Он накрывался на четыре персоны — максимум на пять — в той же хорошо подогретой комнате перед спальней короля, в которой он принимал просителей. Дезире, никогда не соблюдавшая часов, в последние годы на этих вечерних перекусонах отсутствовала, но приходила к мужу после их окончания выпить вместе чашку кофе и рюмку ликёра. Постоянным участником ужина был граф Магнус Брахе, однажды этой чести удостоился упоминавшийся выше статс-секретарь Ульфспарре. Он вспоминает, что королю подавались особые блюда, и как только он съедал его, оно тут же уносилось, и перед ним ставилось другое. Король употреблял белый французский хлеб и к каждому блюду отламывал кусок от длинного багета. Кроме дежурных 12 блюд, повару приказывалось держать наготове ещё штук шесть кушаний, потому что король часто "выбраковывал" еду и просил её заменить новым блюдом. При индивидуальном потреблении пищи перед Карлом Юханом всегда ставили варёное яйцо в подставке — на случай, если заказанные блюда оказывались для него несъедобными.
Среди вин всегда были в наличии мадера, портвейн и шерри и редко — для гостей — водка. Подавалось и шампанское двух сортов — Мумм, а также вина, в частности, марок Бордо Шато Лафит, Шато д’Икем, Фронтиньяк, Граве, Медок № 1 и № 2 и др., а также коньяки и ликёры, импортированные, разумеется, непосредственно из Франции. Из шведской кухни, которую все иностранцы признавали никуда негодной, Карл Юхан признавал лишь бульоны и печёные яблоки и в основном питался привычными для него омлетами, цыплятами, телятиной и рыбой, а также зеленью и грибами. Из грибов он предпочитал белые, которые потом стали известны в Швеции под названием гриба Карла Юхана. (Шведы тогда грибов не ели вовсе, а гриб Карла Юхана до сих пор презрительно называют "коровьим" и считают ядовитым.)
Рассказывают, что при посещении крепости Марстранд в 1837 году королю подали необычно вкусные блюда, среди которых был и любимый им омлет. Выяснилось, что приготовлены они были известным в стране вором по имени Лассе-Майя, прославившимся своими переодеваниями в женское платье и отбывавшим свой срок в крепости уже 18 лет. Его вызвали к королю, похвалили и предложили помилование.
Помилование вором было принято с благодарностью, но с оговоркой, чтобы зимние месяцы он проводил в тюрьме. Это королю понравилось: он и сам не любил шведскую стужу!
…После "камерного перекусона" король принимал иногда министра полиции Клаэса Ульрика Нермана или ещё кого-нибудь. О появлении Нермана во дворце камердинер извещал Карла Юхана загадочной фразой:
— К Вашему Величеству пришёл Некто.
После этого все гости уходили, и Некто материализовывался в главного полицейского Швеции, проникавшего во дворец через чёрный ход. Нерману подавали сигнал, и он мог спокойно входить к королю и делать свой доклад.
"День" короля заканчивался далеко за полночь. Король желал всем доброй ночи и ложился в свою подогретую постель. Температура в спальне поддерживалась на уровне 22–24 градусов Цельсия. Все двери тщательно закрывались на замки и даже забаррикадировались на ночь мебелью — привычка, усвоенная с первых дней нахождения в Швеции. Король всё время боялся заговора и не оставлял заговорщикам никакого шанса. Пока суть да дело, он из спальни мог спастись через запасной выход. Адъютанты располагались в соседней комнате и убивали время за пуншем или вообще ложились спать.
Последний "камерный перекусон" имел место 21 января 1844 года за полтора месяца до смерти короля. Протокол зафиксировал присутствие на ужине графа М. Брахе, баронов Карла Арвида Ловисина и Густава Адольфа Коскюлля, графа Рейнхольда фон Росена и адъютантов майора С.-Г. Тройля и капитана Л.-Х. Вестфельта. Было накрыто два стола: за одним столом ужинали король с Брахе, а за другим — все остальные. В меню значились: лобстер и куриная колбаса, телячьи котлеты, фрикандо из телятины, солёная отварная треска, зелень, яйца всмятку с трюфелями (из 35 яиц!), зелёный горошек в масле с яйцом, телячьи отбивные (второй раз!), десерт из яблок под соусом, пирожные и печёные яблоки. Запивали всё это красным и белым вином Жюрансон из По, кофе "мокка", а заключали всё небольшим "avec" — коньяк, ликёр, фрукты, конфеты.
Кухонный персонал был многочисленным и занимал в королевском быту большое место. Шеф-поваром в последние годы жизни Карла Юхана был, разумеется, француз Антуан Дюрбек. Обслуживали подачу еды шведские и французские камер-пажи и камердинеры. Сзади каждого гостя за столом стоял камер-паж, а за королём — два.
