно, в течение одного дня. Урсула Кучински рассказывала, что как-то раз в конце 1932 года ей позвонил Джон и сказал, что во второй половине дня она должна прийти к нему домой — ее вызывает Рихард. По правилам, должен был последовать еще один звонок, и только тогда следовало идти. Однако Джон не позвонил, и Урсула решила, что все отменяется. В тот вечер у них с мужем были гости, и в самый разгар вечера неожиданно зазвонил телефон. Она сняла трубку.
— Я ждал тебя два часа, — раздался знакомый голос. — Потом я звонил, но никого не было. Ты выходила?
— Да.
— Хорошо. Я хочу попрощаться с тобой…
Рихард очень хорошо относился к Урсуле, и это прощание по телефону могло означать только одно: он уезжает внезапно.
В 1955 году ГРУ сообщало КГБ: "Нелегальный резидент "Рамзай" возглавлял нелегальную сеть Разведупра в Шанхае в 1929–1932 годах. В связи с угрозой его провала, ввиду грубых организационных ошибок, допущенных "Рамзаем", из Шанхая он был отозван в Центр".
На телеграмме из Шанхая, где ставился вопрос об отзыве Зорге, Берзин оставил резолюцию: "Пусть едет, не дожидаясь замены, иначе сгорит".
Вероятно, Зорге засветился в каком-то скандале или неприятной истории, расследование которой могло навести полицию на мысль, что он является советским резидентом.
Резидентуру принял Римм, а Зорге 12 ноября 1932 года через Владивосток отправился в Москву.
В архивах США было найдено дело в 100 машинописных страниц о работе советского разведчика в Шанхае в начале 30-х годов. Китайские контрразведчики и английская разведка следили за советским резидентом с 1930 по 1933 год. Были выявлены некоторые его контакты с представителями Коминтерна, подозрительные поездки в Мукден, Харбин, Чанчунь, Гирин. Только отсутствие явных улик спасало Зорге от ареста. Знали об угрожающей обстановке и в Москве. 10 октября 1932 года по этому поводу в Центр пришла шифровка из Шанхая. Ответ был категоричным и четким: не дожидаясь замены, "Рамзаю" срочно выехать в Москву. В начале 1933 года Зорге покинул Китай, а заведенное на него досье еще долго пылилось в архивах китайской контрразведки, пока не попало к англичанам, а после войны в ЦРУ. После проведенной Разведупром проверки оказалось, что угроза разоблачения была мнимая, но возвращать Зорге в Шанхай не стали, предпочтя поменять страну на соседнюю.
Работа в Японии
"Сразу по возвращении из Китая, — вспоминал Зорге, — я встретился с генералом Берзиным, шефом 4-го Управления… который встретил меня крайне доброжелательно. Мне было сказано, что в Москве в высшей степени удовлетворены моей работой в Китае, после чего Берзин попросил меня выслушать подробности моей будущей деятельности. Мне не выделили стол в отделе и не назначили на другую работу. Время от времени меня вызывали, чтобы обсудить некоторые вопросы, но по большей части Берзин или его заместитель звонили мне в отель".
Зорге обратился с просьбой дать ему работу чтобы он мог остаться в Москве. Берзин, однако, отклонил его просьбу. По словам Зорге, "мое желание не задерживаться более в Москве не принималось во внимание… Даже когда я полушутя спросил, не найдется ли для меня какая-нибудь работенка в Японии, Берзин ничего не ответил мне. Однако через несколько недель он сам с воодушевлением поднял эту тему".
В "Тюремных записках" Зорге рассказал о своих встречах с Карлом Радеком в 1933 году: "Радек, Алекс (Борович. — Б.С.) и я в течение длительного времени обсуждали общие политические и экономические проблемы Японии и Восточной Азии. Радек проявлял глубокий интерес к моей поездке. Я только что вернулся из Китая, и он рассматривал меня как специалиста по вопросам китайской политики, поэтому наши встречи были полезными и интересными. Ни Радек, ни Алекс не навязывали мне своих указаний, они только излагали свои соображения. Я смог встретиться с двумя сотрудниками Наркоминдела, которые бывали в Токио, и услышал от них много подробностей об этом городе. Однако я не знаю ни их фамилий, ни того, чем они занимаются. Наши разговоры ограничились обменом самой общей информацией. Кроме того, я с разрешения Берзина встречался со своими старыми друзьями — Пятницким, Мауильским и Куусиненом. Они узнали от Берзина об обстоятельствах моей работы в Китае и испытывали чувство большой гордости за своего "питомца". Наши с ними разговоры также касались только общей политической ситуации, и мы общались просто как частные лица, как друзья. Пятницкий, услышав от Берзина о моих планах в Японии, сильно беспокоился, что я, возможно, столкнусь с различными трудностями, но, увидев мой волевой настрой, был очень обрадован".
Карл Радек
В последующем встреча с Радеком вполне могла послужить поводом для того, что обвинить разведчика в связях с антисталинской оппозицией.
В 1933 году было принято решение о направлении Зорге в Японию. Его путь в Токио лежал через Германию, куда в мае 1933 года Зорге отправился из Москвы.
