В начале мысли А вы будете переживать мышление как процесс, чувствуя степень прилагаемых усилий и то, что это именно ваш разум ответственен за возникновение мыслей. Не вдаваясь в семантические тонкости, все вышеперечисленное можно описать как чувство принадлежности (разума), который создает мысль (чувство агентивности) путем акта направления внимания и полной концентрации (чувство усилия). Вслед за начальным этапом, в ходе которого вы осознаете только свои усилия, вы можете быть вознаграждены появлением новой мысли Б. Эта мысль Б будет ощущаться так, будто она была выведена из мысли А (чувство причинности), и, кроме того, будет сопровождаться чувством уверенности в обоснованности такого следствия (чувство знания).
Эта последовательность ментальных ощущений и формирует весь опыт мышления. Мы не осведомлены о том, какие механизмы и шаги задействованы в ходе мышления на самом деле. Болты и гайки познания завинчиваются в полной тишине скрытыми от глаз синапсами и нейронными связями. Если бы акт мышления обладал встроенным в него чувственным сопровождением, мы были бы осведомлены о каждом подсознательном когнитивном действии – невероятно неэффективное решение с точки зрения эволюции. Представьте себя перебирающим все свои полузаконченные подготовленные в подсознании мысли в попытке увернуться от тяжелого грузовика или саблезубого тигра. Уменьшение помех необходимо, если мы хотим достичь достаточной скорости реакции.
Следующая сложность: поскольку наш мозг весьма искушен в перенастройке чувства времени, мы не можем полностью доверять той временной последовательности, в которой мы переживаем свои мысли. Когда бейсболист видит мяч, подлетающий к базе, и затем замахивается на него, это радикально искаженное восприятие событий. Психологически невозможно наблюдать, как мяч подлетает к базе, а затем успешно инициировать замах. Осознанное восприятие приближения подачи и время, необходимое для реакции на нее через замах битой, – это непозволительно долго. Чтобы последовательность событий имела для вас ощутимый смысл, ваш мозг реорганизует ваше восприятие. Вы видите подлетающий к базе мяч, прежде чем вы замахнулись, вопреки психологической реальности, состоящей в том, что вы начали действовать для приема подачи и инициировали свой замах через несколько миллисекунд после того, как мяч покинул руку подающего [72]. Этот механизм применим ко всем высокоскоростным видам спорта. По оценкам исследователей, отдельные компоненты последовательности переживаний могут сдвинуться во времени по крайней мере на 120 миллисекунд – определенно достаточно для того, чтобы изменить восприятие нами последовательности собственных мыслей [73].
Применим реорганизацию во времени к восприятию последовательности событий, задействованных в цепи рассуждений. Вы уверены, что ваш разум создал такую последовательность событий: сначала вы подумали о белых медведях (А), затем о прибрежной собственности в Гренландии (Б), но эта мысль была отвергнута ради дальнейших размышлений о будущем полярных медведей (В). С точки зрения вашего опыта эта последовательность упорядочена, так что каждая последующая мысль вызвана предыдущей. Переживаемая вами последовательность событий: А → Б → В. Но у нас нет ни одного свидетельства того, как выглядит эта последовательность на уровне мозговых операций.
Мозг способен осуществлять большое число операций одновременно – биологический эквивалент параллельной обработки информации. Мы воспринимаем рациональное мышление как последовательный процесс, в котором одна мысль следует за другой, однако мозг, возможно, работает совсем не так. Представьте, что скрытый слой является гигантским комитетом, каждый член которого защищает свой интерес и который тем не менее генерирует и коллективный продукт. Некоторые члены комитета олицетворяют биологические факторы, другие – опыт прошлого. Все – от вашей ДНК до ваших политических взглядов – получает слово. Входящая информация предоставляется членам комитета, которые затем коллективно голосуют. Результат на выходе – новая мысль – не обязательно будет требовать последующей обработки. Очень может быть, что все члены комитета проголосуют одновременно и итог будет подведен мгновенно. Если так, то наше сознательное переживание мышления как цепи рассуждений может не соответствовать реально происходящим в мозге событиям. Кроме того, если мысль Б переживается как следующая за мыслью А в относительно короткий промежуток времени, мы не можем исключать возможности временной реорганизации – что Б на самом деле появилась раньше А. Поскольку временная реорганизация характерна для многих высокоскоростных видов деятельности, подобных спорту, она вполне может происходить и в ходе мышления.
