— После смерти тела.
— Физического тела. Смерти вообще не существует.
— Просто переход.
— Да. Но если я считаю, что я есть физическое тело, то боюсь потерять его так же, как и личность. Но я показываю, что личность-то — тоже не вы. Так кто же вы?
— С самого начала сегодняшней встречи почти не было информации, которая была бы для меня новой. И из той информации, которую вы сегодня рассказали, я увидел много ментальных представлений, но есть и реальный опыт, который довелось прожить. Я слушал и осознал такой момент, что раз я слушаю и ничему не удивляюсь, значит…
— Может это уже прожито?
— Вряд ли.
— Я имею в виду то, что вы говорите, например, о чакрах. Возможно, я строю иллюзии на этот счет, но мне казалось, что ощущения у меня были. Но многие вещи остаются для меня концепциями, которые у меня складываются в уме. Вы говорите, я смотрю на вас и в какой-то момент вижу, что за вами есть еще светлая тень. Целый человек, который перемещается. У меня никогда не было опыта духовного зрения, но что-то внутри меня говорило, что это вполне реально, и не вызывало никакого сопротивления.
— Выделите основное, что вы хотели сейчас сказать?
— Что эта картинка не верна не в каких-то основных положениях, она не верна в том восприятии ее, которое у меня есть.
— Основное, что сейчас может происходить с вами, можно выразить как переход от «я не знаю, что я не знаю» к «я знаю, что я не знаю». Имея огромное количество представлений разного рода, порожденных иллюзиями, вы не можете понимать то, что не является иллюзорным. Это то, о чём Иисус говорил: «Не заливайте новое вино в старые меха». Через осознание можно очистить ум от множества имеющихся в нём иллюзорных представлений, которые он считает реальными и на основе которых действует. Это очень важный, но крайне не простой процесс. Для этого нужно уловить, прочувствовать и начать понимать основную идею самоисследования. Фактически я ее касался, но непосредственно не выражал.
Мы с этим будем работать позже, ведь сегодня только первая встреча нашей группы. Она наполовину новая и наполовину старая. Сейчас для новеньких главным моментом является хотя бы допустить, что то, что они представляют о себе и мире, является относительным. Ваши представления могут стать другими, если вы, конечно, имеете намерение получать опыт нового качества. Если вы будете продолжать отождествляться с личностью, то для вас невозможен процесс трансформации: вы будете продолжать тешить себя определенными иллюзиями, привычными для вашей личности. Если вам это нравится, то вы можете это делать, но тогда вы не сможете здесь находиться, потому что в этом процессе нужно будет разбирать то, что вы считали самим собой, и таким образом выходить из старых представлений о самом себе. А у каждого они есть, но пока никто из вас о них ничего толком сказать не может, заметьте. На мой вопрос: «Кто вы?» — никто толком ничего не ответил.
То, как мы воспринимаем себя и других, — это иллюзия. Наше тело не является нашим. Оно состоит из огромного количества клеток, объединенных в органы, созданных различными цивилизациями, проходящими в этом теле свой опыт. То, что мы считаем личностью, тоже не является нами, а представляет собой неких сущностей, которые пользуются нашим телом для получения своего собственного опыта. А опыт, получаемый ими на уровне трех первых чакр, — это выживание, сексуальность, власть. Все виды этого опыта являются двойственными и приводят к страданиям, потому что не позволяют видеть то, что есть, так, как оно есть на самом деле.
Прохождение этого опыта происходит при полном отождествлении. И только переход к четвертой чакре является первым шагом к возможности исследования того, что есть на самом деле. И именно этот шаг нужно совершить. Но этот шаг связан с началом видения иллюзорности того, что вы принимали за единственную реальность. Фактически мы будем работать с иллюзиями. И основное, что мы можем при этом сделать, это увидеть иллюзию как иллюзию и то, как она работает. Личность, создающая то, что мы называем своей жизнью, является этой самой иллюзией.
— У меня сейчас очень необычный для меня опыт. У меня очень сильная боль в области лобка, которая то увеличивается, то затухает, и очень интересное в связи с этим отношение. Я всегда хотела прекратить эту боль всеми средствами и силами. А сейчас я просто сижу и наблюдаю за ней без желания ее прекратить. И в связи с этим какое-то волнение, смешанное с восторгом. Даже не знаю, как это сказать. Это очень необычно.
