После проверки Особой комиссией числа мест с золотом, находящихся в эшелоне, произведенной на конец февраля и в начале марта сего, 1920 г., оказалось: 4944 ящика с полноценной российской монетой, 1405 двойных мешков с такой же монетой, 262 двойных мешка с дефектной и старой чеканки монетой, 11 малых мешков, 194 ящика со слитками, 3 ящика с вырубками и 2 ящика с золотом, полученными на пути следования от Пермского отделения Государственного банка.
Всего: 6821 место.
Согласно имеющимся данным, количество находящегося в эшелоне золота в рублях и копейках исчисляется:
Монеты: 396 620 743 руб. 78 коп.
197 мест со слитками и вырубками (отходами монетного производства), принадлежавшими частным банкам (в ящиках Московской конторы госбанка) и оцененными, согласно отношения (распоряжения) Московской конторы от 15 июня 1918 г. за Ns 32727, в сумме 13 005 359 руб. 45 коп. Всего на сумму: 409 626 103 руб. 23 коп. То есть менее против той суммы, каковая должна быть, на 840 000 руб. (утрачен мешок на 60 000 руб. и похищено 13 ящиков на 780 000 руб.).
Директор: Подпись (неразборчиво) 7 марта 1920 года.
К сожалению, в данном документе нет даты, когда золото было зачислено на баланс Омского банка. Можно лишь предположить, что это произошло в конце мая 1919 г. 22 мая производилась ревизия всего золотого запаса, вывезенного из Казани, и с этого момента начали вести учетную документацию на перевозимое золото. Что и в каком количестве исчезло до этого момента — большая загадка.
Следует отметить, что имелось и другое (не государственное золото), которое (по всей вероятности) не было передано на баланс Омского банка. Это было золото частных лиц. Например: коллекция золотых и серебряных блюд генерала Дуковского, бывшего генерал-губернатора Восточной Сибири. Золотые и серебряные вещи семьи Терещенко и другие предметы, фонды и коллекции.
Таким образом, из вышеприведенного документа следует, что на восток (из Казани) было отправлено ценностей на сумму 240 579 416 руб. 63 коп. Всего на счет банка было поставлено 651 532 117 руб. 07 коп., а на 7 марта 1920 г. в наличии перевозчиков оказалось 409 626 103 руб. 43 коп. Следовательно, расход составил 241 906 014 руб. 43 коп. И значит, документально не установлен расход на кругленькую сумму 1 326 597 руб.! Где конкретно и что было оприходовано, потрачено и угеряно, на каких перегонах это произошло?
При продвижении Золотого эшелона из Омска до Иркутска стало известно, что при погрузке в Омске был похищен мешок монет на сумму в 60 000 золотых рублей. На станции Зима также было изъято из эшелона 13 ящиков с золотом. Судьба их до сей поры неизвестна. Но известно другое. Генерал Петров 20 ноября 1920 г. передал на хранение под расписку японскому командованию 22 ящика каппелевского золота. Это золото и по сей день находится (или, вернее сказать, должно находиться в Госбанке Японии). Но согласитесь, что от 137 т золота, что не довезли до Иркутска, это очень немного.
С началом перестройки и демократии в 90-х гг. были рассекречены документы, хранившиеся в архивах КГБ СССР под грифом "Секретно". Из этих и других источников стало известно о трех весьма крупных кладах, приписываемых Колчаку. Перечислим их.
Тобольский клад. Часть золотого запаса, хранившегося в г. Тобольске. Ценности были отправлены на пароходе "Пермяк" по рекам Иртыш и Обь в г. Томск. Но пароход застрял во льдах, и ценный груз был закопан на берегу Оби в районе г. Сургут. Поиски его вели чекисты в 1923–1933 гг. Сведений о том, что клад был ими найден, не имеется.
Клад на станции Тайга. В конце октября или начале ноября 1919 г., немного южнее станции Тайга, на лесной поляне был закопан увесистый клад, состоявший из 26 ящиков с золотыми монетами и слитками. Поиски его вели наши славные чекисты в июне 1941 г. Но работы были прекращены по причине начала Великой Отечественной войны. Скорее всего, клад также не найден.
Крупный клад под Красноярском. В январе 1920 г. офицеры конвоя В. Богданов и Дранкевич спрятали часть колчаковского золота в склепе разрушенной церкви. В. Богданов в 1960 г. изъял оттуда часть золота в количестве 150 кг и попытался сбежать с ним за границу. Однако при пересечении им турецкой границы был застрелен.
