в этом процессе играет
слово, которое само является продуктом общественно-исторического развития, оно имеет сложное смысловое строение и становится объективной матрицей, формирующей наши понятия.
Изучая процесс формирования высказывания, мы видели, что перевод от свернутой мысли к развернутому суждению формируется на основе объективно существующих синтаксических структур языка, которые также являются исторически сложившейся матрицей, которая определяет движение мысли и лежит в основе формирования суждений.
Объективная система матриц, сложившихся в процессе исторического развития и отразившаяся как в предметной деятельности человека, так и в системе языка, должна лежать в основе более сложных форм мышления, обеспечивая операцию вывода и рассуждения.
Такую систему матриц, сложившуюся в общественной истории и используемую человеком как объективное средство организаций мышления, легко найти, наблюдая сложное смысловое строение языка и сформированные опытом поколений логические структуры, которыми человек овладевает в своем умственном развитии и которые служат объективной основой его сложной умственной деятельности.
Среди всех средств, которыми располагает язык, передающий коммуникации отношений, существуют такие, которые дают возможность формулировать четкие логические отношения; эти отношения являются отражением практических связей и отношений между вещами, перенесенных в план языка и сформулированных в виде определенных семантических (смысловых) конструкций.
К их наиболее простым видам относятся конструкции, опирающиеся на флексии и служебные части речи – предлоги. Например, конструкции «я иду к…», «я иду от…», «я сижу на…», «я нахожусь в…» автоматически создают переживание пространственных отношений и используются человеком как объективные средства пространственного мышления.
Существуют, однако, и другие, гораздо более сложные средства языка, которые отражают более сложные отношения и позволяют осуществлять более сложные виды работы мышления. К ним относятся, например, такие конструкции, как «пожар загорелся вследствие…», «я вышел на улицу, хотя…», «я сказал ему правду, несмотря на…» и т. д.
Эти объективно сложившиеся в истории языка средства отражают уже не внешние пространственные или временные отношения, а гораздо более сложные логические отношения, к которым относятся как отношения причины и следствия, так и отношения включения в целое, условий, частичного ограничения и другие, которые в последнее время разрабатываются разделом науки – математической логикой и обозначаются специальной системой знаков.
Человек, овладевающий системой языка, автоматически овладевает и системой, отражающей различные по своей сложности логические отношения, и введение в конструкцию слов «вследствие…», «хотя…», «несмотря на…» неизбежно рождает у человека своеобразное ощущение незаконченности структуры, и те «логические чувства» (чувство «хотя», чувство «несмотря на»), которые раньше считались формами «проявления духа», лежащими в основе мышления, на самом деле являются продуктом овладения объективными кодами языка, сложившимися в процессе общественной жизни.
Однако существуют иные, не менее сложные логические отношения, которые отражаются не столько в лексическом и синтаксическом строении языка, сколько в определенных логических структурах, которые сформировались в историческом развитии человечества и составляют объективные логические матрицы, определяющие связи, возникающие в развитом сознании человека.
К логическим матрицам относятся такие логические структуры, как отношение часть – целое или целое – часть, вид – род, или род – вид, наконец, логические механизмы, которые известны как отношение аналогии.
Эти отношения, получившие специальные символические обозначения лишь в последнее время в математической логике, сложились в процессе развития культуры и отражают основные формы сложной человеческой практики, которые легли в основу логических структур.
Поэтому для развитого сознания совершенно естественно, что предъявленная человеку пара подчиненных понятий, имеющая разную степень общности (например, соболь – животное), автоматически вызывает «переживание отношения», которое можно назвать «логическим чувством», и приводит к тому, что сказанное слово «осока» неизбежно вызывает понятие «растение», но вовсе не понятие «режется» или «болото». Переживание логических отношений и отражает существование специальных «аналоговых устройств», характерных для работы развитого человеческого сознания и определяющих выбор специального типа логических связей, тормозящих в развитом человеческом сознании все остальные возможные ассоциации.
Существуют, однако, и еще более сложные системы, сформировавшиеся в процессе исторического развития и образующие «матрицы», по которым течет организованная мысль взрослого и развитого человека и которые на этот раз используются человеком для возможности делать логическое выводы.
Предметом матрицы является силлогизм.
Человек, которому даются две посылки – большая и малая, например, в виде:
драгоценные металлы не ржавеют;
золото – драгоценный металл;
сразу же начинает испытывать «логическое чувство», объединяющее обе посылки в известную логическую систему, и почти автоматически делает вывод:
значит, золото не ржавеет.
Приводимый силлогизм является результатом длительного практического опыта, отраженного в свернутой логической схеме. Эта схема отражает общее суждение (все драгоценные металлы не ржавеют), частное суждение, относящее данный металл (золото) к группе драгоценных металлов; и именно отношение этого общего и частного суждения заставляет автоматически переносить качества всей группы (драгоценных металлов) на индивидуальный металл, который второе суждение относит к общей группе, являющейся предметом первого суждения.
Наиболее существенным является, однако, тот факт, что суждение, которое формулируется в приведенной выше третьей фразе, не является результатом личного практического опыта, но следует как автоматический вывод из логических соотношений большой и малой посылок.
В истории языка и в истории логики сформировались объективные средства, которые автоматически передают индивиду опыт поколений, избавляют его от необходимости получать соответствующую информацию из непосредственной личной практики и позволяют получать соответственное суждение теоретическим, логическим путем. Именно логические матрицы, которые человек усваивает в процессе своего умственного развития, и составляют объективную основу его продуктивного логического мышления.
Было бы неправильным думать, что человек родится с готовым «логическим чувством» и «логические переживания», которые испытывает взрослый человек, являются «свойствами духа», врожденно существующими у каждого человека.
Наблюдения показывают, что операции умозаключения (т. е. вывода, который исходит не из личного практического опыта, а на основании логических отношений, сформированных в речи, например, в виде силлогизма) имеют место далеко не на всех ступенях развития, и человек должен пройти длинный путь, чтобы оказаться в состоянии оперировать логическими отношениями, которые сами по себе способны передать информацию независимо от непосредственной практики. Для того чтобы это стало возможным, необходимо, чтобы человек овладел формами обобщения, которые формулируются большой посылкой («все драгоценные металлы не ржавеют»), чтобы он начал оценивать ее как утверждение о всеобщности этого обобщенного правила. Необходимо, чтобы он сразу перевел рассуждение из плоскости наглядно-действенных практических процессов в сферу вербально-логических теоретических построений, чтобы он получил доверие к исходной посылке и чтобы сразу начинал относиться к утверждению второй малой посылки как к частному случаю большой, общей посылки.
Именно эти процессы, служащие необходимым психологическим условием теоретического, или дедуктивного мышления (возможность делать выводы из общего правила путем теоретических логических операций), как показали наблюдения, являются результатом сложного