Последовательность мышления
Одним из профессоров на моих курсах повышения квалификации был превосходный шотландский невролог, на редкость талантливый диагност, известный своей неспособностью выделить шаги, которые приводили его к диагностическому заключению. Кто-то обвинял его в умственной лености, поскольку он отказывался формализовать свое мышление в виде алгоритма или цепи рассуждений. Когда его просили об этом, он пожимал плечами и немного насмешливо отвечал: «Мой разум так не работает». Тем не менее он оставался образцовым врачом. Когда вставал вопрос об их собственном здоровье, медики были готовы не замечать так бросающейся в глаза необоснованности процесса принятия им решений ради получения оптимального заключения, каким бы образом оно ни было достигнуто. Я не считаю, что скоропалительные суждения – лучший из возможных образов мышления, но настойчивые утверждения этого невролога о том, что его рассуждения выстроены не последовательно, запомнились мне надолго. Что, если его кажущийся небрежным комментарий был ненавязчиво поданным прозрением: решение не всегда является завершением линейного процесса, независимо от того, как оно ощущается?
Мне понадобилось практически 10 лет, чтобы понять, что фундаментальная движущая сила убеждения в линейном характере мышления – это сильное ощущение того, что одна мысль порождает другую. И снова мы возвращаемся к непроизвольным ментальным ощущениям. Скомбинируйте ощущения: 1) чувство физического Я, активно и преднамеренно производящего собственные мысли, которые 2) порождают другие мысли, – и получите отличный рецепт для мощного чувства рационального мышления[19], сопутствующее всякому реальному разуму. Если бы мы не испытывали ощущения, что наши мысли связаны причинно-следственными отношениями, у нас не было бы знакомой нам рабочей модели разума, а вместо нее мы бы имели лишь нечто подобное бесконечно вспыхивающим, как на телеэкране, несвязным битам случайных данных, привлекающих наше внимание. Причинно-следственная связь – это хроника, приводящая в движение мысли.
Для создания функционирующего разума ментальные ощущения должны преодолевать любое и каждое противоречивое свидетельство. Отрицание этих переживаний как причудливых фантазий, сгенерированных мозгом, противоречит нашей биологии. В процессе написания этого абзаца я испытываю сильное чувство создания аргументации шаг за шагом, несмотря на понимание того, что, возможно, не выражаю ничего кроме общего гештальта, возникающего из кипящего когнитивного рагу. В реальности мои идеи могут и не основываться на линейно развивающемся процессе. Вероятно, эта возможность комплекса мыслей, возникающих одновременно, в противоположность последовательной цепи рассуждений, объясняет, почему хорошо продуманный аргумент часто описывают как «представляющий общую картину».
Чтобы лучше понять, чем может быть рациональное мышление, необходимо иметь некоторое представление о том, как соотносятся сознательные и неосознаваемые мысли. Важнее всего понять, что различие это чисто субъективное и едва ли отражает какую-либо фундаментальную биологическую разницу. Не существует достойных доказательств или доводов в пользу того, что «компьютерные вычисления», лежащие в основе мышления, отличаются друг от друга в зависимости от того, осведомлены ли вы о соответствующих мыслях. Чтобы мы могли утверждать, что механизмы работы осознаваемых мыслей отличаются от механизмов неосознаваемого познания, процесс мышления должен был бы меняться при переходе мысли в состояние «осознанной осведомленности» и обратно в подсознание. Но другие процессы в организме не функционируют в подобном режиме. Сердце не меняет характера своих сокращений в зависимости от того, осознаете вы его биение или нет.
Разницу составляет уровень вычислительных возможностей и инициирующий механизм (механизмы). Хотя мозг обладает несопоставимо большими компьютерными возможностями в сравнении с нашим сознающим разумом, ему необходимо сообщать, что делать. Помимо рефлексивных действий и, возможно, простейших расчетов, мозг требует вводных рабочих инструкций. Мозг не будет спонтанно пытаться планировать путешествие только потому, что он может это, точно так же, как он не будет работать над романом или доказывать теорему Ферма только для того, чтобы устроить вам сюрприз. Он предназначен для реализации желаний и стремлений своего владельца и имеет весьма приблизительное представление о том, какой должна быть реакция, чтобы она отвечала требованиям. Когда ваш мозг получает известие о том, что на следующей неделе вы отправляетесь в отпуск, он приходит в действие. Он знает, что неделя отпуска значит для вас и что именно будет подходящим набором возможностей, который можно вам предложить. Как хороший продавец, он отсортирует ваши последние воспоминания и предпочтения, чтобы сделать свои предположения о том, какие из них скорее принесут вам удовольствие.
