— Сколько у вас детей?
— Пятеро, Ваше Величество.
— О, как мило! А вы женаты?
Однажды она отправилась в Сконе к источнику минеральной воды Рам леса. Стояла жестокая засуха. На дорогу вышли несколько крестьян, чтобы поглазеть на королевский кортеж. По наущению местного чиновника они при приближении королевских величеств должны были кричать: "Мы хотим дождя!", что фонетически выглядело примерно как: "Ви виль ха регн!". Королева Дезидерия от счастья и охватившего её восторга не чувствовала под собой ног и немедленно поделилась новостью с сестрою Жюли в Брюсселе. Та узнала, что сконские крестьяне приветствовали свою королеву на чистом французском языке криками: "Да здравствует королева!" — "Вив ля рейн!"
В Стокгольме для Дезире началась монотонная и размеренная жизнь — скучные будни по сравнению с Парижем. "Жизнь при дворе на самом деле скучна, когда ты не родился в нём", — сообщила она одной из своих племянниц. Летом и ранней осенью она выезжала на природу, посещала дворцы и замки, бывала пару раз и в Норвегии, которая ей очень понравилась, но больше всего любила ездить на юг в Сконе.
В течение дня королева виделась с королём дважды. "Утром", т. е. в полдень, Дезире поднималась на третий этаж, чаще всего в папильотках и неглиже, бесцеремонно прерывала ход его государственных занятий и обменивалась с "другом Жаном" мнениями по какому-либо незначительному поводу. "Одолжив" из шкатулки супруга ту или иную драгоценность, она удалялась в свои апартаменты. Такое неформальное общение королевской пары вызывало в чопорных дворцовых кругах большое удивление.
В начале своей жизни в Стокгольме Дезире делала попытки хотя бы обедать вместе с супругом, но постоянно опаздывала к столу и заставала "друга Жана" негодующе топающим ногами и потрясающим перед её глазами часами. От гнева Карла Юхана её не спасала даже шутливая отговорка: "У моего хозяина невоспитанные часы". Начиная с 1826 года они больше вместе не обедали и не ужинали, за исключением, разумеется, каких-то особых торжественных случаев. Вечерами они, правда, иногда пили вместе кофе.
Дезире несколько раз порывалась уехать из Стокгольма, однажды уже запрягли лошадей, чтобы отправиться в путь, но каждый раз это не удавалось сделать. Причина была одна: дружок Жан. Она не могла уехать, не причинив ему боли. "Когда уже не молод, то и мир не так уж весел, и неважно кто ты: король или пастух", — написала она как-то сестре Жюли. "Никому я здесь не нужна!" — сообщила она ей в другой раз.
После смерти супруга в 1844 году жизнь для неё изменилась мало. Только ещё больше обострилось чувство одиночества. Но она умела пережить горе и воспрянуть духом. Большим утешением стали внуки — их было целых пятеро: Карл (1826–1872), ставший Карлом XV, Густав (1827–1852), "поющий принц" Уппландский, Оскар (1829–1907), будущий король Оскар II, Август (1831–1872), герцог Далекарлийский и Евгения (1830–1889). Карл Юхан запретил ей разговаривать с ними на французском языке до тех пор, пока они не научатся как следует говорить по-шведски и по-норвежски, и бабушка Дезире отыгрывалась за это подарками и сладостями. Больше всех она любила старшего внука Карла. "Он станет моим королём", — с гордостью говорила она о нём. (Что она имела в виду, не ясно, но внук стал потом королём необычно популярным.) Оскар мечтал стать моряком и тоже стал одним из её любимцев. С Оскаром она обсуждала планы возвращения в любимый Париж, и внук нарисовал для неё специальный корабль "Тор", на котором они поплывут во Францию.
В 1853 году королева Дезидерия в последний раз предприняла попытку вернуться в Париж. На помощь, естественно, пришёл внук Оскар. Главным препятствием для осуществления мечты было Балтийское море — королева ужасно боялась морской качки. Наконец, всё было готово, согласие Жана получено, и огромный поезд из 60 лошадей, с огромным багажом и многочисленной челядью, выехал в направлении Карлскруны, где королеву ждал Оскар, флот и корабль "Тор". Как только Дезире увидела мачты кораблей, она немедленно отдала приказание повернуть обратно. Пришлось вмешаться внуку, и под тем предлогом, что бабушку в Карлскруне ждали власти и целая толпа жителей города её удалось уговорить продолжить путешествие.
— Ах, Оскар, как я боюсь всех твоих адмиралов! — вздыхала бедная старушка, и сердце её замирало от страха.
Вошли в т. н. королевский дом, где королеву приветствовали гражданские и военные власти флотской базы. Всё было "чинно и благородно", но беспокойство, сомнения и нервозность королевы час от часу только возрастали. Оскар как мог успокаивал бабушку, обещая ей спокойное и комфортабельное плавание.
