на существование где-то моего потенциального коллекционера.
Возможно, позже, в Нью-Йорке, или, чем чёрт не шутит, в старушке Европе,
в Париже или Копенгагене, я обнаружу понимающую публику, а пока нам надо
терпеливо возделывать свой сад.
Я не стал разбирать свою выставку в задней спальне и не прекратил занятий
изобразительным искусством, правда, отдавая теперь предпочтение графике
и коллажу, не требующим особых затрат на материалы. Это было необходимо
и для сохранения хорошей формы « внутреннего зрения », без чего невозможно
добиться воспроизводимости в опытах по исследованию « шестого чувства »,
которые я продолжал со всем возможным тщанием и упорством, провидя здесь
безмерно богатые перспективы и крепко веря в уже вырисовывавшийся успех.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
В начале ноября я получил последний чек беженского пособия, а предложение
работы от Пентагона, ожидаемое мной со дня на день, по-прежнему где-то
и отчего-то задерживалось.
Магазины, рестораны, бары и бензоколонки кругом пестрели объявлениями
о найме подсобников ко Дню Благодарения и Рождеству, но опытный Роман
советовал не терять лица и не выходить куда ни попадя, ибо такой шаг может
похоронить мою карьеру тут на веки веков, аминь.
Жена доверяла этим соображениям и, несмотря на мои протесты, настояла
на продаже Кори трофейной серебряной пудреницы, единственной её памяти
от ныне давно покойного фронтовика-отца.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Вырученной суммы хватало на оплату апартментов до Нового года, однако
к ней требовалось изыскать ещё с полторы-две сотни для погашения счетов
за воду и электричество, а также для приобретения товаров, не отпускаемых
на продовольственные талоны.
Я урезал бюджет повсюду самым жестоким образом, в частности, героически
бросив курить, и всё же концы с концами не сходились никак.
Добрый сосед взялся помочь и тут, обещав поговорить со своими знакомыми,
выше описанными « русскими » гешефтмахерами из « Бель Эр », на предмет
подыскания мне у них маленького приработка « по левой ».
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Как я уже упоминал, огромное число людей в Штатах работает нелегально,
поскольку бизнесмену, особенно мелкому, силящемуся извернуться в тисках
беспощаднейшей в мире конкуренции, важно сэкономить средства, по закону
отчисляемые на социальную страховку каждой из указанных им рабочих душ.
Те же, кто продаёт свой труд, часто не имеют никакого разрешения на въезд
и работу в США, как обыкновенно живут латины, либо они укрывают заработок,
чтобы не терять государственных пособий, основной источник существования
афро-американцев, не считая розничной торговли кокаином-крэком.
Если вдруг искоренить « левый » наём, тонкая и чуткая экономика страны,
несомненно, получит смертельный удар, и потому нормально правоохранители
мудро предпочитают закрывать на него глаза.
Однако полиция периодически устраивает провокационные акции, подсылая
под видом нелегалов переодетых агентов не угодившему ей предпринимателю,
по какой причине « русские » ташкентцы захотели самолично убедиться в том,
что профессор физики из Москвы не доносчик.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Роман организовал смотрины на своей квартире, привычной его знакомым,
и точно в назначенный час к « Дубам » подкатил чёрный « Кадиллак-Девиль »,
из которого вышел низенький худощавый мужчина в буклированном пиджаке,
белой рубашке без галстука и широкой кепке.
Его сопровождали два конопатых парня, тоже в кепках, чьи упитанные лица
обрамляли аккуратно подстриженные рыженькие бородки.
Визитёр между ними взошёл на галерею, где его в широко открытых дверях,
распахнув объятия, встречал Роман, и, обернувшись, кивнул шофёру машины,
немедленно уехавшему из апартментов.
Мне было велено ожидать работодателя внутри, и, войдя впереди гостей,
Роман подал автору знак приблизиться и, не представляя никого друг другу,
пригласил компанию занять места за столом.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Разговор предстоял обстоятельный, и хозяин приготовил угощение, правда,
весьма безыскусное, состоявшее только из огромного блюда печёной форели.
В распоряжении каждого были тарелка, горка салфеток и миска для отходов,
и все обходились без помощи ножей и вилок, разламывая нежную рыбу руками,
и, выбрав кости, отправляли сочную мякоть в рот щепотью.
Время от времени главный наклонял голову, и один из его парней наполнял
толстенькие гранённые стаканчики доверху холодной водкой, босс аккуратно
поднимал свой с неизменным: « Ле-хаим ! », и присутствующие одновременно
опорожняли лафитнички до дна.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
После нескольких возлияний потенциальный наниматель в деталях, однако
хаотично перескакивая с предмета на предмет, начал расспрашивать меня
о прошлой жизни, впечатлении об Америке, новых надеждах и планах, часто
задавая в другой форме вопрос, на который я уже успел ответить раньше.
Он справился, откуда я родом, и узнав, что из Одессы, заставил вспомнить
кабачки и подвальчики шестидесятых годов с чудным выбором бочковых вин,
ларьки, где летом пиво подавали ледяным, а зимой, по желанию покупателя,
подогревали до требуемой степени, и даже клички городских сумасшедших -
Саши Пушкина и Капитана дальнего плавания.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Он был умён и хитёр, и проверял вовсе не то, сфабрикована или нет история
моей жизни, но копал гораздо глубже, выясняя по непроизвольным реакциям
субъекта своего исследования, являюсь ли я частью его мира, то есть, несу ли
в душе и люблю ли достаточно бунт и свободу, или же по природе раб и трус
и готов угождать всякому, кто ни купит.
Через несколько тостов я ощутил странное единение с этим скользким жидом,
до того, что мог уже предугадывать его вопросы. Кажется, он этого только
и дожидался, поскольку немедленно поднялся из-за стола вместе с парнями
и, подойдя ко мне, широко расплылся в довольной улыбке и, похлопав по плечу,
произнёс: « Не бзди, товарищ, мы наши кадры на съедение здешним акулам
не бросаем. »
Потом он вызвал свою машину по сотовому телефону и укатил, оставив меня
в размышлениях о том, насколько, пожалуй, правы жители континента, когда,
несмотря на бурные протесты первой и второй волн эмиграции из Империи,
и моего патрона, и автора этих строк вместе с его неповторимым искусством,
и всё другое, вымытое на берега Америки после падения заокеанского колосса,
упорно снабжают предупредительной этикеткой « русское ». ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
EXODUS
Вот, с обрывком верёвки на вые
Мы уходим, о бронзовый век,
Что сносил переулки кривые
И извивы бессмысленных рек.
Под зелёным налётом эпоха
Не даёт ускользнуть налегке.
Эстафетную палочку Коха
Зажимаем в простёртой руке.
Стул хороший, губа не дура,
Далеко ещё до склероза,
Только в памяти, как заноза
( Притворяемся - акупунктура ):
Коренастенькая фигура,
Закреплённая эта поза,
Положительный образ Тимура,
Воспалённый глазок абажура,
Кубатура и арматура,
Комсомолочки колоратура,
Погрубевшая от мороза.
Потому что тебя больше нету,
Незабвенная наша страна,
Мы ушли на другую планету,
Где грядущее - тишина.
Оживают моторы сердец.
Рвутся ниточки липкого сюра,
Расправляется мускулатура
И хохочет великий мертвец.
Полыхает за нами Аврора.
