Джон Пауэлл - Как устоять в любви

Я убежден, что человек предназначен к тому, чтобы жить в мире с самим собой, жить с чувством глубокой радости. Я убежден, что в сердце каждого человека должны быть не похороны, а праздник жизни и любви. Пророки уныния с их "долинами слез" для меня всегда были чем-то безжизненным. Вместе со старым добрым св. Иринеем Лионским, жившим во II веке, я всегда верил в то, что "Слава Божия – это человек, живущий полной жизнью". Конечно, это не беспроблемный Камелот и не безболезненная Утопия. Неудовлетворенность, возникающая в результате тех или иных проблем и боли, – это часть нашего мира, она обращает наше внимание на "зону ближайшего развития" жизни, на территорию, предназначенную для освоения. Сам я не жалею о том, что в жизни мне пришлось столкнуться с теми или иными проблемами, перенести ту или иную боль, – и лишь по поводу моментов вялости и апатии могу с уверенностью сказать, что жил не "полной жизнью".

Весьма печальный факт из жизни нашей человеческой семьи состоит в том, что лишь немногие из нас осуществляют все свои возможности. Я согласен с оценкой, даваемой специалистами, которые полагают, что в среднем человек осуществляет только 10% отпущенных ему возможностей. Он видит только 10% красоты окружающего его мира. Он слышит только 10% музыки и поэзии Вселенной. Он обоняет лишь одну десятую благоуханья мироздания и вкушает лишь одну десятую радости быть живым. Он лишь на 10% дает открыться таящимся в нем чувствам нежности, удивления и благоговения. Его разум охватывает лишь малую часть того, что он мог бы узнать, обдумать и понять. Его сердце испытывает лишь 10% любви, которую оно могло бы испытывать. Он умирает, так никогда по-настоящему и не узнав, что такое жизнь и что такое любовь. Мне кажется, что это худшее из того, что может произойти со мной. Мне по-настоящему отвратительна мысль о том, что вы или я можем умереть, так и не узнав, что такое настоящая жизнь и что такое настоящая любовь.

Если мы созданы для того, чтобы жить полной жизнью, почему же мы так часто оказываемся низведенными до необходимости довольствоваться жалкой посредственностью? Очевидно, в нашей жизни, как и в жизни многих других людей, упущено что-то такое, что необходимо для полной жизни, или это что-то было нами не понято и недооценено. Как-то, где-то, что-то пошло не так. Где-то на нашем жизненном пути мы потеряли "свой огонек". В одном стихотворении, принадлежащем Андрэ Су, которое так и называется "Не в порядке", автор пишет о своих мыслях по этому поводу, описывая, как молодая мать старается объяснить своему четырехлетнему сынишке, что автомат, продающий воздушную кукурузу, не может выдать ему это лакомство:

Но ребенок не понимает. Ведь он хочет получить лакомство. У него есть монетка для автомата. Он даже видит кукурузу внутри автомата.

Всем формам жизни требуется определенный набор оптимальных условий, необходимых для их здоровья, радости и полноценной жизни. Когда окружающие условия обеспечивают все необходимое, полнота жизни становится достижимой, и все потенциальные возможности осуществляются. Когда люди живут полной жизнью, когда они говорят свое трепетное "да" всей полноте человеческого опыта и чистосердечное "да будет" – любви, это указывает на то, что их человеческие нужды и запросы удовлетворяются. Но когда имеет место прямо противоположное, когда в человеческой жизни берут верх дискомфорт, ощущение краха и негативные эмоции, – это говорит о том, что запросы и нужды этих людей не удовлетворяются. Быть может, это результат их собственных неудач, собственного банкротства или неудач и банкротства самых близких им людей, но, так или иначе, они не получили того, в чем нуждались. Где-то что-то пошло не так в их жизни, и наступило время разрушения и внутреннего умирания.

Человек устроен непросто. Он состоит из тела, ума и духа, и он имеет запросы на всех этих трех уровнях своего бытия. У него есть физические, психологические и духовные потребности и желания. Серьезные нарушения на любом из этих уровней могут привести к гибели всего организма.

Тем не менее, все большее и большее число специалистов соглашаются с тем, что есть потребность столь фундаментальная и столь существенная, что если она удовлетворена, все остальное почти наверняка придет в гармонию и в итоге даст ощущение того, что все в порядке, все хорошо. Когда эта потребность удовлетворена, весь человек будет здоровым, он будет счастлив как личность. Имя этой потребности – истинная и глубокая любовь к самому себе, подлинное и радостное принятие себя, истинное самоуважение, которое дает человеку ощущение праздника: "Как хорошо быть мною! Я счастлив быть собой!"

Не возникло ли у вас чувство смущения и протеста, едва вы прочли это утверждение? Выростая в условиях нашей культуры, мы приобретаем своего рода эмоциональную аллергию к такому понятию, как любовь к себе. Сама мысль о возможности радостного и праздничного переживания присущих каждому из нас уникальных положительных качеств представляется нам весьма странной и чуждой. В нашем сознании, подобно тучам, немедленно сгущаются представления об эгоизме, тщеславии и самомнении. Я подозреваю, что большинству из нас так никогда и не удалось пробиться сквозь коросту предрассудков и подозрительности, которыми обросло это понятие, а следовательно, не удалось и открыть для себя эту наиболее важную реальность любой человеческой жизни, являющуюся началом всякой человеческой любви.

Мне иногда кажется, что такие вещи, как любовь к самому себе и самоуважение, представляются нам небезопасными из-за того, что могут вызвать отрицательное отношение к нам со стороны других людей. Мы, вероятно, боимся, что от нас отвернутся, если наша положительная самооценка выплывет на поверхность в ходе общения с другими людьми. Однажды я провел небольшой эксперимент, чтобы выяснить, как в нашем обществе относятся к положительной самооценке. На первом занятии с одной из групп в университете я повел себя как человек, который в самом деле положительно оценивает себя, верит в себя и любит себя. Я сказал своим студентам, что я человек очень хороший, добрый, великодушный и способный любить. Я заверил их, что обладаю необходимым интеллектом и инстинктивно чувствую, что я хороший преподаватель, способный вызвать интерес к своему предмету. Я старался говорить обо всем этом в совершенно искренней, деловой и честной манере.

Некоторые студенты как-то нервно посмеивались, недоумевая, насколько серьезно я все это говорю, тогда как другие уставились на меня, словно спрашивая: "Что с ним делать? Спустить с лестницы или дать чем-нибудь тяжелым?" Одна девушка, с таким выражением лица, будто ее вот-вот стошнит, обернулась к сидевшему за ней пареньку и, пожалуй, не слишком тихо сказала: "Какое самомнение!" После того, как я им таким образом представился, заверив их в том, что я как раз именно такой преподаватель, какого им всегда хотелось иметь, но не верилось, что такие бывают, я начал излагать материал своего курса. Только в следующем семестре я признался своим студентам, что то, что я говорил им на первом занятии, было всего лишь психологическим экспериментом. (Впрочем, я и сегодня не вполне уверен, все ли из них поверили моему объяснению.) Так или иначе, я предложил им вспомнить свою эмоциональную реакцию на мое самопредъявление во время первого занятия. "Были ли вы рады тому, что я смог открыто признать и публично выразить свою положительную самооценку? Были ли вы в состоянии присоединиться к моей радости быть тем, кто я есть? Или вами овладело чувство негодования и подозрительности?" Я старался убедить моих студентов, что их реакция может рассказать им кое-что о них самих, о нашем обществе и о том, как мы реагируем на проявление человеком любви к самому себе.