Всё решило недоразумение. Поднявшись на борт "Тора", королева Дезидерия решила обратиться к одному молодому офицеру, употребив во французской фразе шведское слово "штормить, дуть":
— Молодой человек, не правда ли, на море сильно дует?
Офицер, принадлежавший уже к молодому поколению шведского разночинного офицерства, французским владел плохо, но виду не подал и решил поддакнуть единственной ему знакомой фразой:
— Oui, oui, Votre Majesté! (Да, да, Ваше Величество!)
Королева бросилась к Оскару:
— Оскар! Ты меня обманул! — крикнула она и опрометью бросилась к трапу. В мгновение ока она оказалась на твёрдой суше и побежала к карете. Багаж выгрузить из карет ещё не успели, и поезд немедленно тронулся в обратный путь в Стокгольм.
О странностях королевы Дезидерии рассказывается масса историй и анекдотов. Всех придворных, например, удивлял режим её дня. Она вставала в 3–4 часа пополудни, просила подать "утренний" кофе, потом ехала на прогулку по городу или заезжала в летний дворец Русерсберг и прогуливалась там по парку. Вечерние прогулки совершались уже в полной темноте. Она требовала, чтобы фрейлины одевались в белые платья, чтобы "оттягивать" на себя летучих мышей, которых Дезире, естественно, страшно боялась. Если она собиралась пойти в театр, то всегда опаздывала. Ужин она принимала в полночь, но и после ужина продолжала несколько часов бодрствовать, развлекая фрейлин многочисленными историями времён своей молодости или приказывая развлечь себя чтением вслух. До или после ужина запрягали карету, и королева ехала в парк Юргорден. Кроме кучера, в ночных прогулках участвовали скороходы, охрана и двое слуг. Во дворце Русендаль в Юргордене поддерживали на этот случай в нескольких комнатах тепло: королева имела обыкновение ходить там в туалет. В плохую погоду она приказывала "settlement" — "кругом-кругом", что означало прогулку в карете по кругу внутри королевского двора. Карета гремела по булыжнику, и все обитатели дворца просыпались от шума.
— Бабушка прогуливается "кругом-кругом", — говорили внуки, прислушиваясь к стуку колёс.
Бабушка имела также обыкновение прогуливаться по ночам в большой галерее дворца. В период белых ночей она наблюдала оттуда восход солнца. Ночные бдения Дезире были также предметом оживлённого обсуждения среди слуг и охраны. Рассказывают, как один солдат, стоявший на посту, ранним утром увидел, что по балюстраде гуляет какая-то странная женщина, и хотел было принять свои меры, но тут к нему подошёл камергер и сказал, что это королева. Удивлённый солдат, вернувшись с дежурства домой, устроил своей супруге разнос:
— Ты, Стина, привыкла по утрам отлёживать бока, если бы ты знала, что наша матушка-королева встаёт до солнышка и проверяет своё хозяйство!
Бедный солдат удивился, вероятно, ещё бы больше, если бы узнал, что матушка-королева ложилась спать только после восхода солнца!
Королева Дезире пережила всё своё поколение.
В 1844 году умер шурин Жозеф, а в следующем году ушла из жизни любимая сестра Жюли. Умер внук Густав, сын Оскар, потом внук Карл, а бабушка Дезидерия всё ещё жила. Её страшно порадовало рождение у внука Оскара сына Густава, будущего короля Густава V Адольфа. Она присутствовала на коронации своего внука Карла XV в 1860 году и продолжала принимать участие во всех официальных церемониях и торжествах. Её в Стокгольме навестил сын Жерома Бонапарта Наполеон, а во Франции в это время правил Наполеон III, племянник того самого Наполеона. "Бабушка никогда не умрёт — она просто исчезнет", — говорили её внуки. Она стала ещё меньше ростом, похудела и временами стала заговариваться. Она без предупреждения навещала своих близких и наблюдала, как играют их дети.
8 ноября 1860 года весь дом Бернадотов отпраздновал её день рождения. Официально ей исполнилось 83 года, на самом деле — около 90.
7 декабря она, как всегда, выехала на вечернюю прогулку, но несколько раньше обычного времени. В Юргордене она спросила, что давали в Королевском театре и присутствовали ли на представлении король с королевой. Ей сообщили, что в театре давали пьесу, за которой шёл балет, и что Карл XV с супругой Ловисой сидят в своей ложе. Она приказала отвезти себя в театр, вошла в здание через специальный королевский подъезд и вошла в ложу. Балет ещё не кончился. И тут она неожиданно почувствовала себя плохо. Её вынесли из театра и отвезли во дворец. В это время зрители громко аплодировали, и Карл XV с супругой эпизод приступа у бабушки пропустили.
