— Гм!
— …во-вторых, дадим вам тридцать минут, чтобы убраться отсюда и попытать удачи с правосудием в будущем.
— Гм-гм.
— Разумеется, это предложение зависит от того, поймаем ли мы Кеннона и его людей там, куда вы нас направите. Оно также возможно лишь при том, что полиция Нью-Йорка не обнаружит, не арестует или не убьет вас раньше нас. Не будучи стороной в нашем соглашении, они могут лишить нас возможности сократить обвинения.
— М-м-м-м-м.
Он замолчал и посмотрел мне в лицо даже еще искреннее, если такое возможно.
— Доктор Райнхарт, где Эрик Кеннон?
— Ах! Эрик? — Я бросил кубик на сиденье между нами и посмотрел на него.
— Простите, мистер Холком, — сказал я. — Жребий считает, что мне нужно подумать о том, предавать ли мне Эрика, и проконсультироваться с Ним через час. Он велел мне попросить вас дать мне время до завтрашнего утра.
— Сомневаюсь, что у вас есть столько времени. И у нас его тоже нет. Я даю вам ровно сорок минут. После этого мы произведем арест. Если вы нам укажете место, мы будем держать его в оцеплении, пока нам не удастся взять Кеннона — или не взять. Вы скажете нам, сколь-
ко времени, три года или тридцать минут, вам нужно, чтобы скрыться. В противном случае, четыре стены до второго пришествия.
— Понятно.
— А теперь, сэр, если хотите, можете вернуться в квартиру мистера Випла и размышлять там. — Он открыл дверь со своей стороны и вышел. Рядом с моей дверью вдруг материализовался дежурный, заглянул внутрь и посмотрел на меня честными глазами.
— Да. Да, неприятная бы сегодня вышла поездка, — сказал я и вытащил свою тяжкую ношу из машины. — Полагаю, мы, наверное, еще увидимся?
— Через тридцать восемь минут. Да. — М-р Холком улыбнулся, и его честные глаза испустили поток неистощимой искренности. — Приятного вечера, доктор Райнхарт.
— Это вы так думаете, — пробормотал я и без особого энтузиазма отправился назад путем, которым пришел.
Десять лестничных пролетов я одолел со значительно меньшей осторожностью и самоуважением, чем при спуске. Похоже, день будет долгим.
Дверь мне открыла Лил.
— Что произошло? — спросила она, пока мы шли по коридору к гостиной.
— Красный свет, — сказал я.
— Что ты собираешься делать?
Я в полном изнеможении рухнул на диван. Джейк сидел на песке в позе полулотоса, уставившись в красный жар искусственного огня в колониальном камине Випла, и лениво покуривал самокрутку. X. Дж. рядом не было.
— Они-таки спустили всех собак, — сказал я. — Лил, думаешь, Жребий вправду хотел, чтобы ты осталась замужем за человеком, которому он может велеть провести следующие двести тридцать семь лет в тюрьме?
— Наверное, — сказала она. — Что случилось?
Я стал рассказывать Лил и Джейку о разговоре в подвале и всех вариантах, с которыми неожиданно столкнулся. Они внимательно слушали, Лил — прислонившись к валуну, Джейк — глядя на огонь.
— Если я предам Эрика, выйдет, — заключил я устало, — не знаю, будто я предал кого-то.
— Об этом не беспокойся, — сказал Джейк. — Мы никогда не знаем, что для нас хорошо. Предательство может быть как раз тем, что ищет Эрик.
— С другой стороны, двести тридцать семь лет в тюрьме выглядят как-то чересчур длинным сроком.
— Мудрый может реализовать себя в любом месте.
— Думаю, я буду ощущать себя в некотором смысле заточенным.
— Дайс-чушь, — сказал Джейк. — Может быть, ты бы открыл в тюрьме целую новую вселенную.
— Я бы попробовал сбежать отсюда, но не уверен, что на крыше есть вертолет.
Джейк сидел на песке, скрестив ноги и глядя на красный жар искусственного огня. Он снова улыбнулся, как дитя.
— Придумывай варианты, тряси кубики, — сказал он. — Не знаю, почему ты продолжаешь болтать.
— Но вы мне нравитесь, люди, — сказал я. — Не уверен, что тюрьма понравится мне настолько же.
— Это заскок, Люк-детка, — сказал он. — Ты должен его побороть.
