Пожары имеют разную степень сложности, но ломать голову, восстанавливая картину событий, приходится даже в относительно простых случаях. Возьмем типичный сценарий. Прохожий видит, что дом горит, и вызывает пожарную команду. Пожарные тушат огонь. Инженер-строитель объявляет, что входить в здание безопасно, и приезжает пожарный дознаватель – такой, как Ниам Ник Дейд, – чтобы выяснить причины возгорания и как распространялся огонь.
Обычно Ниам начинает с устного опроса очевидцев, что необычно для судебных экспертов. В каком именно месте они видели огонь? Был ли это желтый огонь с белым дымом, как при горении бензина, или черный дым, как бывает, когда горит резина? Чтобы получить максимум информации от очевидцев, нужен навык. Ведь зачастую это люди, доведенные до отчаяния, для которых мир рухнул. Иногда дознаватели «прекращают допрос и уведомляют полицию, что данный человек вызывает подозрения». Известна аксиома: пожары на промышленных объектах нередко возникают, когда в бизнесе нелады, ибо фирмам выгоднее получить страховку, чем спасать убыточное предприятие. Но даже если поджога нет, люди могут лукавить. Скажем, в ответ на вопрос, где они курили перед пожаром в офисе, они обычно отвечают: в курилке. Однако опыт подсказывает Ниам, что «во время дождя люди обычно курят в вестибюле черного хода, где навален всякий хлам».
После расспросов Ниам обходит здание снаружи и тщательно все осматривает. Как выглядят следы дыма на стенах? Какие окна разбиты? Есть ли что-нибудь потенциально важное в саду (скажем, канистра бензина или брошенные окурки)? Затем проходит в помещение, «держа руки в карманах и ни до чего не дотрагиваясь». Опять-таки ее интересует все необычное. Начинается грязная работа. Вне помещения она разбирается с увиденными канистрами и окурками, «фотографирует их in situ [лат. «на месте»] с линейкой, если возможно, указывает их местонахождение на плане, а потом упаковывает и помечает ярлычками». В помещении она работает с очагом пожара – местом его вероятного возникновения, постепенно переходя от участков, наименее поврежденных огнем, к наиболее поврежденным. Все документируется и снимается на пленку.
По мере распространения пожара от источника его возникновения жар усиливается, и при наличии кислорода воспламеняются все новые горючие материалы, вызывая цепную реакцию. Зачастую рушатся потолок и стены, погребая под собой вещи. Поэтому в происшедшем разобраться сложно, тем более после того, как пожарные вылили в огонь тысячи литров воды. «От дома остается только остов. Все сожжено и перемешано. Чтобы докопаться до причин, нужно снимать слой за слоем, как при археологических раскопках». Подобно патологоанатому, который пилит кости при вскрытии грудной клетки, Ниам в поисках ответов на свои вопросы вынужденно усиливает разрушения. Она начинает с наименее пострадавшего участка: «Если большая черная дыра в углу – это место, куда был налит бензин, а вы к нему подойдете и начнете рядом ходить, вы все затопчете». В особых случаях пожарище делят на секторы с помощью клейкой ленты, каждый квадрат пронумеровывают и выносят оттуда все без исключения, чтобы не пропустить ни одной важной улики.
Поскольку пожар обычно распространяется в боковых направлениях, иногда остается след в виде буквы V, указывающей на очаг пожара. Сложнее обстоит дело, когда поджигатель расплескивает бензин по всему дому. Если на полу заметна узкая и сильно выгоревшая полоска, окруженная менее обгорелыми участками, это может быть след от бензина – при этом пламя распространяется по дорожке с такой скоростью, что точное место его возникновения определить почти невозможно. На поджог могут указывать множественные и независимые друг от друга очаги пожара: нечасто случайное возгорание возникает одновременно в нескольких местах.
Найдя очаг/очаги пожара, Ниам ищет потенциальные источники – спички, зажигалки, свечи и горючие компоненты – телевизор, газеты, мусорные ведра. Поджигатели часто оставляют спички, полагая, что те полностью сгорят. Однако спичечная головка содержит окаменелые остатки одноклеточной водоросли под названием «диатомея». Панцирь диатомеи состоит из диоксида кремния, который достаточно абразивен, чтобы зажечь спичку, но достаточно прочен, чтобы выдержать очень высокие температуры. У каждого из 8000 известных видов диатомеи своя уникальная структура панциря, распознаваемая в микроскоп. Разные бренды используют для своих спичек материал из разных месторождений. Поэтому, если судебным экспертам удается найти диатомеи, они могут выяснить и марку спичек. Таким образом карманы подозреваемого или данные с камер видеонаблюдения в местных магазинах дают возможность обнаружить улики.
