Да, конечно же, система «двойного стандарта» как защитная система действует отменно: удобнейшая уловка, позволяющая даже самому рьяному «адепту морали и нравственности» не заморачиваться чрезмерно дотошным исполнением проповедуемых истин. Всегда найдется отговорка и отмазка. Дескать, цели мои столь высоки (под стать гибельному полету Джейкоба Блайвенса в сопровождении пятнадцати собак, «которые тянулись за ним, как хвост за бумажным змеем»), что я могу себе позволить некоторую, гм, вольность в обращении с догмами. Но я — это одно, а мои «новообращенные» — совсем другое. Им никаких вольностей не положено. При это можно заметить, что требования, предъявленные к «подопечным-подопытным», скромностью не отличаются. Всевозможные «апологеты нравственности» могут запросить со своих современников поистине непомерной цен… целомудренности — вроде веры в Деда Мороза, длящейся с детсадовского до пенсионного возраста. Как с такой «установкой на наив» жизнь прожить? Вряд ли и ребенок, отправляющий в Лапландию письма весьма издевательского содержания: «Милый Дедушка Мороз (дорогой Санта-Клаус, уважаемый Никола-угодник, почтенный Ухти-Тухти), будь добр, пришли мне на Рождество мешок зеленых, ноутбук последней модели и серебристый «Мерс», а я за это обещаю бросить курить — ну, хотя бы травку» — вряд ли он вообще верит во всемогущего обитателя Лапландии. А если и верит, то наилучшим выходом для него было бы «переболеть» инфантильной жаждой чуда и поискать опоры в себе, а не в толстом старике, работающем в рождественской доставке экологически чистым транспортом под легкую музыку.
Почему? Да потому, что сюсюканье на тему «Как это прекрасно — до седых волос сохранить в себе ребенка!», «Надо верить в сказку, пока не окажешься в ужастике!» и т. п. — неконструктивная идеология. Недаром Януш Корчак пытался объяснить, что «Детей нет, есть люди». А значит, стоит согласиться и с французским писателем Жаном Лабрюйером: «Дети дерзки, привередливы, вспыльчивы, завистливы, любопытны, своекорыстны, ленивы, легкомысленны, трусливы, невоздержанны, лживы и скрытны; они легко разражаются смехом или слезами, по пустякам предаются неумеренной радости или горькой печали, не выносят боли и любят ее причинять, — они уже люди». Да уж, далеко не ангельская характеристика. И сохранять в себе такое до самых седин — не лучший способ повзрослеть. Инфантилизм — не самое прекрасное свойство натуры. Тем более, что он прочно связан с… хорошо знакомой нам всем манипуляцией. Это нехитрый, но действенный метод, с помощью которого можно сделать свою жизнь комфортной, не обращая внимания на то, какой при этом станет жизнь окружающих.
Несмотря на неоднократные упоминания о манипуляции в разных ракурсах и в разные моменты повествования, на детскую манипуляцию следует обратить внимание особо. Исключая «младшее поколение» из реального «психологического пространства», старшее поколение здорово рискует. Если предположить, что детство есть некая волшебная страна, где неведомы коварство, вероломство, притворство и прочие неблагородные «подходцы» — ты поневоле оказываешься беззащитен перед обитателем «волшебной страны», который, тем не менее, прекрасно с «подходцами» знаком и отлично умеет их применять. Хлопая ресницами, словно танцовщица варьете — парой вееров, надув губки пончиком и склонив головку к хрупкому (пухленькому) плечику, твоя золотоволосая (рыженькая, чернокудрая), искусственно шепелявящая «пусечка» может выцыганить что угодно — во всяком случае, попытается. Она будет понемножку продвигаться вперед, будто морская звезда: шажочек, еще шажочек, и еще, и еще — тщательно ощупывая почву, проверяя, нет ли опасности, есть ли пожива, ждать ли контратаки… И пока у тебя недостает твердости, дабы поставить заслон и дать отпор — тебя будут использовать. Скажешь: это же ребенок! Как можно заподозрить его в таком коварстве? Да можно, можно. И вполне заслуженно.
Детская манипуляция — явление повсеместное. Дети, за неимением (или недоразвитостью) других защитных систем, очень чуткие создания. Их оружие — интуиция и восприимчивость. Они, словно сверхчувствительные радары, улавливают излучения, исходящие от «объекта» и, словно акулы, понимают, когда жертва начинает слабеть и уже готова сдаться. Страшно? Может быть. И все-таки упаси тебя боже обвинять ребенка в том, что он носит в себе все пороки маркиза де Сада вкупе с амбициями доктора Зло! Эта поведенческая стратегия вполне рациональна и совершенно естественна — в юном возрасте. Гораздо хуже, если человек не может вовремя от нее отказаться и на всю жизнь избирает образ поведения, свойственный манипулятору или, хуже того, паразиту. Как случаются подобные «задержки»? Если манипуляция не встречает сопротивления, в сознании возникает и закрепляется уверенность: мне все дозволено! «Потому что я ребенок!» — как говорил персонаж фильма «Про Красную Шапочку». Маленький деспот опомнился лишь тогда, когда Красная Шапочка выразилась напрямую: «Ты неприятный ребенок!», да и вообще не проявила сочувствия к «возрастному фактору». А если на «домашнего тиранчика» не найдется подходящей Красной Шапочки? Что тогда с ним будет?