— Ну так дай хорошие шансы попытке сбежать, — сказала Лил. — Или хорошие шансы нанять меня твоим адвокатом. Это сохранит тебе свободу.
— Меня тревожит моя репутация, — сказал я. — Отец дайс-жизни обязан всегда бросать Жребий наверняка.
— Дайс-дерьмо, — лениво сказал Джейк. — Если беспокоишься о своей репутации, ты не Отец и не ребенок; ты просто другой человек.
— Но я должен помогать людям.
— Дайс-чепуха. Если думаешь, что должен помогать людям, ты просто другой человек.
— Но я хочу помогать людям.
— Дайс-фигня, — сказал Джейк. — Если хочешь чего-либо, ты просто другой человек.
— Ну и к чему все эти новые непристойности? — спросил я.
— Жребий меня побери, если я знаю.
— Ты глупишь.
— Но до тебя мне далеко. — Он сиял, глядя на искусственный огонь. — Придумывай варианты. Тряси кубики. Всё остальное вздор.
— Но я беспокоюсь. Это я могу получить двести тридцать семь лет.
— Кто ты? — лениво спросил Джейк.
Повисла долгая пауза, и теперь уже мы втроем смотрели на красный жар.
— Действительно, я всё время забываю, — сказал я, доставая зеленый кубик, выпрямляя спину и начиная понимать, что сижу на чьем-то снегу. — Я же…
Однажды, когда за Люком гнались двое агентов ФБР с пистолетами 45-го калибра, он оказался на утесе и прыгнул вниз, и повис над пропастью, уцепившись за корни дикого винограда, росшего в двадцати ярдах от края обрыва. Посмотрев вниз, он увидел в пятидесяти футах под собой шестерых полицейских с автоматами, дубинками, канистрами со слезоточивым газом и два бронированных автомобиля. Прямо над головой он заметил двух мышей, одну белую и одну черную, они принялись грызть корень, на котором он висел. И вдруг прямо перед собой он увидел кустик спелой сочной земляники.
— Надо же, — сказал он. — Еще один вариант.
Из «Книги Жребия»
Вариация на тему Евангелия от Иоанна 1:1-14.
Приводится в переводе А. Боковикова.
Приводится в переводе Ю. М. Антоновского по изд.: Ницше Ф. Соч. В 2 т. Т. 2. М.: Мысль, 1990.
1,93 м и 104 кг соответственно.
Журналист Кларк Кент — «альтер эго» Супермена, фантастического персонажа комиксов, созданных Дж. Сигелом и Джо Шустером, и одноименного кинофильма.
Medical school, последипломное подразделение университета. Курс завершается защитой диссертации с присуждением степени доктора медицины или сдачей экзамена с выдачей диплома о специализации.
Ричард Алперт (Рам Дасс) и Тимоти Лири — знаменитые «альтернативные психологи», гуру контркультуры 1960-х. Прославились психоделическими экспериментами, в частности «Гарвардским псилоцибиновым проектом».
Популярная голливудская актриса.
Дайсэцу Тэйтару Судзуки (1870–1966), японский философ, один из крупнейших авторитетов в области дзэн-буддизма.
Алан Уотте (1917–1973), философ, писатель, особенно известен как интерпретатор и популяризатор восточных философий на Западе.
В классическом психоанализе в этом состоянии находится младенец, поскольку его инфантильные сексуальные желания не канализированы в каком-либо одном направлении и он относится к различным эрогенным зонам как взаимозаменяемым. — Здесь и далее трактовка психоаналитических терминов приводится по «Критическому словарю психоанализа» Ч. Райкрофта.
1м 78 см.
Квинс (Квинсборо] — административный район Нью-Йорка на острове Лонг-Айленд.
В английском virgin может относиться и к мужчине, и к женщине. Поэтому кем, собственно, следует считать Ларри — тупой девственницей или тупым девственником — наверняка знает только Барни.
Голливудская звезда эпической драмы; снимался в фильмах «Десять заповедей», «Бен Гур» (премия «Оскар»), «Сид», «Зов предков», «Мидуэй» и многих других.
Случайная или намеренная неточность автора. На одеяле подбрасывали не Дон Кихота, а Санчо Пансу.
В психоанализе «компульсивный» — относящийся к сознательным мыслям, от которых субъект, по его представлениям, не может отвязаться, и к действиям, которые он вынужден выполнять. Этим мыслям и действиям субъект не может противиться, их подавление или невыполнение ведет к тревоге.
