(восприятия себя – личного, семейного, профессионального).
Имя, наделяемое несколькими значениями, принадлежит в силу этого к нескольким кругам мыслей (комплексам), а потому нередко, будучи связанным с одной цепочкой мыслей, подвергается расстройству в силу принадлежности к другому, более сильному комплексу.
Среди мотивов подобного бессознательного вмешательства явственно проступает намерение избежать неприятных воспоминаний.
В целом можно различить два основных вида забывания имен: когда данное имя само затрагивает что-либо неприятное и когда оно связывается с другим, способным оказать подобное воздействие. Так что ошибки в воспроизведении имен могут обусловливаться либо самими именами, либо их ассоциациями, близкими и отдаленными.
Из этих общих рассуждений ясно, почему временное забывание имен встречается чаще всего из случаев нарушения функционирования психики.
* * *
у) Укажу здесь, что мы выделили далеко не все особенности этого явления. Необходимо прояснить кое-что еще. Забывание имен в высшей степени заразительно. В разговоре между двумя людьми иной раз достаточно одному сказать, что он забыл какое-то имя, чтобы это же имя позабыл и второй собеседник. В подобных случаях, когда имя забывается под индуцирующим, если угодно, влиянием, оно легко восстанавливается. Такое «коллективное» забывание есть, строго говоря, явление групповой психологии, и до сих пор оно не подвергалось психоаналитическому изучению. В одном-единственном (и крайне показательном) эпизоде Т. Рейк [44] (1920) сумел предложить вполне удовлетворительное объяснение.
«На встрече небольшого кружка университетской публики присутствовали две студентки, изучавшие философию, и возник спор сразу по нескольким вопросам в области изучения религии и истории цивилизации с точки зрения влияния христианства. Одна из студенток, принимавшая участие в споре, припомнила, что в английском романе, прочитанном ею недавно, прелюбопытно описывались разнообразные религиозные движения минувшей эпохи. Она прибавила, что в этом романе излагалась вся земная жизнь Христа, от рождения до смерти, но вот название романа выскользнуло у нее из памяти. (Причем она ясно видела мысленным взором обложку книги и буквы названия на титульном листе.) Трое присутствующих мужчин единодушно сказали, что читали этот роман, однако, как ни странно, никто из них тоже не смог вспомнить название».
Юная дама единственная согласилась подвергнуться анализу, чтобы выяснить причину забывания названия. Вообще речь шла о романе «Бен Гур» Льюиса Уоллеса. В качестве ассоциаций и подставных названий она приводила следующие: Esse homo, Homo sum, Quo vadis? [45] Сама студентка предположила, что забыла название романа, поскольку там встречались слова, которые приличным девушкам не положено употреблять, особенно в компании молодых людей [46]. В свете крайне любопытного анализа это объяснение приобретает исключительную значимость. В уже обозначенном контексте слово homo (человек, мужчина) явно обладает не слишком пристойным значением. Рейк делает следующий вывод: «Студентка воспринимала это слово так, будто, произнеся название романа в присутствии молодых людей, она тем самым призналась бы в желаниях, противных ее натуре и совершенно неподобающих. Если коротко, она подсознательно отождествляла слова “Бен Гур” с домогательствами [47], а забывание этого названия проистекало из внутреннего сопротивления бессознательным искушениям. У нас есть все основания полагать, что схожие подсознательные процессы воздействовали и на присутствовавших молодых людей. Их бессознательное улавливало истинную причину забывания со стороны девушки и, так сказать, верно ее истолковывало. Мужское забывание отражает вдобавок уважение к такому поведению… Словом, эта девушка своим провалом в памяти как бы выразила ровно то, о чем мужчины догадывались подсознательно».
* * *
Наблюдаются также случаи продолжительного забывания, когда из памяти ускользают целые цепочки имен. Чтобы найти забытое имя, человек перебирает другие, состоящие в тесной связи с искомым, и нередко эти прочие имена, к которым обращаются как к вехам на пути, тоже теряются. Забывание перескакивает таким образом с одного имени на другое, как бы для того, чтобы доказать наличие труднопреодолимого препятствия.
Глава IV
Воспоминания детства и прикрывающие воспоминания
В другой статье, опубликованной в «Ежемесячнике психиатрии и неврологии» за 1899 г., я имел возможность проследить неожиданную склонность наших воспоминаний к тенденциозности и избирательности. Я исходил из того поразительного факта, что в самых ранних воспоминаниях детства обыкновенно сохраняются мелкие, второстепенные подробности, тогда как важные, богатые аффектами впечатления того времени не оставляют (очень часто, но не всегда, разумеется!) в памяти взрослых никакого следа. Известно, что память производит выбор среди тех впечатлений, которые в нее поступают, и потому следовало бы предположить, что этот выбор в детском возрасте происходит по совершенно иным принципам, нежели в пору интеллектуальной зрелости. Однако тщательное исследование показывает, что такое допущение будет излишним. Второстепенные воспоминания детства обязаны своим запечатлением смещению значимости: это замещения, подставляемые при воспроизводстве вместо других, по-настоящему значимых впечатлений, воспоминания о которых можно развить посредством психического анализа, но которые не могут быть воспроизведены непосредственно из-за сопротивления сознания. Второстепенные подробности сохраняются не благодаря собственному содержанию, а в силу ассоциативной связи этого содержания с другими, вытесненными подробностями, так что их можно с полным основанием характеризовать как прикрывающие (заслоняющие) воспоминания.
В указанной статье я лишь наметил, но отнюдь не исчерпал всего разнообразия отношений и значений этих прикрывающих воспоминаний. В одном подробно проанализированном примере я показал и подчеркнул обыкновенный характер временных отношений между прикрывающим воспоминанием и прикрытым содержанием. В том примере содержание прикрывающего воспоминания относилось к самому раннему детству, в то время как те умственные переживания, которые данное воспоминание заслоняло в памяти и которые остались почти всецело неосознанными, имели место в более позднее время [48]. Я назвал этот вид смещения возвратным (ретроактивным). Быть может, даже чаще наблюдается обратное отношение, когда в памяти закрепляется в качестве прикрытия какое-либо безличное впечатление недавнего времени, причем только по причине связи с каким-то прежним переживанием, не способным из-за противодействия сознания к непосредственному воспроизводству. Такие прикрывающие воспоминания могут считаться предваряющими и как бы смещаться вперед. Здесь то существенное, что занимает память, оказывается впереди прикрывающего воспоминания. Наконец возможен и действительно встречается третий случай, когда прикрывающее воспоминание связано с прикрытым впечатлением не только по содержанию, но и в силу смежности по времени, – это будут воспоминания примыкающие, или протяженные.
Как велика та часть нашего запаса воспоминаний, которая относится к категории прикрывающих воспоминаний, и какую роль они играют во всякого рода невротических умственных процессах – это вопросы, в рассмотрение которых я не вдавался в давней статье и не намерен вдаваться и здесь. Для меня важнее подчеркнуть, что забывание собственных имен с ошибочными припоминаниями во многом сходно с образованием прикрывающих воспоминаний.
На первый взгляд, различия между этими двумя группами явлений бросаются в глаза несравнимо больше, нежели сходства. Первая группа