Скорее всего, склонность к манипуляции приведет еще не оформившуюся личность к краху. Индивидуальность ребенка еще не сформировалась, ему надо много времени и сил для того, чтобы адаптироваться. Но сможет ли он? Ведь в семье устоялась система взаимной манипуляции: все шантажируют всех. «Если ты будешь хорошим и поступишь, как я тебе велю, я окажу ответную услугу (стану хорошо учиться, вытерплю воскресный визит к надоедливой тетке, куплю тебе новые джинсы, отпущу на вечеринку, не буду пилить за неподходящие знакомства и проч.)» — так домашние обращаются друг с другом, полагая, что подобная тактика и есть взаимопонимание. Хотя, разобравшись, понимаешь — это всего лишь взаимное избегание. Не хочется разбираться в проблемах ближнего — у каждого и своих дел хватает. Нет никакого настроения узнавать, с кем живешь, с кем общаешься. Главная заповедь: «Веди себя хорошо» — а «хорошо» значит ни много, ни мало «необременительно». Изображай пай-девочку (пай-мальчика). Не разрушай моих иллюзий. И будет нам счастье. Да полно! Так ли?
Большой и довольно неласковый мир потребует от ребенка совершенно иного поведения: учись держать удар, будь стойким и выносливым, поверь в себя, разберись в себе, познай свои желания и страхи, защищай свои интересы, иди своей дорогой и не будь слишком доверчивым. Ну, и многое другое — «по обстоятельствам, а не со зла», как пел министр-администратор в «Обыкновенном чуде». Реальность не питает злобы к тем, кого испытывает на прочность. Просто-напросто законы мироздания не намерены видоизменяться ради индивидуального представления о нравственности и справедливости. А если в качестве защитной системы молодой человек избирает сервильность, манипуляцию, лицемерие — ему же хуже. Наступит момент, когда ему самому станет тошно от собственной «гибкости», когда он ощутит, что потерял свое единственное и неповторимое «я». И придется всю жизнь кочевать от одного «благодетеля» к другому, изображая ангелочка и манипулируя исподтишка всеми, кто составляет твой круг общения — в надежде спрятать за маской опустошенную, потерянную суть человека, претерпевшего уйму необратимых превращений «по воле обстоятельств».
Среди талантливых людей, которым жизненно важно иметь развитую защитную систему — то есть не панический страх, а разумное отношение к возникающим проблемам; уверенность в том, что у тебя есть «тыл», любящая и понимающая семья; высокую самооценку — среди них много чрезвычайно чувствительных, внушаемых натур. Чуткость — одно из тех качеств, которое помогает сформироваться неординарной личности. Притом оно же и губит талантливого человека. Если, конечно, не найдется никого, кто бы поддержал, помог встать на ноги и заняться делом. Вместо этих «функций» множество «дорогих людей» требует от ребенка подчинения устаревшим правилам и… неведения. Как будто можно избежать опасности, упорно не глядя проблемам в лицо. «С хорошими девочками (мальчиками) такого не случается!» Случится может все и со всеми. Просто у кого-то есть способность противостоять внешнему напору, а кому-то десятилетиями промывали мозги на тему: «С тобой все будет иначе, коли ты будешь вести себя как паинька!» Паинька — если кто не понял — это существо, которое хлопает ресницами, мило шепелявит и выпрашивает у мироздания конфетку. И еще немножко занимается шантажом.
Итак, в результате получается совсем уж некрасивая вещь: оказывается, родители, добиваясь поведения а-ля Джейкоб Блайвенс, думают не о ребенке, а о себе: «ангелочек» удобен в обращении, легко поддается «на слабо», он аккуратен, послушен, непритязателен. Но чем этот «список достоинств» чреват для ребенка? Какими моральными и физическими травмами «наградит» его большой мир, когда он станет применять своеобычную тактику «ангельской манипуляции»? И как его предупредить, оградить, переубедить — да перевоспитать, наконец, — чтобы он смог нормально адаптироваться в реальном измерении? Попробуем разобраться по порядку. Начнем с основных средств воспитания. О чем речь? О… куклах. О пупсах, плюшевых мишках, Генах, Чебурашках, роботах-трансформерах, Бэтменах и Барби. О Барби — особенно. То-то сейчас изрядное число читательниц наморщит носики: фи, Барби… Ка-ак бездухо-овно-о… Погодите, родные. Мы не теряем надежду вас переубедить. А какова, позвольте узнать, альтернатива?