Фамилия "Коскюлль" уже дважды встречалась на страницах нашего повествования. В первую очередь её упоминание связано с баронессой Марианной Коскюлль (1785–1841), фрейлиной двора Карла XIII и супругой генерал-адъютанта и министра в правительстве Карла Юхана. Здесь следует заметить, что Бернадот в молодости, да и в зрелые годы, заслуженно пользовался повышенным вниманием у женщин. Недаром его в молодости звали "сержантом с красивыми ногами". Ходили слухи, что у него была внебрачная дочь, которая якобы умерла в возрасте года. Слухам о любовных похождениях короля и его интимной связи с М. Коскюлль способствовало, несомненно, и то обстоятельство, что супруга Дезире слишком долго проживала отдельно от него в Париже. Впрочем, как свидетельствуют многие историки, роман с прекрасной баронессой имел место на самом деле. Карл XIII тоже клал глаз на хорошенькую фрейлину, но куда было дряхлому старику тягаться с сержантом с самыми красивыми ногами во Франции и её окрестностях!
Другие же многочисленные любовные истории при ближайшем рассмотрении оказываются мифами и выдумками заинтересованных лиц.
Одно из прекраснейших преимуществ ума — то, что он доставляет человеку уважение в старости.
Стендаль
"Как французский генерал и маршал Наполеона Бернадот никогда не был крупным полководцем, — утверждает Ё. Вейбулль. — Его способности как штабного офицера и организатора, напротив, неоспоримы". Если первая часть цитаты порождает у нас некоторые сомнения (в частности, полезно было бы узнать, что шведский историк имел в виду под понятием "крупный полководец), то со второй её частью согласится каждый.
Д. Сьюард даёт королю следующую характеристику: "Он был одарён, энергичен, безжалостен и в придачу — огромный лжец, пусть даже весьма очаровательный…" Милый лжец — это совсем неплохо для одного из выдающихся маршалов Наполеона и короля Швеции и Норвегии!
Князь Понте-Корво долго чувствовал себя неуверенным на троне Швеции и никогда не думал, что ему придётся остаться в этой чужой и неуютной стране навсегда. Поэтому он всегда заботился о своём материальном состоянии. После того как Наполеон отказал ему в поддержке и его недвижимость во Франции была конфискована или продана, он должен был подумать и о своём будущем, и о будущем своей семьи. В бедной, погрязшей по уши в долгах Швеции он не мог рассчитывать на безбедное существование. Более того: шведы сами ждали от него помощи, и он щедро делился с ними собственными средствами и, как мог, поддерживал шведскую казну.
Если на первых порах Карл Юхан опасался густавианцев, то во второй половине его правления всё больше проблем стали создавать либералы. Королю требовались большие усилия для того, чтобы защитить теперь свою власть от внутренних посягательств, а для этого нужно было иметь хорошо отлаженный полицейский и пропагандистский аппарат, а чтобы создать такой аппарат, нужны были деньги. Деньги были постоянной заботой Карла Юхана, он пытался даже играть на колебаниях курса валюты в Европе, для чего пустил в ход деньги т. н. кабинетной кассы, но, как мы уже писали выше, затея эта с треском провалилась, и вместо прибыли были одни потери. К тому же риксдаг обнаружил эти "злоупотребления" и устроил королю скандал.
О финансах короля ходили самые разные слухи. Источником злостных и ложных сведений о "богаче-короле" был, в частности, мемуарист и бывший гофмаршал двора барон Ю.-О. Наукхоф (1788–1849). С. Шёберг с позиций левого социал-демократа, как мы уже упоминали выше, вероятно справедливо, обвиняет Карла Юхана в махинациях с деньгами, полученными при приобретении Швецией о-ва Гваделупы. Другой его соверменник, Л.-У. Лагерквист, доказывает, что Карл Юхан никогда не был многократным миллионером, как утверждал Наукхоф, а наоборот, всегда находился в затруднительном денежном положении. Карл Юхан не был и бедным человеком, но следует подчеркнуть, что его расходы всегда превышали доходы, и виной тому была не расточительность, а щедрость.
По прибытии в Швецию у него были большие расходы, а поступления из Франции прекратились. Супруга Дезире, навестившая Карла Юхана в Стокгольме в январе 1811 года, весной того же года опять уехала в Париж, где намеревалась жить постоянно. Из-за этого Карл Юхан не мог рассчитывать на продажу дома в Париже и получение хоть какой-нибудь суммы на текущие расходы. Имение Лягранж в конечном итоге перешло к брату Дезире, а доходы от княжества Понте-Корво шли в карман брата Жана Евангелиста. Денег не хватало даже на претворение в жизнь амбициозной программы изучения шведского языка — её пришлось отложить. Он успел выучить довольно много шведских слов, в частности, обозначавших титулы, чины и профессии людей, но говорить по-шведски никогда не мог, поэтому на всю свою королевскую жизнь стал зависеть от переводчиков. Впрочем, в первые годы пребывания в стране он не был до конца уверен, что Швеция станет его "конечной остановкой". Да и кто в таком почтенном возрасте стал бы учить иностранный язык?