— Переход от войны к наблюдению является основным результатом духовного развития. Война обеспечивается, осуществляется, продолжается, поддерживается внутренней разделенностью обусловленного ума и личности. Именно эта внутренняя разделенность личности порождает все житейские драмы. Эта реальность является большим драматическим театром. Драма — это столкновение противоположностей, и чем круче ваша личная драма, тем более вы крутой актер. Этим объясняются бесконечные страдания людей. Ведь драматический актер и должен страдать. Таков сценарий его спектакля. Страдание необходимо для драматического актера. Какой драматический актер без страдания? Какая драма без страдания?
Выход из драматизма страдания и есть наша основная задача. Война, которую мы наблюдаем в своей внешней жизни, есть отражение нашего внутреннего состояния разделенности, когда одна часть нас борется с другой частью нас же. Но так как ту часть, с которой мы боремся, мы не признаем в себе, то проецируем ее на других людей, с которыми мы и боремся. Мы их осуждаем, но, осуждая их, мы чувствуем вину за это осуждение. Чтобы не чувствовать вину, мы еще больше осуждаем других. Весь механизм драматического спектакля построен на осуждении и вине. Кого вы осуждаете и за что?
— Получается, что себя, каждый раз в другом лице.
— Получается, что себя, но за что вы себя осуждаете? Это можно увидеть через тех внешних людей, которых вы осуждаете.
— Я могу сказать, что поскольку пришло много новых людей, весь семинар пошел не так, как я предполагала или ожидала.
— Не так, как ты привыкла.
— Может быть, привыкла, неважно.
— Нет, важно.
— Ну не так, короче говоря. От этого накапливалось раздражение. Умом я понимаю, что всё правильно, но эмоции у меня не склонны подчиняться. Логика ничего не дает, эмоция накапливается. Сосед усилил мое раздражение, и досталось, естественно, ему. На него я, наконец, смогла выплеснуть то, что накопилось.
— Ты так искренне это сделала, что тебе даже стыдно стало в какой-то момент.
— Сейчас уже смешно, но тем не менее.
— Смешно, но очень грустно. И это будет всё время, пока вы не начнете разбираться с теми двойственностями, которые это создают. То есть одна часть тебя осуждает другую часть тебя же, которую ты проецируешь на меня. Я предлагаю каждому из тех, кто желает это сделать, высказать, за что вы меня осуждаете. А вы меня осуждали сегодня и неоднократно. Или поставим вопрос так: за что вы можете меня осуждать? Со своим осуждением легче разбираться через внешние экраны. Посмотрев внутрь, вы практически ничего не сможете сказать о себе, по крайней мере, сейчас. Эта реальность так устроена, что внутреннее выносится вовне. В данном случае, так как я сегодня больше всех говорил, да еще говорил то, что вам, может быть, совсем и не нравится, я вам предлагаю по этому поводу высказать свои осуждения. Пожалуйста.
Диалог с учителем
— Наверное, я явилась источником раздражения, которое перешло в группу, и всё пошло наперекосяк.
— Ты пришла и всю группу привела в то состояние вибраций, в котором находишься сама.
— Я не пуп земли, я себя таковой не считаю.
— Врете. Вы сейчас заявили именно об этом. Вы говорите, что именно вы привнесли раздражение во всю группу.
— Вы знаете, можно сомневаться в словоблудии сколько угодно. И что это всё относительно, и то относительно, и что я такая относительно, и что я сякая относительно.
— Вы сейчас осуждаете меня, да? Я попросил конкретного осуждения.
— Конкретно я сейчас всё и расскажу.
— По-моему вы уже всё рассказали.
— Да?
— Вы сделали прелюдию, потом вы сделаете прелюдию к прелюдии и так далее. Что вы сейчас чувствуете по отношению ко мне?
— Я чувствую, что я не тот образ учителя себе создала. Я просто пришла и увидела. В принципе, меня сюда привела цепь событий.
— Вы размазываете масло по бутерброду. Я попросил вас конкретно сказать о том, за что вы меня осуждаете. И вы, в принципе, это сказали, только почему-то не осмыслили.
— А вы всё время перебиваете.