От 137 т ценностей, что не довезли до Иркутска, эта часть пока не найденных кладов составляет значительную долю, но вполне возможно, что есть и другие клады, в разное время вычлененные из Российского золотого запаса. Так, например, тот же самый генерал Петров, начальник тыла армии Колчака, вывез из Омска 63 ящика золотых слитков, из коих 22 передал под расписку офицеру японской разведки Рокуро Исоме. Остальные ящики пропали по пути следования.
Если исходить из приведенной выше справки по золоту, то в ней почти не усматривается крупных хищений. Мешок монет и 13 ящиков выведем пока за "скобки". Но все это: и ревизии и учет, и контроль касались только одного эшелона — "Золотого". Но не будем забывать о том, что были еще два эшелона, о которых упоминает Жанен. В "Золотом эшелоне" катилось 311 т, а всего перемещалось примерно 450–480 т всяческих ценностей. В других двух эшелонах могло перемещаться не более 137 г золота. Если распределить поровну, то получится по 68,5 т. Значит, по 3–4 вагона с ценным грузом в каждом дополнительном поезде с усиленной охраной офицеров из армии генерала Каппеля.
Именно В.О. Каппель и принял на себя командование всей армией Колчака 11 декабря 1919 г. И произошло это именно на станции Тайга. В это время там же находилось пять литерных эшелонов. Очень вероятно, что среди них были и эшелоны с золотом.
18 декабря чехи согласились пропустить вне очереди всего три эшелона из восьми литерных, имевшихся в распоряжении колчаковского руководства. Это понятно. Именно на них везли и золото, и прочие ценности, которые не прочь были заграбастать европейские союзники. Они были кровно заинтересованы в том, чтобы ценности как можно дальше уехали от центральных районов страны, а заодно и в том, чтобы русской охраны при этих ценностях становилось все меньше и меньше. И в этой игре в "догонялки" и "непропускалки" все играли свои, не прописанные ни в каких партитурах партии. У Колчака были свои планы, у "союзников" — свои, у чехословацкого корпуса — свои. И у японцев, и у кружащих вокруг транссибирской магистрали бандитов, и у большевиков и у всех прочих, кто вился, жаждал и вожделел громыхающего по рельсам золота, — у всех были планы, и они едва ли не каждый день и час противоречили и мешали друг другу.
Вот яркий пример! 18 декабря перед отъездом из Красноярска Колчак приказал погрузить в "Золотой эшелон" только что вывезенные из Красноярского банка: золото, платину и серебряную монету. Все это было привезено и передано начальнику эшелона литерных поездов подполковнику Удинцеву. И вот в тот же день на станции Каштан Удинцев арестовывается чехами. Мало того, ими же отцепляется один из паровозов от литерного состава. В тот день штаб колчаковского фронта находился на станции Итат, в 24 верстах западнее станции Каштан. "Красные" войска давили, и основная боеспособная сила "белых" — чехословацкие войска спешно отступали на восток. И тот, у кого был паровоз, и обретал способность быстро отойти в безопасное место. Но как бы ни складывались обстоятельства, вагоны с ценностями упрямо продвигались к Тихому океану. Хотя люди, в них сидящие, явно чувствовали себя не лучшим образом. В любой момент их могли оставить без средств к передвижению, а значит, и возможности спастись. И данная ситуация усугублялась тем, что приходилось все время думать о том, как бы находящееся в поездах золото не досталось и явным противникам (большевикам), и временным союзникам (чехам, французам и англичанам). В такой обстановке в начальственных головах запросто могла вызреть идея о том, чтобы навсегда похоронить хотя бы часть ценностей. То есть организовать одно или несколько "ликвидационных" захоронений.
Вот что говорит по этому поводу кандидат исторических наук Л.М. Спирин на страницах журнала "Вопросы истории":
"Когда три литерных эшелона А.В. Колчака на пути к Иркутску подходили к станции Нижнеудинск, было получено известие о восстании рабочих на станции Черемхово и в самом Иркутске. А 27 декабря произошло восстание и в Красноярске. Таким образом, поезда с ценностями оказались отрезанными от основной бедой армии и двигались навстречу восставшим".
В таких условиях вполне мог быть отдан приказ об уничтожении перевозимых данностей, дабы они не попали в руки восставших.
Причем речь идет именно об уничтожении, а не временном сокрытии, сокрытии "до востребования".
— Но как же можно уничтожить золото? — спросите вы. — Его же не съешь и не сожжешь!
— Верно, — добавлю я от себя, — сжечь не удастся. Но можно с ним расправиться иным способом. Ведь главное — это сделать невозможным его использование в дальнейшем, а вовсе не физически уничтожить.