Ниам мысленно пытается представить, как выглядело место, когда начался пожар. Затем она делает попытку реконструкции. Иногда дознаватели ошибаются, как убедилась Ниам в случае с подозрительным пожаром, начавшимся на письменном столе. Полиция попросила дознавателей положить предметы на стол, как они лежали изначально. Когда поинтересовались мнением Ниам, она решила провести собственную реконструкцию и сравнить с реконструкциями, сделанными до нее.
«Другие дознаватели не учли важные факты. Скажем, не заметили круглый след на месте, где стояла чашка, и поэтому не было копоти. Неправильно расположили предметы, из-за чего на их фотографиях картина событий искажалась. Когда же всем предметам вернули их правильные места, стали проясняться причины пожара». В 2012 году Ниам провела в Шотландии ряд семинаров по расследованию пожаров. Согласно ее выводам, не все дознаватели достаточно компетентны: «97 % пожаров в Шотландии расследуются людьми, обучавшимися этому делу не больше недели». Правда, многие случаи не представляют особой сложности, но вопрос компетентности стоит остро. Чтобы выяснить причины бедствия, нужны опытные профессионалы, особенно если «имеются жертвы, – тогда на дознавателях лежит долг и перед жертвами, и перед их семьями, которым необходимо объяснить, как погибли люди».
Неумелое обращение с уликами создает путаницу, и на суде возникают разные версии событий. Поэтому важно с самого начала все делать правильно, тем более что многие потенциальные вещдоки очень хрупкие. Можно ли добыть отпечатки пальцев? Можно ли получить образцы ДНК? Можно ли извлечь информацию из жесткого диска в обгоревшем компьютере? «Да, можно, если понимать, как вести себя, чтобы ничего не повредить».
Легко сказать, что надо действовать осторожно. На Ниам надеты тяжелые сапоги с металлическими набойками, каска и защитный комбинезон. На месте пожара могут быть и оголенные провода под током, и битое стекло, и частично обрушившиеся стены. «Обычно там темно, зловонно, неуютно и физически тяжело. Работы много. Домой приходишь грязная и пропахшая горелым пластиком. Все это не слишком эстетично, но потрясающе интересно».
В очаге пожара Ниам собирает обломки и просеивает их вручную. «Даже удивительно, сколько всего уцелевает. Пожары разрушительны, но обычно после них и многое остается. Такие вещи, как пуговицы, зажигалки, бутылки, банки из-под пива, все металлическое остается в относительно неплохом состоянии. Вещи из пластика могут оплавиться с одной стороны, но отлично сохраниться с другой. Поэтому иногда получается снять отпечаток пальца с обратной стороны телевизионного пульта».
Электричество может стать добрым другом в расследовании, подкрепляя обнаруженные физические улики по делу, причины и ход распространения пожара. Такие дознаватели, как Ниам, ползают в грязи с плоскогубцами, следуя за кабелем, словно Тесей – за нитью Ариадны. «Многие следователи не понимают ценности электрической цепи. Да, с ней приходится основательно повозиться, зато она дает объективные данные, в отличие от обгоревших образцов, интерпретация которых более субъективна».
Стену кабинета Ниам украшает пара фотографий двенадцатиэтажного здания возле станции метро «Пикадилли» в Лондоне. Сильный пожар на его семи верхних этажах причинил ущерб в 12 миллионов фунтов. Уборщица сообщила, что пожар начался с электропроводки одного из этажей. Но даже по этой важной подсказке найти очаг пожара было нелегко. Ниам и ее коллеги провели в здании два дня, пока не установили причину: короткое замыкание в кулере для воды. «Это очень интересный пожар. Пришлось много заниматься электрооборудованием, чтобы выяснить, от чего произошло возгорание. Мне до́роги воспоминания о том, как мы работали, – отсюда и фотография на стене».
Некоторые пожары возникают из-за короткого замыкания. Причины других – не столь невинны. Поэтому дознаватели часто подключают к делу собак-ищеек, чей нюх в 200 раз тоньше, чем у человека. Ищейки обучены находить акселеранты, ускорители горения, в частности легковоспламеняющиеся и горючие жидкости (бензин, керосин, растворители красок и т. д.). В Великобритании есть около 20 команд кинологов с такими собаками. На лапы часто надевают маленькие башмачки, чтобы они не поранились (и чтобы защитить место пожара от загрязнения). «Я видела их в деле. Впечатляет. Просто сидят и дают знать, когда учуют что-либо», – говорит Ниам.
